Помолчав еще несколько мгновений, он напыщенно сказал куда-то в стену:
- Я вас слушаю!
Слушает он. Разговор не задавался, у меня внутри лишь теплилась надежда, что приказы Ковальского исполняются беспрекословно, и мой оппонент поворчит, поворчит, да и примется за дело.
- Ховер! Вы уже в курсе, что его нужно привести в порядок! Хочу узнать сроки, какие займет ремонт. – не стал я играть в дипломата, спрашивая о погоде, здоровье родственников, друзей и прочих вещах.
Он фыркнул, скривился и опять ответил стене:
- Вечно!
- Приказы генерала здесь не исполняются! - решил я надавить, - Ховер пострадал при спасении разведчиков Вавилона, Ковальский обещал его починить. В чем проблема? В том, что вы не поладили с моим человеком, пытаясь забрать, наше имущество!
Таркян наконец повернулся ко мне и зло, с змеиным шипением ответил:
- Ковальский вам обещал, пусть Ковальский и чинит. Вы раздолбали ховер! У него ни одна система не работает. Все сдохло. Я не волшебник, чтобы чинить такую рухлядь и у меня нет завода по производству ховеров. Так и передайте своему Ковальскому!
- Отлично! - как можно миролюбивей ответил я, доставая блокнот, - Вот напишите письменно, что ховер находится в неремонтопригодном состоянии. И я буду требовать новый. Все по честному.
Глаза зампотеха вспыхнули, он вскочил со стула и сбивчиво, чередуя ругательства начал орать:
- Написать! Да пошел ты… Подотри …, своей бумажкой. Я ничего не буду делать, я даже задницу не подниму, чтобы что-то сделать для вас! Вон!!!
Мне очень хотелось врезать ему по морде. Тот другой, внутри меня был еще критичней, примеривая карандаш к глазу майора. К счастью борьба с чувствами длилась не долго. Я развернулся и направился к выходу, где уже толпилась целая толпа механиков. Растолкав их локтями подошёл к ховеру. Проверив, все ли на месте, и окинув взглядом кабину, я мысленно простился с верным тружеником. Нужно было идти в штаб и ковать железо пока оно горячо. Раз ховер не починить, следует требовать другой, хоть и вероятность того, что его отдадут не велика.
В штабе ничего не получилось. Меня даже не пустили внутрь, сказав, что генерал Ковальский на выезде. Выбор был небольшим, или идти в наше убогое жилище, или последовать примеру Стоуна и осмотреть самую цивилизованную колонию Вивуса.
В моей памяти мелькали силуэты земных городов. Высокие дома широкие улицы. Отрывочно, не связанно, размыто. И Вавилон нельзя было сравнить ни с одним из этих признаков подсознания. Но не походил он и на контейнерный муравейник Калдрона. Здесь было больше каменных домов. Одноэтажных, серых, пыльных, образующих относительно прямые улицы и проезды.
Конечно на всем стояла печать, той ограниченной убогости, каковую вызывают непрофессиональные самоделки. Вроде бы издали здание кажется нормальным, почти «земным», но ближе видны детали, рушащие эту иллюзию и выставляющие напоказ нашу роль в столь жестоком мире. Кривоватые стены с потеками изоляции, оплавленные резаками двери из стенок контейнеров, бугристые еле-еле обработанные камни. Мы куклы - развлечение для неизвестных, мясо для арен, живые сборщики неизвестно чего. А это наши кукольные домики!
Город, Вавилон можно было назвать именно городом с некоторыми оговорками. Скорее это был форпост, крепость. Он имел несколько периметров обороны, и делился высокими добротными стенами на четыре неравные части. Если штурмующие возьмут один из районов, то в других можно будет организовать новые рубежи обороны. Опять пришла запоздалая мысль, резанувшая по ещё не зажившей ране: «Если бы Калдрон имел нечто подобное, то мохнатые не смогли бы его разрушить.».
Второй особенностью Вавилона была явная, даже чрезмерная военизированность. Не то чтобы Калдрон источал пацифистские настроения, но здесь все ходили с оружием. И не с какими-то обрезами и пистолетами, что вполне можно понять, а с пулеметами, гранатометами, штурмовыми винтовками и даже электромагнитным оружием Фаллу.
С одной стороны это правильно. Оружие придает людям уверенность, делает ответственней, да и экономиться время. В случае тревоги человек может сразу оказаться на посту, а не бежать в спешке к своему автомату. Но чувствовался и подвох. Не против чужих носили железяки эти люди. Они не доверяли друг-другу. Общая напряженность чувствовалась. И уж если её заметил посторонний человек, то дело было очень скверным. Видимо Новикова и Венделя не все считали отпетыми негодяями.
Очень скоро я подошел к не большому пустырю. Площадью назвать этот пятачок у меня не поворачивался язык. С одной стороны его огораживал длинный барак очень живописной конструкции. Пять, шесть помятых состыкованный контейнеров, нелепый двухэтажный пристрой, с кособокой, листовой крышей и непонятная металлическая конструкция, слегка напоминающая цистерну, которую венчала шишка каменной башенки. Над здоровенной дверью этого архитектурного шедевра, располагалась очень кривая вывеска, с еле понятными коричневато-зелеными загогулинами.
«Кривой Лео - БАР» с третьего или четвертого раза я разобрал название. Надо признаться такого уродства я не видел даже в Калдроне. И мне непременно захотелось туда зайти. Я физически почувствовал, что Стоун не мог пройти мимо этого места.
- Артем! – звонко раздалось с сзади, и я дернулся от неожиданности.
Меня позвала черненькая девушка маленького роста, закутанная в с головы до ног в плащ. Осмотревшись вокруг заговорщицким взглядом она доверительно мне прошептала.
- С вами хочет поговорить ваш давний знакомый.
Я уже догадался, какой знакомый назначает мне свидание и подыгрывая девушке шепотом ответил.
- А что так скрытно. – и наигранно оглянувшись по сторонам, продолжил, - Кто же эта незнакомка.
Девушка засмущалась, но все же собралась и продолжила:
- Так вы идете!
