всё же нашёл пару бесполезных магазинов от пистолета, и зажигалку. У сержанта, кроме потрёпанного фонарика, двух винтовочных патронов, и ножа больше ничего не нашлось. Соорудив из куртки Африки, что-то вроде котомки для небогатого скарба я сел перед Стоуном.
Кое-как перевязав могучую грудь, и взвалил его на плечо, согнувшись под тяжестью, мы двинулись в самое нереальное из наших предприятий. Если следовать логике Ковальского, то Стоуна следует бросить. Не донести его, но я упрямо метр за метром продвигался по свалке, в ту сторону где, как я предполагал, был перевал.
- Я донесу… Донесу! – шептали губы, а ноги тем временем, всё неохотней отрывались от земли.
Моего геройства с остановками хватило едва ли на километр. Аккуратно положив Стоуна, я повалился рядом. Голова пульсировала, по шее опять заструилась кровь из разбитого затылка. Себя то я перевязал кое как, истратив всё на Стоуна.
В голове стучало. Слышалась отдаленная трескотня выстрелов. Силы улетучились. Лишь через несколько минут я понял, что где-то довольно рядом действительно стреляют. И всё ближе и ближе. Вот прогрохотал серьезный взрыв, даже земля подо мной дрогнула. Глухо затараторил крупнокалиберный пулемет, затрещали разрывы автоматической пушки, сливающиеся с новыми выстрелами. И опять одиночные, мощные хлопки, удары металла о металл.
Стало весело Пан Ковальский разорялся о своей практичности и силе, но не прошло и часа, как нарвался всей компанией на отряд бородавочников. Смешно…
Я затащил Стоуна в опаленное нутро, удачно развороченной бронемашины, о чьей принадлежности и предназначении не имел ни малейшего понятия. После чего, вставив магазин в винтовку, вышел оглядеться. Где-то вдалеке не слабо горело, в мрачное небо поднимались большие клочки чёрного жирного дымы. Почти рядом, послышался рокот автоматической пушки и среди металлического хлама мелькнул знакомый силуэт броневика, тут же скрывшийся среди обломков. Последовала ещё одна очередь, на этот раз из пулемёта. Видимо Ковальский прикрывал ховер.
Стоило об этом подумать, как в десятке метров от меня, раскидывая металлические обломки, прошёл ховер, на максимально возможной скорости. Он то и дело подпрыгивал на кочках и крупных обломках. Его водитель словно взбесился, стараясь угробить машину. Даже сквозь какофонию взрывов я расслышал стоны подвески и очень нехороший скрежет автономных движителей. Громкие хлопки стали ближе.
Я неплохо укрылся внутри когда-то горевшего корпуса. Правее меня, совсем близко раздался взрыв, и шипящий как шмель снаряд врезался в одно из колес ховера. Ударная волна дотянулась и до меня, хлопнув по лицу подушкой спрессованного воздуха. Водитель в этот момент готовился делать очередной кульбит, беря с наскока барьер их невысокого корпуса какой-то машины. Взрыв перевернул ховер, оторвав среднее колесо и тот замер на боку, бешено вращая двумя оставшимися. Блокиратор почему-то не сработал. На его днище сразу же замелькали вспышки от зажигательных пуль.
Уже через минуту свободная боковая дверь распахнулась, замерев небольшим крылышком над поверженной металлической тушей. Из неё вылезла Лена, перегнулась через борт и неуклюже шлёпнулась вниз между вращающихся колес. Следом, зачем-то вскочил на бор один из лейтенантов. Его тут же сбил молот крупнокалиберной пули назад. Лена на локтях доползла до свежей воронки, но больше её спокойной жизни не дали. С завидной регулярностью, то слева, то справа от её убежища взметались небольшие фонтанчики грунта.
Рядом мелькнула тень, я лишь успел прижаться к корпусу. Это был кентавр. Бородавочник присел, пытаясь укрыться, за небольшим обломком и начал редко стрелял в сторону Лены. На его спине висела здоровенная труба. Видимо это был тот самый удачливый гранатомётчик. Он находился метрах в двадцати впереди меня и пока ни разу не обернулся. Левее, прикрываясь корпусом танка, со знакомым силуэтом, азартно стрелял ещё один бородавочник.
Я даже не думал, что следует делать. Просто человеку требовалась помощь. Руки сами взяли винтовку на изготовку и проделали все необходимые манипуляции.
На бородавочнике был странный шлем с небольшими рожками. Я прицелился под его срез, туда где у человека начиналась шея и нажал на спуск вместе с серией близких взрывов. Мне показалось что я промахнулся. Так медленно оседало на бок тело кентавра. Второй бородавочник ничего не заметил, занятый выцеливанием испуганной Лены. В последний момент он повернулся в мою сторону, почувствовав взгляд. Точный выстрел закончился попаданием в тёмный маслянистый глаз.
Лена высунулась из воронки и посмотрела в мою сторону расширенными от ужаса глазами. В этой испачканной кровью, чумазой, трясущейся женщине не было ничего прекрасного и притягательного. А я её всё равно любил, и даже не её, а воспоминания о той Лене, о которой мечтал, которую создал мой воспалённый ум.
Раскидав обломки, не далеко от ховера выскочил броневик. Какие-то нечастные пятьдесят метров. Его башня смотрела пушкой назад, и та выплёвывала короткие очереди. Лена ещё раз посмотрела на меня, выпрыгнула из воронки, и побежала к машине. С броневика её не могли не заметить. Она уже была в двух десятках шагов от спасения, когда машина рывков тронулась, ударилась об очередной остов и поползла в глубь свалки. Лена побежала за броневиков, почти нагнала его вертикальный зад с большим люком дверцей, но над самой её головой прошли трассеры снарядов, и она от страха упала на землю. Ковальскому стоило остановиться на секунду, но он не стал этого делать.
Броневик кокетливо вильнул на прощание и скрылся за нагромождением металла. Лена попыталась встать, но рядом с ней вновь взметнулись фонтанчики земли. На моё плечо легла чья-то ладонь.
- Тихо, это я! – бодро сказал Стоун, уводя меня внутрь укрытия.
Моему удивлению не было предела. Слепое ранение из очень мощного пистолета, я видел рану собственными глазами. И вот передо мной обычное наглое лицо, уверенная хватка, ни малейшего следа тяжелой травмы.
- Ты как? – только и смог вымолвить я.
- Нормально. Особенно меня впечатлило, как ты меня тащил. Не ожидал, Русский! Ты просто монстр, но об этом после. Сейчас прилетят боты-терминаторы и всё здесь зачистят. Бородавочников прислали по нашу душу, так что Ковальского следует даже поблагодарить. Среди них могут быть и киборги.
- Какие боты? Какие киборги? Я сам перевязывал тебя, у тебя слепое огнестрельное ранение грудной клетки, скорей всего одно лёгкое превратилось в кашу. После такого не живут, не то что не бегают.
- И, тем не менее, ты меня спасал. Горжусь тобой и всячески признателен! Я всё объясню, слышишь гул. Вот, как он исчезнет, задавай вопросы.
