Я не пытался остановить его, просто сидел на месте уставившись на панель приборов.
- Через несколько минут, шатл стартует, он может высадить тебя в том месте, где пожелаешь, хоть в Вавилоне. Но запрограммирован он на полёт сам знаешь куда. Я всё рассчитал, но лучше поторапливайся. И последнее моё наставление. Живое начало в нас. Всё можно изменить, нужно лишь этого хотеть. Помни это Русский! Ныряй и всё изменишь! Прощай Отец… - Стоун скрылся в темноте, волоча за собой Лену, теперь самую обыкновенную.
Отведенные мне минуты пронеслись как мгновения, шаттл еле заметно дрогнул, аппарель мягко захлопнулась. Летательный аппарат начал уверенно набирать высоту. Неожиданно перед носом шаттла мелькнула тень, озарённая гирляндой огней. Я посмотрел на монитор, показывающий заднюю полусферу. Ночную темень экрана озарили струи трассирующих очередей и вспышки небольших взрывов. Сердце защемило от осознания того, что ни Лена ни Стоун не дойдут до колонии. Я приготовился к тому, что шаттл затрясёт от попаданий и он камнем рухнет на землю. Но шли минуты, а ничего не происходило. Мерно, еле слышно рокотал мотор, я летел в последнее место на Земле, где мне доведётся побывать
Глава 24. Лицом к лицу.
Полёт длился почти два часа, на очень приличной скорости. Толи Стоун выбрал очень извилистый маршрут, толи шаттл доставил меня совсем в другое место, но тем не менее утюг опустился в кромешной тьме, умудрившись не разбить себя и груз. Аппарель открылась, из темноты в кабину вошёл холод, который сразу же пробрал меня до костей. Затем отключилось и освещение, лишь на приборной панели светились неяркие пятна индикаторов. Меня звали, а идти так не хотелось!
Когда зуб перестал попадать на зуб я встал и вышел во тьму, взяв их небольшого пенала фонарик. Там ещё было какое-то оружия, но я подумал, что оно будет неуместным. Брать штурмом цитадель неизвестных мне сегодня вряд-ли придется.
Фонарик раздвинул границы тьмы на несколько десятков метров. Он оказался мощнее тех, что мне приходилось видеть до этого. Я осмотрелся, в поисках хоть какого-то ориентира. Мрак всё так же пытался добраться холодными пальцами до моих костей. Темнота казалась, какой-то живой, вязкой, будто-бы я её даже вдыхал, пил ртом и носом процеживая через лёгкие. От такого сравнения передернуло.
Вот в поле зрения загорелся одинокий огонёк. Меня зовут старинным способом, как в сказке. Усмехнувшись дурным мыслям, я осторожно пошёл к светящейся точке. Вся поверхность была изрезана изломами и глубокими бороздами. Я даже порадовался, за шаттл, умная машина отлично приземлилась в этом бардаке.
В свете фонаря мелькнул огромный силуэт. Я остановился и замер. Страх парализовал тело. Это был дракон. Обычно бесшумный, он как бы издевался, топая то слева, то справа. А может их здесь парочка. Не к месту, вспомнилась, залитое кровью подножие башни, ставшее концом, для наших незадачливых убийц. Ни гранатомёт, ни моя винтовка, ни автоматическое оружие не остановили этих тварей. Я же стоял один с маленьким фонариком. Такой крошечный, в сравнении со страшными порождениями Вивуса.
Ужасный конец, в виде оскаленного зубастого чемодана пасти всё не приходил и я осмелел. Шаг, ещё один шаг, остановка и вновь робкий шажок. Шорох слышался, клацали когти о камни, но никто не нападал. Я перевёл дух, даже потрогал свои штаны, в чьей сухости не был совсем уверен, к счастью организм сдержался. Присутствие драконов, напоминало скорее эскорт. Чему тут удивляться? Огромные монстры меня сопровождают, как домашние собачки, оберегая от не столь рассудительной фауны.
Огонёк был всё ближе, и ближе, пока наконец я не увидел невысокую грибообразную башенку. Представлялось, нечто более грандиозное. Хотя бы, что то вроде башен зубного барьера. Зубастого эскорта не было слышно, я пришёл на место.
- Но раз так, то и не следует привередничать! – поддержал я самого себя, и ощутил, что мне не хватает рядом Стоуна. Я привык к его нарочитой грубости, не хотелось верить, что все наши приключения были лишь игрой.
В башне открылся чёрный провал входа. Это оказалась банальная кабина лифта, наподобие той, в которой я бывал. Две стрелки; вверх и вниз, выбор не самый впечатляющий. Я оглянулся, стало смешно, будто бы я смотрю, не спешит ли ещё кто-то к лифту, держа в руках солидный портфель и стопку бумаг. Стрелка вниз нажата, кабина закрылась, лифт тронулся с едва заметным ускорением. Сердце начало биться всё чаще и чаще. Когда почувствовалось замедление, оно уже было готово взорваться, стало дурно.
Лифт открылся, но не стой стороны что закрывался, бесшумно и тихо. Тем временем я продолжил стоять спиной. Сзади послышался тактичный кашель, и я подпрыгнул разворачиваясь.
Передо мной стоял молодой мужчина лет тридцати, широкоплечий, моего роста, одетый в светло серый костюм, с высоким воротом куртки. Он был гладко выбрит и коротко стрижен. Весь его облик подчёркивал аккуратность и педантичность.
- Красавчик! – пронеслось в голове. Я как-то до этого не задавался вопросами своей внешности, но, по всей видимости, в сравнении с ним я был жалок. Залитая кровью, местами рваная, грязная заскорузлая одежда. Небритое много дней, чумазое лицо, всё с теми же разводами запёкшейся крови. Ссадины, синяки в довершении образа. Единственное, в чём я ему не уступал, это в прическе. На моей побритой голове успел вырасти лишь очень короткий ёжик.
- Добрый день Артём. – прозвучал знакомый голос. Этот тип мне кого-то напоминал, только вот вспомнить всё не как не удавалось.
- И тебе не болеть? – легко схамил я, ожидая реакции.
- Не болею. – добро улыбнулся собеседник и повернулся ко мне спиной, - Приглашаю внутрь, в лифте говорить не очень удобно. – сказал он и не обернувшись и направился по неярко освещённому коридору. Мне не оставалось ничего иного как последовать за ним.
Мы прошли несколько десятков метров, дверь сливающаяся со стенами ушла в стену, открывая доступ в небольшой зал, обставленный белоснежной мебелью. На стенах висели чёрно-белые графические картины. В зале было только белое и черное и немного полутонов. Тот кто создавал эту обстановку хотел, чтобы при её виде возникало ощущение, что ты находишься на доске чертёжника. Белый ватман прикреплен кнопками, и по нему старательно выводят пером и тушью, контуры интерьера. Мне стало не уютно от такой фантазии, глаза потеряли перспективу от правильных строго перпендикулярных линий. Я почувствовал себя кляксой в этом царстве правильной соразмерности.
- Графический зал ближе к лифту, поэтому я тебя сюда и привёл. Если тебе не уютно, то мы можем пойти в другой. – незнакомец рухнул на белоснежный диван, стеганый на квадраты черными линиями.
Я посмотрел на снежную чистоту небольшого квадратного кресла напротив него и нерешительно
