Белла, прижавшись ухом к щели в двери, старательно отфильтровывала ее голос, сосредоточиваясь на обрывках разговора мужчин.
— Какая же ты сука.
— Я? — искренне удивился Руди.
— Зачем ты пацана втравил?
— Если хочешь знать, он сам втравился, и уже давно. А сейчас мне все испортил.
— На хрена ты его втянул в это все?
— Да черт с ним. Фрэнк, давай договорим.
— Вот только не держи меня за идиота, ладно? Я же отлично понимаю, что теперь в этом нет смысла. Мы с Алисой в любом случае уже не жильцы. Ты не можешь себе позволить засветить Барти. Он как источник значит гораздо больше, чем любая моя информация.
— Знал бы ты, с какой радостью я бы его тоже сейчас прикончил...
— Ну, это уж ваши проблемы, разбирайтесь сами.
— Давай договорим.
— Чего ради?! Что ты мне теперь можешь предложить?
— Ну, у тебя еще есть Невилл...
— Барти! Они знают, где Невилл?
Осторожно приоткрыв дверь пошире, Белла разглядела Фрэнка в кресле. Задавая вопрос, на Барти он даже не смотрел.
— Не знаю... Я не...
— Все ясно, — Фрэнк даже не оглянулся туда. — Очередной твой чертов блеф. Ублюдок.
— Если хочешь знать, это был единственный блеф. Все остальное — правда. Я действительно собирался сохранить вам с Алисой жизнь. Если бы не...
— Теперь-то что об этом толковать?
На заднем плане Барти и Алиса кричали друг на друга. Белла поморщилась — она почти ничего не слышала из того, что ее интересовало.
— Все равно есть смысл продолжить разговор. Ты обещал кое-что рассказать, если помнишь…
— Ачто ты теперь мне станешь предлагать взамен? Ну, давай, ври, выкручивайся!
— С чего я буду выкручиваться? Я с тобой говорил и говорю честно. Жизнь я уже не могу тебе обещать. Но если согласишься продолжить разговор — получишь быструю, аккуратную и безболезненную смерть.
— Даже не смешно. Придумай что-нибудь поумнее.
— Ничего не придумывается.
— Считай, не фартит тебе сегодня.
— Это я уже и сам понял. Последний раз спрашиваю — будем дальше говорить?
— Нет, не будем. Расслабься.
— Фрэнк, мне очень жаль.
— Иди ты на х...
Окрик 'Белла!' после тихого разговора прозвучал так резко, что она вздрогнула. Открыла дверь и вошла. Руди смотрел на нее так, словно собирался ударить, но вместо этого сказал:
— Барти пришел сюда под твою ответственность. Так что давай теперь выправляй то, что он испортил. Ты же у нас сильный легилимент — вот и займись.
Он кивнул на Фрэнка, а сам отошел в сторону и впервые за все время в доме Лонгботтомов закурил.
Белла огляделась. Алиса на диване тяжело дышала, но молчала. Барти стоял рядом. Выглядел одновременно взвинченным и растерянным, по лицу пошли красные пятна.
Белла подошла к Фрэнку. Тот отвернулся. Без прямого контакта, хотя бы с закрытыми глазами, будет трудно.
— Ну, помоги же хоть немного!
Руди сначала сделал вид, что не слышит, потом все же подошел и, запустив руку в длинные светлые волосы Фрэнка, с силой оттянул его голову назад и повернул так, чтобы тот смотрел Белле в глаза.
— Уе...к, б..., — сказал Фрэнк.
Руди даже не посмотрел на него. Он курил, разглядывая стену и одной рукой удерживая голову Лонгботтома в нужном положении.
Белла наклонилась и посмотрела Фрэнку в глаза.
С самого начала все пошло очень тяжело — то ли она была слишком взвинчена и не могла сосредоточиться, то ли Фрэнк так сильно сопротивлялся. Ничего не удавалось, выхватывались только мелкие обрывки ничего не значащих воспоминаний. Потом пошло легче, перед глазами неслись картинки семейной жизни: Фрэнк подбрасывает Невилла, щекочет его пятки; Алиса кормит ребенка грудью, а Фрэнк лежит рядом и, опираясь на локоть, их разглядывает... Но даже при прикосновении к этим воспоминаниям ее уже чуть ли не отбрасывало к стене, а проникнуть к тем, что касались работы, и вовсе не удавалось — сплошная серая пелена.
Промучившись минут пятнадцать, она устала так, словно мешки перетаскивала. Руки дрожали, голова жутко болела. Посмотрев на мужа, сказала:
— Не получается... Сильное сопротивление.
— Так ослабь, — огрызнулся он. — Не знаешь, как, что ли?!
Она, конечно, знала, но при Барти не хотелось бы. Оглянулась — Барти стоял, закусив губу, казалось, что он сейчас расплачется. Алиса неотрывно наблюдала за ней широко открытыми глазами.
Руди отпустил Фрэнка и отошел, чтобы его самого не задело заклятием.
Барти, видимо, понял, что сейчас будет, потому что неуверенно спросил:
— Я пойду?..
Но не успел сделать и шага, как Руди перехватил его за руку.
— Нет уж. Раз ты так чудесно и вовремя вмешался, теперь будь любезен, досмотри до конца. И не дергайся, а то я тебе руку сломаю.
Нашел время заниматься воспитанием.
'Какой бред, — подумала Белла, чувствуя, как в ней закипает злость, — какой-то дикий сон. А ведь так хорошо все шло...'.
Она выпрямилась, поморщилась от сильной головной боли и, поднимая палочку, сказала:
— Crucio.
И принялась считать, про себя прикидывая, остановиться для начала на тридцати секундах или довести до сорока пяти:
— Раз. Два. Три...
***
— Стоп, стоп, стоп, — вдруг остановил ее Муди. До этого момента он слушал внимательно, не перебивая, а тут вдруг резко подался вперед над пустым столом.
— Почему ты стала считать?
— А как? — ответила она удивленно. — Если Crucio применяется в целях допроса, то всегда считают. Начинают — для взрослых — с пятнадцати или тридцати секунд, потом сорок пять, потом минута, потом — по песочным часам — полторы или две. Дальше уже рискованно, но, в принципе, можно. Сам не знаешь, что ли?
— Я-то знаю, — странно ответил он. — Ладно, продолжай.
***
Дойдя до полуминуты, она остановилась.
От крика Фрэнка голова так разболелась, словно собиралась лопнуть. Белла обернулась. Алиса беззвучно плакала, не сводя с них глаз. Барти стал белым, как мел, и выглядел так, словно его сейчас стошнит.
Зато Руди, как ни странно, совсем успокоился. Он уже отпустил Барти, уселся за стол и медленно
