Потом я поговорил с Басти через камин и лишний раз убедился, что юридически оспорить распределение невозможно.
Затем отправил послание с инструкциями Ральфу.
Наконец, прочел письмо для Гарри, сочиненное Красоткой, добавил несколько строк от себя и отправил в Хогвартс.
Почти сразу вслед за этим сработала сигнализация — в саду появилась парочка идиотов с колдографами. Я выпустил Хаски. Пес уселся на пороге и принялся широко зевать, демонстрируя острые белые зубы. Посетители решили не искушать судьбу и быстренько дизаппарировали.
Через полчаса очередная сова принесла письмо от Дэйва Блумкирка, главного редактора «Нового оракула» — газеты, где я уже несколько лет вел колонку политического обозревателя под псевдонимом «Джек Робинсон».
Руди,
неловко просить тебя писать на личные темы, но читатели ждут реакции на поступление Гарри Поттера в Гриффиндор. В ближайшие дни этим будут полны все газеты, и странно будет, если мы пропустим такое событие. Ты сможешь сочинить хотя бы пару общих фраз?
Дэйв
Я выругался про себя, потом попросил Динки принести мне бутылку пива и уединился в кабинете, чтобы войти в роль Джека Робинсона.
***
Этот персонаж появился в моей жизни лет пять назад, когда в лихорадочных поисках какой угодно работы я написал Дэйву Блумкирку. «Новый оракул» занимал умеренно оппозиционную нишу и вяло поругивал политику Министерства. Авторская колонка под заголовком «It’s high time to say Jack Robinson»* задумывалась как сатирическая. Дэйв никогда на меня не давил и позволял писать, о чем душе угодно. Платили за это немного, зато у меня была полная свобода действий.
С Джеком Робинсоном я за это время так сжился, что видел его прямо-таки воочию. Даже подобрал похожую оборотку, которую «надевал» на журналистские сборища для мистификации. Кроме того, придумал легенду, объяснявшую, почему Джек не учился в Хогвартсе и никто из сверстников его не помнит.
С моим alter ego мы были примерно одного возраста, но в остальном — полная противоположность. Мне приходилось держать себя в форме, проводить с Беллой по три спарринга в неделю и устраивать самому себе марш-броски по пересеченной местности. А Джек из-за неумеренной любви к пиву и бифштексам был толст, как бочка, и не мог без одышки даже подняться по лестнице. Зато у меня в неполные сорок лет уже появилась седина в волосах, тогда как Джек до сих пор оставался жгучим брюнетом (правда, на макушке расползалась непристойно блестящая лысина).
Привычки у нас тоже были разные. Я выпивал в сутки не меньше двух пинт кофе, а Джек предпочитал что покрепче. Я побывал на войне и в Азкабане — Джек если и выходил из дома, то только чтобы аппарировать за очередным ящиком пива. Я вставал в пять утра, а Джек примерно в это время ложился спать и дрых до трех пополудни. Я курил всегда только один сорт сигарет, с вишневым ароматом, но для Джека они были слишком крепкими, и приходилось держать специально для него дешевую дрянь вроде «Торсберда» (который, судя по вкусу, был набит ватой). Даже патронусы у нас были разные: у меня пантера, а у Джека толстый ленивый енот.
Я жил с женой и приемным сыном — Джек оставался убежденным холостяком. Будь моя воля, я бы ни с кем, кроме семьи, не общался. Джек, напротив, обожал поговорить и наслаждался любой возможностью сцепиться с кем-нибудь. От его имени, с почтового ящика в Манчестере, я вел активную и в высшей степени оскорбительную переписку с оппонентами.
Политические взгляды Джека я так и не сумел толком понять. Он терпеть не мог Темного Лорда, но и к Министерству вкупе с Дамблдором относился не лучше. О ком или о чем не зашла бы речь, Джек обрушивался на него с разгромной критикой. Он считал себя профессиональным оппозиционером по отношению к любой власти и в этом видел свою высокую моральную миссию.
Язвительный, скандальный и циничный, Джек Робинсон издевался над всеми и вся. Обычно, стоило мне влезть в его шкуру, текст начинал идти сам собой. Но сейчас Джек упорно не желал просыпаться, и неудивительно — всего лишь одиннадцать утра, рань несусветная! Дело сдвинулось только через час, когда я одолел вторую бутылку пива и яичницу с беконом. Заморив червячка, Джек немного взбодрился и принялся диктовать:
«Сенсация года — Гарри Поттер попал в Гриффиндор! Попомните мои слова: на этой неделе нельзя будет открыть газету, чтобы подобный заголовок не бросился в глаза. Притом что обычно итоги распределения в Хогвартсе никого не волнуют. Ну, выйдет крохотная заметка где-нибудь между рекламой мыла и прогнозом погоды… То ли дело теперь! Читатель жаждет новостей, успевай только в набор сдавать.
Находятся, конечно, и скептики. Забьются в уголок и ворчат оттуда: «Нашли тоже событие! На ярмарке болтали, мол, на Луне слона видали… Было бы из-за чего шум подымать!».
Ну и глупо, скажу я вам. Ведь что, по сути говоря, означает шум вокруг этого дела? Он есть лучшее доказательство того, что наша страна процветает, а все ее население, включая вашего покорного слугу, — благоденствует. Ведь если общество с таким рвением обсуждает, на какой факультет попал тот или иной сопливый первокурсник, значит, у этого общества нет более серьезных проблем. За что, разумеется, хвала Мерлину и лично господину Фаджу.
Ну, а уважающему себя журналисту грех не воспользоваться таким случаем. Гонорар, опять же, не лишний. Так что я, пожалуй, присоединюсь к общему хору и внесу скромный вклад в «Сагу о Гарри Поттере и Проеденном Молью Ночном Колпаке», или кто там еще распределяет студентов в цитадели нашего образования…».
— Давай помедленнее, я не успеваю!
«Сочиняй тогда сам», — мгновенно надулся Джек. Следующие десять минут он хранил в моей голове мрачное молчание. Но потом я специально для него закурил «Торсберд», так что Джек сменил гнев на милость и распинался без передышки еще полчаса, а закончил следующим пассажем:
«…Итак, за годы учебы в Гриффиндоре «Мальчику-Который-Выжил» предстоит узнать много интересного. На чьей стороне он окажется в итоге? Биологических родителей или приемных? Похоже, нас ждет постановка «Гамлета» на новый лад…
Сюжет, конечно, не ахти какой свежий, но публику все равно ждет интересный спектакль. Правда, драма это или комедия, выяснится только по ходу представления. Лично я ставлю на комедию.
Так что спешите купить билеты в первый ряд и обзавестись всеноклями. В любом случае это лучше, чем ничего, чтобы скоротать время в ожидании чемпионата мира по квиддичу».
— Ну, спасибо, припечатал, — сказал я Джеку, перечитав написанное.