— Герми.
— Ой! — Как пробка из бутылки вылетаю из воспоминаний.
— Мне жаль отрывать тебя от столь занимательных рассуждений, но завтрак уже закончился, и нам пора идти на занятия.
— Прости меня.
— За что?
— Я задержала тебя. Может быть...
— Нет. Никакой другой проводник мне не нужен. А задержала — значит, у тебя есть для этого причины. Я же понимаю — после вчерашнего тебе есть, о чем подумать.
— Спасибо. Мне очень приятно то, что ты выбрал именно меня.
— Не за что.
Сегодня первым уроком у нас была сдвоенная Истории магии со Слизерином. Вообще-то, профессор Бинс рассказывает довольно интересные вещи, но вот то, как он это делает... Выдержать два урока истории и не заснуть — серьезный поступок, так что я не могу ругать своих друзей, которым это, как правило не удается. И сегодня я думала, что погруженный во временную темноту Гарри расслабится и заснет сразу после того, как я проведу его к парте. Но, вместо этого, Гарри уселся прямо, 'как будто кол проглотил' и очень внимательно слушал лекцию.
Как только профессор, по своему обыкновению, удалился из аудитории прямо через классную доску, к нам с Гарри подошел Блейз Забини.
— Я, конечно, слышал, — начал он на весь класс, — что бывают собаки-поводыри, но вот бобра-поводыря вижу в первый раз.
— Блейз, при заявленных тобой на уроке полетов предпочтениях, вряд ли можно принять тебя за эксперта в области девичьей красы. — Забини аж побелел. — Вот если бы ты высказался, скажем о Креббе — это стоило бы принять во внимание... всем, конструктивно сходным.
Все присутствующие в классе расхохотались. Причем никакого видимого разделения между красно-золотым и зеленым факультетами не наблюдалось. Разве что Рон Уизли задумчиво стоял возле стенки.
Блейз на несколько секунд онемел, но потом, все больше и больше озлобляясь от непрекращающегося смеха — схватил свою тяжелую сумку с учебниками, и кинул в Гарри. Даже прежде чем подумать о чем-то, я встала на пути летящей сумки, и лишь потом поняла: она летит мне прямо в лицо. И тут у меня над плечом протянулась рука, и просто вынула летящую сумку и воздуха. Миг... и вместилище драгоценных знаний отправилось в обратный путь. А еще через секунду — Забини уже сидел на полу, получив тяжелый удар в живот.
— Забини! Тебе — первое и последнее предупреждение. Еще раз сделаешь что-то, что может повредить Гермионе — и твою морду не соберет обратно даже мадам Помфри, при всем к ней уважении. Отрихтую до полного соответствия характеру: дементоры шарахаться будут.
С этими словами Гарри взял меня за руку и вывел из класса, ни разу не задев по дороге парты, стулья, либо кого-нибудь из учеников. Все время, пока мы не вышли из класса, стояла гробовая тишина.
Дальше все было как в тумане. Я водила Гарри из класса в класс, писала какие-то конспекты, что-то отвечала привычно спрашивающим меня учителям... Но в себя я пришла только от слов Гарри:
— Ну что, идем к декану?
Неожиданный союз.
На выходе из класса нам встретилась та, кого мы, собственно, и собирались посетить. Декан Минерва МакГонагалл. Только... ее эмоциональный фон был на редкость необычен: создавалось такое впечатление, будто всегда невозмутимая и спокойная, декан Гриффиндора на этот раз пробежалась несколько раз вверх-вниз по Астрономической башне. Усталость, беспокойство и возмущение перемешались в ее ауре, создавая совершенно неповторимую картину.
— Поттер. Грейнджер. Идем со мной.
— Хорошо, госпожа декан. Мы как раз собирались идти к Вам.
— Поговорим в моем кабинете. А пока — ни слова.
Кабинет декана, как и в прошлый раз, встречает нас защитой, и уже привычно- неприличным жестом в исполнении трехмерного изображения Минервы МакГонагалл.
— Гарри, Гермиона, выслушайте меня очень внимательно... Я не уверена, что мне следует это вам сообщать, но...
— Я слушаю Вас.
— Гарри... Боюсь, тебе будет очень сложно удержать девочку. — Хм... Начало захватывающее. В качестве ответа — привлекаю Миа к себе. — Ты... ты слышал про такое заклятье как Полог отчаяния?
Похоже, декан действительно болеет за своих учеников. А даже если и нет... Если все, что мы видим — тонко задуманное и хорошо разыгранное представление... Мне не впервой иметь дело с союзниками, верность которых, мягко говоря, сомнительна. Да и не собираюсь я пока сообщать ей ничего, что могло бы мне сильно повредить.
— Знаю. Более того, могу Вас обрадовать — свой амулет Очищения Уизли задействовал впустую. — Облегчение разливается по кабинету. Может быть, конечно, что наш декан — мастер самоконтроля, до которого Снейпу как до Луны (причем отнюдь не той, которая Лавгуд). Но, кажется, она вполне искренне переживает.
— Откуда Вы...
— Драко Малфой является настоящим экспертом в области разнообразных приворотов, отворотов и антидотов к ним. Причем как зелий, так и заклинаний. Он и просветил как о Пологе, так и о том, как с ним бороться.
— А он откуда...
— К нему разве только именно Полог и не применяли. Да и то — исключительно потому, что применявшим нужен был быстрый эффект.
— Об этом мы поговорим позже. А пока — о том, что важнее. Кто снимал полог?
Миа прижимается ко мне. Ее эмоции можно интерпретировать так: 'а что, не видно?'. Глажу каштановые волосы, купаясь в тепле и счастье. Но, похоже, декан у нас весьма проницательна.
— Понятно. И чем же ты, Гарри не доволен?
— Я хотел добиться ее любви без помощи чар и зелий.
Гермиона разворачивается в моих руках, и ее руки обвивают мою шею. Я не вижу ее лица, но щемящая нежность окутывает меня.
— Гарри, что мне сделать, чтобы ты поверил, что я люблю тебя независимо от этого проклятого заклинания? — Эмофон зашкаливает. Судя по нему, девочка стоит в моих объятьях вся красная.
— Похоже, Гарри не такой эксперт в области любовной магии, каким хочет представляться. — Голос профессора МакГонагалл содержит добрую толику ехидства.
Что ж. Она права. Это область Искусства всегда вызывала во мне... некоторую брезгливость. В устах приемного сына Дома Да Гаан Шинзен, изучавшего в его стенах, кроме всего прочего, полный курс ритуальных пыток и некромантию — звучит странно, но тем не менее, это — правда. Брезгую я такими вещами. И интересовался разве что мерами противодействия.
— Что Вы имеете в виду, профессор?
— Если бы ты был девочке безразличен — узнав о привороте, она могла бы еще где-то полгода, а то и больше, сопротивляться наваждению. А если вот так вот бросилась в твои объятья — значит, говорит правду, запечатление легло на уже имеющееся чувство.
— Спасибо. Вы меня очень успокоили.
— Что, сомнения в своих силах нанесли мощный удар по твоему эго?
— Да слон с ним, с моим эго. А вот тот факт, что я стесняю свободу любимой, навязываю ей выбор, которого она могла и не захотеть сделать — очень меня напрягал.
— Гарри...
— А теперь, котенок, ты никуда от меня не денешься. — Крепко прижимаю девочку к себе.
— Только не очень торопитесь с продолжением: вы еще маленькие. — Судя по всему, декан захотела пошутить, но меня мгновенно захлестывает ярость.
— Профессор. У всего должны быть пределы. В том числе — и у шуток. — Миа вздрагивает в моих руках.
— Хорошо, Гарри. Признаю — последняя шутка была неудачна. Извините меня.
— Гермиона?
— Гарри?
— Тебе решать, примем ли мы извинения.
— Мне?
— Поздравляю, мисс Грейнджер. У Вас отличный защитник.
— Гарри, конечно примем. Профессор МакГонагалл не хотела меня оскорбить. Она просто пошутила.
— Хорошо. — Я склоняю голову в сторону декана, признавая, что извинения приняты.
— Так. С моими вестями, вроде бы, разобрались. Теперь — зачем вы меня искали?
— В сущности, по тому же вопросу.
— То есть?
— Примените, пожалуйста, на Гермиону заклинание Остендере.
— Остендере. — Профессор предпочитает не задавать ненужных
