помочь как следует.
Я чуть не свалился от неожиданности. Барни глядела на меня и, казалось, получала удовольствие от нашего разговора.
Тули сказал:
— А как ты собираешься уговорить доктора Россмена, чтобы он согласился тратить деньги на «Эол»?
— Я полагаю, — ответил Тэд, — что, заполучив такую прекрасную блестящую игрушку, как Национальная медаль, он нам кое-чем обязан. И я с ним сам поговорю, как только он вернется из Вашингтона.
Затем он обернулся ко мне и спросил:
— Ты не настолько зол, чтобы отказаться сотрудничать с нами, если мы по всей форме подпишем контракт с «Эолом»?
— Плевал я на ваши деньги, Тэд, и ты об этом отлично знаешь. Я попросту не могу предать людей.
— Ладно, сбавь пары. Ты уже высказался, и удачно. Мне самому следовало об этом догадаться.
— Значит, мы будем снова работать вместе, — сказала Барни.
И она была довольна.
Тэд через стол протянул мне руку.
— Добро пожаловать обратно в команду, дружище.
Мы обменялись рукопожатием, но, признаться, впервые с тех пор, как я познакомился с Тэдом, искренней радости от перспективы совместной работы я не испытывал.
Метеорологи назвали ураган «Лидия». Это был двенадцатый ураган, грозивший населенным районам. «Лидия» двигалась к западу от центра океана, места своего рождения, по обычным путям ветров к Вест-Индии. Затем через три дня ураган неожиданно резко изменил направление и двинулся прямо к Флориде. Сигналы тревоги были разосланы по всему побережью. В сердце урагана ветер достигал скорости трехсот миль в час, и ливни, шедшие за ним по пятам, носили характер катастрофы. Он обрушился на Багамские острова, прижимая к земле стволы пальм, разбивая гигантскими волнами причалы, выбрасывая на скалы лодки, сдувая крыши, разрывая линии электропередач, заливая дороги, дома и города, затопляя, разрушая, наводя ужас, сметая все на своем пути. Когда небо над островами вновь очистилось, потрясенные, изможденные жители в отчаянии обозревали поле битвы, которую они проиграли. Тысячи людей остались без крова. Электричества и питьевой воды не было, люди получили увечья и ранения, были голодны. Самолеты доставляли продовольствие и медикаменты пострадавшим, а тем временем «Лидия», набирая силу, готовилась к удару по Майами.
На следующий день после моего визита в Климатологический в «Эол» позвонила Барни и предложила пообедать. Мы встретились в ресторане на крыше одного из небоскребов Бэк-Бэя.
День выдался теплый, солнечный — необычный для конца ноября. От нашего столика у окна можно было различить далекие холмы, за которыми скрывались здания Отдела. Барни сидела у окна, ее золотистые волосы подсвечивало солнце, а фоном служило синее глубокое небо.
— Первым делом с утра Тэд поговорил с доктором Россменом, — сказала она, после того как мы сделали заказ. — «Эол» получит контракт на составление долгосрочных прогнозов и выполнение некоторых административных обязанностей.
Я кивнул.
— Признаться, вчера ты поразил Тэда, — продолжала Барни. — Когда все ему высказал и поставил его на место. Вот уж чего он не ожидал от тебя!
— Я никого не ставил на место. Просто меня зло взяло за то, что он решил, будто я брошу лабораторию с такой же легкостью, как он. Он предложил мне предать людей, за которых я несу ответственность, так же просто, как если бы попросил передать соль.
Барни невольно потянулась к солонке, но тут же спохватилась. Мы оба засмеялись.
— Что ж, он нас выдрессировал, — сказал я.
— Мы ему нужны, Джерри, — сказала она, и улыбка исчезла с ее лица. Она добавила серьезно: — Не сердись на него. Пожалуйста. Джерри, как бы трудно нам ни пришлось, не сердись на него. Подумай и вспомни, как ему нужны верные друзья.
— Какого же черта он топчет людей ногами?
Она покачала головой:
— Так уж он создан. Придется принимать его таким, какой он есть. Нам его не изменить.
Я понимал, что она права. Как и то, что никогда не смогу спорить с ней, независимо от того, права она или нет.
— Хорошо, — сказал я. — Будем принимать его таким, какой он есть. Но это не значит, что мне это по душе. Он фанатик, а фанатики опасны.
— Знаю, — согласилась Барни. — Но они не менее опасны для самих себя, чем для окружающих.
Майами принял на себя удар урагана. Роскошные отели в Майами-Бич были темны и пусты, когда по ним ударили волны и порывы ветра, вдребезги разбивая окна и заливая нижние этажи. Шикарные автомобили взлетали на волнах прибоя, и море слизывало их, утаскивая в пучину. Сам город Майами подвергся опустошению, его волноломы были разрушены, а бомбоубежища гражданской обороны переполнены тысячами беженцев. Бешеный ветер обрывал тросы, которыми были закреплены на аэродромах самолеты, таскал машины по полю; колотя о мокрую землю. Люди часами прятались в лишенных света зданиях, полностью отрезанные от мира, не слыша ничего, кроме собственных испуганных голосов, рева бури за окнами, звона стекла, треска падающих столбов и вывесок. Казалось, ураган пытался стереть следы людей с лица земли. Но вот, наконец, он снялся с места и двинулся вверх по полуострову, сея смерть и разрушения на своем пути.
Ураган «Лидия» по-прежнему был главной темой всех разговоров в Климатологическом, когда неделю спустя я вновь появился в пристройке. Официальным предлогом моего визита было получение кое-каких бумаг, нужных для заключения контракта между Отделом и нашей лабораторией. Все утро я заполнял анкеты и формуляры, а к полудню проголодался настолько, что готов был довольствоваться даже кухней местного кафетерия. Но Тэд и Барни сжалились надо мной и повезли в итальянский ресторанчик в соседнем городке.
Когда мы подрулили к стоянке перед рестораном, начался дождь.
— Вторичная волна, — сказал Тэд. — Отголосок «Лидии».
— Солидный был ураган, — сказал я, пока мы бежали от машины к ресторану. — Весь Майами распотрошило. Убытки не менее миллиарда долларов.
— Стыд и позор, что у нас нет долгосрочных прогнозов для ураганов, — сказала Барни. — Мы могли бы предсказать, где ураган разразится.
Мы вошли в зал, нашли свободный столик и заказали пиццу.
— А помог бы Майами наш долгосрочный прогноз? — подумал я вслух.
Тэд пожал плечами:
— Нелегко указать точно, куда ударит ураган. Слишком много вариантов. Ураганы хитры — страшно переменчивы, несмотря на свои размеры и силу.
— Но долгосрочный прогноз помог бы людям быть наготове, сказала Барни.
— Меня мало интересуют предупреждения и прогнозы. Я хочу остановить ураганы. Хуже всего знать, куда и когда ударит этот дьявол, и быть бессильным что-либо предпринять.
Я взглянул в окно. Дождь разгулялся вовсю.
— Похоже, поднимается северо-восточный ветер, — сказал я.
Мои слова заставили Тэда улыбнуться.
— Великий предсказатель, — сказал он. — Но на сей раз угадал. Погода испортится.
Принесли пиццу. Мы принялись за еду.
— Что же теперь намерен делать доктор Россмен, — спросила Барни, — после того, как он расправился с засухой?
Тэд поморщился.
— Легче сказать, чего он не намерен. Он хочет проверить и перепроверить все, что связано с прошедшей засухой, все данные о состоянии погоды на всем Северном полушарии на ближайшие полгода. Заявил, что хочет убедиться, не нанесли ли наши действия какого-нибудь ущерба природе. Обычная его тактика проволочек.
Пока я расправлялся с корочкой сыра, Тэд развил свою мысль:
— Он резко настроен против любых работ по изменению погоды. Смертельно боится всего нового.
«Опять за свое», — подумал я.
— Чтобы заткнуть мне рот, — продолжал Тэд, — он сдался на долгосрочные прогнозы и разрешил нам направлять их в отделения Бюро погоды в порядке эксперимента. Наши прогнозы не будут публиковаться, но все бюро прогнозов по стране будут сравнивать их с истинным положением вещей. Вот для этого, дружище, нам и нужен «Эол». Предстоит готовить прогнозы для всей континентальной части США.
— Большой заказ, — заметил я, отправляя в рот солидный кусок пиццы.
— Отдел своими силами с таким заказом не справится, если Россмен не получит разрешения на то, чтобы удвоить штат. А за этим он обращаться не будет. Куда легче в случае чего разорвать контракт, чем уволить сотню или больше государственных служащих.
— Спасибо за оптимистические перспективы.
Тэд рассмеялся.
— Послушай, Джерри, нам надо придумать, как заставить его согласиться на эксперименты над погодой. И притом сделать так, чтобы меня снова не уволили.
— Да, это не украсит твой послужной список, — не удержался я от колкости.
Барни вмешалась прежде, чем Тэд успел мне ответить.
— Ты что-нибудь придумал, Тэд?
— Еще не знаю. Но мы обязаны придумать что-нибудь, чтобы заставить Россмена сделать следующий шаг. Иначе он будет восседать в своем кресле, преисполненный довольства и всеми уважаемый, любоваться своей медалью.
— Так у тебя есть какая-нибудь идея? — спросил я.
