слов, на незнакомый мотив, кое-что заимствуя из Моцарта и Россини, но больше импровизируя. Песнь звучала:
Лес, мой лес, Зеленый лес… Лес, мой лес, Зеленый лес… Голос ее улетал в воздух, в пространство. Между тем солнце стало пригревать так сильно, как оно всегда греет в весеннее утро, за несколько часов до дождя. Мэри легла в лодке; солнце жгло ее; подложив руки под голову, она закрыла глаза. Над ней виднелось голубое небо, такое ослепительное, что почти невозможно было на него смотреть. По небу летали ласточки быстро, беззвучно. Над лицом Мэри пролетало иногда насекомое, громко жужжа, как маленькая электрическая машинка; сначала Мэри их боялась и старалась отогнать, но вскоре к ним привыкла, видя, что они не причиняют ей зла. Невозмутимая тишина природы захватила ее всю. Мэри уж давно перестала петь. Жара разнежила, утомила и обессилила ее. Она лежала на дне лодки с закрытыми глазами. Ей казалось, что она засыпает…
Вдруг ей почудился шёпот, который становился все яснее, переходя в торжественный, медленный гимн, напеваемый водой, цветами, деревьями и солнцем…
К ней обращалась какая-то тихая загадочная песнь.
Песнь эта звучала:
Ты как роза саронская, ты как лилия долин… Ты, как роза саронская, благоухаешь днем, а ночью ты как чаша драгоценная… Вот склоняются к тебе головы, протягиваются алчные, жаждующие уста… Есть тихие, уединенные гроты, в них плющ и луч солнца, боязливый и ясный… Вот возлюбленный мой, которого искала я ночью на ложе своем, и не находила… рука его под моей головой, другой рукой он обнимает меня… О, как прекрасна ты, возлюбленная моя! О, как ты прекрасна. Уста твои, как плод граната, очи твои, как звуки песни. Очи твои, как звуки песни, песни благодарной и протяжной… Очи твои, как песнь, слышная среди кустов лесных и цветов полевых… О, как прекрасна ты, возлюбленная моя, о, как ты прекрасна!.. Мой милый тот, кого возлюбила душа моя; ночью искала я его на ложе своем, но не нашла… И все звучала песня:
Роза саронская… Встань и поди, ждет тебя возлюбленный твой, ждет тебя нетерпеливо… Как мед уста его, как пламя объятия его… В объятия свои заключит он тебя, в объятиях своих укачает… Есть тихие, уединенные гроты, куда крадется лист плюща и робкое солнце. Встань, пойди, прекрасная, ждет тебя возлюбленный твой на ложе из мха и лесных роз. Как сад, в который ты войдешь, как источник, в который погрузишь свои ноги, — будет любовь его… Как заколдованный замок, как лабиринт без выхода… На грудь свою положит тебя, дыханием своим укачает тебя… Уста его как пламя, очи его, как шум ветра, падающего на долину… Как вздутый поток, очи его, как факел пылающий… Встань и пойди, о, ты, прекраснейшая из невест… И звучала песнь:
Благоухает дикая яблоня; а у наших дверей сберегла я все сладкие плоды для тебя, милый мой… Иди; светит утро, солнце жжет тебя… Пойдем в наши сады, в наши поля… Посмотрим, зарделись ли колосья, позеленели ли наши яблони, зацвели ли вишни… Смотри! вот алеют и желтеют бобы… цветут и краснеют ягоды… Мы будем идти меж нивами; с холмов будет нестись тихий шелест листьев и струиться их аромат… Приди, милый мой, мы будем ходить по тропинкам, что вьются меж нивами… Там обниму я руками шею твою и протяну к тебе свою… Там упиваться будешь сладостью моих лобзаний; уста мои сольются с твоими… Там уста мои прильнут к твоим устам, там ничто нас не разлучит… И песнь все шумела:
Роза саронская, лилия долин!.. У ног твоих лежать хочу, хочу целовать стопы твои… Склони ко мне голову свою и взгляни на меня, ибо чахну я от любви к тебе… Ногу свою поставь на голове моей, и буду я благодарить тебя… Уста мои горят, и зажглись очи мои… Как огненный вихрь, бушует любовь моя в груди моей, как море поглощает меня тоска… О, возлюбленная моя! вот я ждал тебя днем и жду ночью, когда розы подобны драгоценным чашам… Над челом моим звезды… сапфирные звезды сияют… И песнь все шумела:
Над челом моим звезды, звезды огненные, пламенные… На руках моих сияет серебро, и грудь моя в серебре… Силен ты и прекрасен, о, возлюбленный мой… Земля дрожит и гнутся деревья, когда иду я сражаться… Окованы железом руки мои, как водопад, прорывающий плотину… Склоняю к тебе голову мою и лицо мое, блестящее медью… И песнь все шумела:
