член Уизли, тот назад не возвращается.
- Да? Наверно потому, что любой, кто обнаружит у себя сифилис, вешается от позора!
Рон зловеще ухмыльнулся.
- Отлично! Вот, значит, как. Перчатка брошена. Назначаю снежный бой через час во дворе. Я зашвыряю тебя снегом так, что Гарри придется целоваться с огромной сосулькой. Но это в том случае, если у тебя хватит мужества не взять свои слова обратно.
Драко ухмыльнулся своей самой зловредной ухмылкой. Слизеринские снежные бои славились своим жульничеством.
- Бойся за себя. Приготовься принять ледяную смерть! Как только мы тут закончим, я пойду одеваться.
И вот этот момент настал. Все обитатели и гости разделилось на две команды. Вместе с Драко оказались Перси, Дула, Гарри и Билл, а с Роном - Фред, Джордж, Чарли и Артур. Сражение проходило на покрытой снегом лужайке у «Норы». Исподтишка было брошено несколько заклинаний, несмотря на негласную договоренность, что это будет лишь снежный бой. Нарушения правил были самыми разнообразными. Например, Фред и Джордж использовали свои знаменитые чары, благодаря которым казалось, что они находятся в нескольких футах от того места, где были на самом деле. Из-за этого в них невозможно было попасть до тех пор, пока Гарри не начал использовать беспалочковое заклинание, позволявшее выпускать залп снежков, которые накрывали всю площадь, занимаемую «противником». С этого момента бой пошли в ход более коварные чары.
Драко наконец-то бросил в своего обидчика то проклятие, которое хотел. Оно было слабым, и его эффект заключался в том, что Рон начал притягивать к себе летящие снежки и стал легкой мишенью. Да, заклинание было бы слабым, если бы палочка Драко не усиливала его настолько, что даже снежки, брошенные самим Роном, разворачивались в полете и летели обратно - в него самого. Еще через пять минут все снежки гонялись за Роном, как рой разозленных пчел, и, пока он был занят тем, что удирал со всех ног, победа была присуждена Драко. В том числе и потому, что соратники Рона бросили его одного на поле боя, поскольку из-за него они тоже рисковали оказаться обстрелянными стаей носящихся в воздухе «снарядов».
Мог ли Драко позволить себе быть милосердным победителем? Мог. Он ограничился короткой победной джигой и поздравительным поцелуем с Гарри.
Они вернулись домой, где воздали должное ароматному горячему шоколаду. Расхрабрившийся и утомленный долгой прогулкой Драко сейчас чувствовал себя гораздо лучше. День прошел за веселой болтовней и обильной едой, и он ощущал себя очень комфортно, находясь среди семейства Уизли. Игры в магические шахматы были грандиозными: Рон громил всех, осмелившихся бросить ему вызов, включая Драко, до тех пор пока Артур за несколько эффектных ходов не обыграл сына, еще раз доказав, что именно он является бесспорным чемпионом «Норы». Молли была в своей стихии, окруженная детьми, она поочередно то отчитывала, то пичкала их. Гарри в этой атмосфере был как рыба в воде, и Драко никогда еще не видел его таким довольным.
Билл рассказывал о своей работе в «Гринготтсе», и Малфою подвернулся удобный случай вступить в разговор, когда Гарри упомянул о том, как ловко он обращается с цифрами. Благодаря снежному бою и общности занятий ледок в отношениях между ними был сломан, и Драко, наконец, расслабился и присоединился к общей беседе.
Флер рассказала, что она на третьей неделе беременности, и это случилось, когда они ездили в командировку в Грецию - все равно, что в отпуск. Когда стало известно, что она беременна, они даже всерьез думали о том, чтобы дать малышу греческое имя. Билл и Флер были идеальной парой с того самого дня, как познакомились, и, несмотря на недолгую помолвку (из-за чего Молли в свое время очень возмущалась), их брак был счастливей, чем кто-либо мог ожидать.
Приблизительно через восемь месяцев на свет должен был появиться еще один Уизли - впервые за последние двадцать лет. Казалось, что с его рождением начнется новая эра. Война закончилась, и новое поколение, которое никогда не слышало о Волдеморте, постепенно заполнит опустевшие места в магическом мире. Когда-нибудь их война станет всего лишь темой урока профессора Биннса, во время которого половина студентов будет крепко спать. Наверное, этими уроками не должно пренебрегать, но люди хотят долгого мира и спокойствия, и если это означает, что прошлое должно кануть в Лету, так тому и быть.
Все игры были сыграны, все душевные песни спеты, и огромного святочного полена, положенного в очаг этим вечером, должно было хватить надолго - чтобы последние угольки сохранились вплоть до наступления нового года. Праздничный пир, устроенный Молли, опустошил половину кладовой, и стол ломился от разнообразных блюд. Для юноши, выросшего в огромном имении, постоянно озабоченного тем, чтобы не шуметь и ничего не разбить, который привык сидеть на дальнем конце стола в дюжине футов от родителей (когда они ужинали вместе с ним), тесниться за общим столом в доме, полном громкоголосых и веселых Уизли, было огромным культурным шоком.
Благодаря шумному веселью и обилию вкуснейших блюд Драко к концу вечера объелся и очень устал. Он по нескольку раз поговорил с каждым из присутствующих и чувствовал, что выполнил требования этикета и получил при этом удовольствие. Он спал на ходу и впервые не думал о сексе, когда они с Гарри поднимались в их комнату. Поцелуи ненадолго встряхнули его либидо, но не настолько, чтобы он решил повременить со сном. Кроме того, было уже очень поздно, что-то около полуночи, и Драко лишь помечтал о том, что когда в «Норе» станет немного тише, он все наверстает и снова будет трахаться с Гарри в свое удовольствие.
Эта мысль плыла сквозь дремлющее сознание Драко вместе с приятной уверенностью, что им с Гарри хорошо друг с другом и перед ним простирается целая жизнь, полная всевозможных радостных событий, как широкая и сияющая дорога в рай. Драко спал мирно, как ребенок, хотя давно уже вышел из детского возраста, и его голова была занята мыслями, которые нельзя было назвать невинными даже приблизительно.
---------------------------------------------------
Под светом полной бесстрастной луны трое мужчин в надвинутых на голову черных капюшонах встали в круг, очерченный кровью. По периметру круга были нанесены таинственные символы, рядом с участниками ритуала стояли зажженные свечи. Каждый держал в руке по маленькому ножу и монотонно, нараспев, произносил заклинание, вызывающее темные силы. Каждый из них вскрыл себе вену - порезы на руках начинались у выцветшей темной метки. Ножи сверкали, и их кровь смешивалась с той, которой был очерчен круг.
Эту темную мессу служил Рудольфус Лестрандж. Он целиком сфокусировался на заклинании, которое произносил. Их хозяин дал им силу, соединил их, связал навеки друг с другом, чтобы они возвысились или исчезли вместе с ним. Теперь они возвращали эту силу в обмен на надежду в будущем снова быть рядом с хозяином. Она понадобится их законному Повелителю, если он возродится этим вечером.
Когда ритуал был завершен, никто из них не произнес ни слова, поскольку план был понятен и так. На исходе ночи, под защитой заклинаний, они оставили свою последнюю жертву там, где все могли увидеть содеянное ими. Пожиратели подвесили за лодыжки тело юноши у входа на Диагон Аллею. Прежде чем уйти, Рудольфус пробормотал последнее заклинание и оставил миру визитную карточку, которую когда-то все боялись до жути.
Темная метка снова висела в небе над Лондоном, и все, кто видел ее, испытывали смертельный ужас от известия о возвращении страшных времен. Человек, оставивший ее, вернулся в свою берлогу и сел писать письмо, которое собирался отправить днем. Оно было написано ровным изящным почерком, так писали каллиграфы в старину. Письмо нельзя было нацарапать поспешно и неряшливо. Это было приглашение, причем приглашение, которое должно было изменить мир. В конце концов, человек должен думать о потомках, не так ли?
-----------------------------------------------------
Слабая и вялая тварь, которая спала в груди Гарри, воспряла к жизни, получив новый заряд энергии, давший ей жизненные силы, которых она не знала с тех пор, как начала ходить по земле в теле своего нового владельца. Дух наполнялся жизнью, вцепливаясь в спящее сознание своего пристанища, и ударил по нему изо всех сил, стараясь сполна отомстить за пренебрежение, которое претерпел от него.
Гарри проснулся среди ночи от слепящей боли в шраме. Его сны были настолько страшными, что он
