рассматриваемый период страна должна была соблюдать жесткую экономию средств, комиссия приняла решение о создании в ближайшие годы лишь двух типов танков — «малого» для поддержки пехотных полков в наступлении и «среднего» («маневренного»), способного оказать содействие стрелковой дивизии в прорыве полевых оборонительных полос «маневренного типа» (т. е. построенных в течение непродолжительного времени).
В 1925 г. «танковое бюро» начало проектирование малого танка «1–3» массой 3–4 т. Ограничение массы диктовалось необходимостью уложиться в жесткие финансовые рамки. Проект выполнялся по требованиям комиссии по танкостроительству, выдвинутым в конце 1924 г. Танк должен был иметь броневую защиту толщиной 15–16 мм, вооружение из 37-мм пушки или пулемета (из переписки по Артуправлению видно, что пулеметное либо пушечное вооружение также являлось данью режима экономии), двигатель мощностью 30 л.с. и способность развивать скорость на дороге с твердым покрытием не менее 12 км/ч. Однако анализ эскизного проекта показал, что при всем желании нельзя выполнить все требования ГАУ и ГУВП и при этом уложиться в массу 3–4 т.
Поэтому в конце года заказчик согласился с увеличением массы танка до 5 т. и с увеличением радиуса действия до 80 км. Выполненный проект танка «1–5» был очень похож на итальянский «Фиат-3000», но сначала его отклонили по причине высокой цены (по расчетам — около 20000 руб.)
Сложившаяся в 1926 г. международная обстановка характеризовалась, по мнению большинства членов Совета обороны СССР, резким усилением угрозы войны с враждебным окружением. По оценкам разведывательного управления Красной Армии, развязывание боевых действий с Польшей при поддержке последней со стороны Англии и Франции можно было ожидать в течение ближайших 2–3 лет.
Поэтому 2 июня 1926 г. командованием РККА и руководством ГУВП ВСНХ принимается трехлетняя программа танкостроения.
В основу соображений о количестве и качестве боевых машин, которые требовалось создать, были положены расчеты затрат, необходимых для прорыва укрепленной обороны противника на участке в 10 км силами двух дивизий с возможностью развития успеха на глубину до 30 км и выхода на оперативный простор.
План-минимум программы предусматривал оснащение одной пехотной дивизии батальоном танков сопровождения, которые предполагалось поротно придать в пехотные полки. Вторую дивизию по причине жесткой экономии не представлялось возможным оснастить танками, и потому для нее ожидали создание батальона «пулеметок (пулеметов) сопровождения», которые позднее будут названы «танкетками». При этом количество танков в батальоне принималось из расчета трехротного состава по 16 танков в роте (3 взвода по 5 танков плюс машина командира роты), что с учетом «запасных» танков, ротного и батальонного резерва, а также флагманской машины командира батальона составляло 69 шт. Спрогнозировав по опыту Первой мировой и Гражданской войн возможные потери танков в течение года боевых действий, а также предусмотрев создание учебной танковой роты, разработчики программы увеличили заказ до 112 танков.
При утвержденной сметной стоимости одного танка без вооружения на уровне 18 тыс. руб., а танкетки — 6 тыс. руб. вся программа-минимум с учетом ее выполнения в течение трех лет (до декабря 1930 г.) «тянула» почти на 5 млн. руб. ГУВП санкционировал указанные траты, и впервые в истории советского танкостроения разработка танков началась по четким требованиям и при открытом финансировании.
Требования к создаваемым танкам родились не на пустом месте. В сентябре 1926 г. состоялось совещание командования РККА, руководства ГУВП и Орудийно-арсенального треста (ОАТ), известное как «танковое», ибо было посвящено вопросам оснащения Красной армии новыми боевыми машинами. И главным образом, выработке требований к новым танкам для РККА.
Основное внимание на совещании уделялось танку сопровождения легкого типа, названному также «полковым», так как предполагалось отдавать эти танки поротно в пехотные полки. Этот танк должен был стать основой бронесил РККА, и потому требовалось, чтобы он обладал следующими особенностями:
1. Из-за ограниченности ресурса гусеничного движителя полагалось предусмотреть возможность переброски танка в кузове грузового автомобиля, что ограничивало его вес величиной в 5000 кг.
2. Запас хода на внутренних баках должен был обеспечить подход танков к линии боевого соприкосновения (до 25–30 км), действие танка в бою в течение 3 ч (до 40–45 км) и возвращение на исходные позиции или в расположение своих войск (20–25 км). Итого — не менее 100 км.
3. Вооружение танка предназначалось для борьбы с укрепленными пулеметными огневыми точками и с живой силой, что могло быть обеспечено только комбинированным пушечно-пулеметным вооружением.
4. Экипаж танка — 2–3 человека.
5. Боезапас должен был обеспечить поражение 12–14 огневых точек из орудия (из расчета затрат на каждую до пяти выстрелов) или рассеять до роты пехоты в случае столкновения с неукрытой живой силой.
6. Вертикальная броня должна была гарантировать защиту от винтовочной пули на всех дистанциях или от бронебойной пули на дальности от 150 шагов.
На совещании и сразу по его окончании рассматривались различные образцы зарубежных боевых машин с целью выбора наилучшего прототипа для массового выпуска. С одной стороны, задачам сопровождения более или менее отвечал французский танк «Рено» (благо опыт его производства в СССР уже был), но он, по мнению большинства присутствовавших на обсуждении, обладал рядом серьезных недостатков, не позволявших использовать его в системе вооружения РККА.
Во-первых, он имел излишне большой вес (свыше 6,5 т), не позволявший осуществлять его переброску в кузове имевшихся и перспективных грузовиков.
Во-вторых, малая скорость движения и недостаточный запас хода не позволяли использовать танк далее 2-й линии вражеских окопов, что было недостаточно.
В-третьих, плохое вооружение (стоявшая на танке 37-мм пушка Гочкиса или Пюто со штатным прицелом не могла вести прицельный огонь на дистанции далее 400 м) и малый возимый боезапас не давали танку возможность действовать на поле боя свыше 1 ч.
И, наконец, штатное бронирование танка «Рено» не защищало от бронебойной пули на расстоянии даже 200 м, а при стрельбе в упор броня могла быть пробита и тяжелой пулеметной пулей, с чем военные согласиться, конечно, не могли.
Что касается танков «Рено русский», выпущенных на Сормовском заводе, то они были «…весьма неудовлетворительны по качеству изготовления, неудобны по владению оружием, а частично и совершенно не вооружены», к тому же оказались еще и ужасно дорогими (расчетная стоимость изготовления танка в ценах 1926 г. составляла около 36 тыс. руб.)
Казалось, что в качестве прототипа по всем параметрам подходит итальянский танк «Фиат-3000», обладавший меньшим весом и большей скоростью, чем его французский собрат. Танк был интересен еще и тем, что эскизный проект машины «1–5» во многом заимствовал удачные решения «Фиата». Однако и с ним не все было так хорошо, как хотелось бы. Главным образом, не устраивали толщина вертикального бронирования (имевшийся в СССР образец танка был защищен броней толщиной 8-10 мм) и запас хода (на испытаниях в СССР он составлял 3–4 ч по топливу).
Поэтому проект танка ТС («танк сопровождения»), как он именовался в переписке КБ ОАТ с заводом «Большевик», было решено делать на базе имеющегося проекта «1–5» с увеличением толщины вертикального бронирования до 15–16 мм, оснащением танка обязательно комбинированным (пушечно- пулеметным) вооружением и поднятием запаса топлива на 20–25 %. Указанные коррективы должны были поднять массу танка до 5,6–5,8 т, что потребовало увеличить мощность двигателя по крайней мере до 35 л.с.
Для изготовления «опытовой» машины и освоения ее серийного выпуска выделялся завод «Большевик», имевший в то время лучшие производственные мощности. Интересно, что этот «улучшенный» проект «полкового танка» уже получил индекс Т-16, который в письме С. Шукалова директору завода «Большевик» Королеву называется также Т-1 -6. Если же вспомнить, что средний танк Т-
