старался защититься от одной из самых ужасных смертей.
Судья была бесстрастна.
Я не забыла рассказать, что именно я, чтобы помочь доктору спастись, ухватила за ногу одного из людей профессора, которого доктор потом добил клюшкой.
После прочих муторных процедур, суд удалился. В зале началось оживление. Я пересела к Лянке, на нее было больно смотреть.
- Ты как?
- Плохо, - горько ответила она, - Я всегда подозревала, что отец чудовище, но я не думала, что он первосортный монстр. Тяжко быть дочерью такого чудовища. Знаешь, уже, какой-то остряк ввел в оборот термин 'синдром Гловица'. Так общо называют всех психиатров, сходящих с ума.
- Ужасно, - мне стало мерзко, в первую очередь от того, что имя этого урода сохранится в нашей истории. Мало того, скорее всего этот термин войдет в оборот и тогда… Все плохое имеет свойство прилипать, а хорошее почему-то не клеится ни к языку, ни к душе. Я тяжело вздохнула.
Ко мне подошел ван Чех.
- Отлично выступила, спасибо. Как Виктор?
- Держится.
- Рад тебя видеть, Брижит, не то, чтобы ты очень цветешь, но выглядишь неплохо.
- Доктор, вы прямо кладезь комплементов, - улыбнулась я.
- Лянка, - ван Чех присел перед ней на корточки.
Лянку дернуло, она не посмотрела на доктора.
- Прости меня, девочка, прости, если сможешь, милая.
Лянка упрямо молчала, ее мелко трясло.
- Скоро этот кошмар закончится, - доктор бодро встал, но все еще сочувственно и ласково смотрел, на Лянку.
Суд вынес доктору оправдательный приговор, с учетом характеристик и ван Чеховых заслуг. У суда нас ждала Хельга с детьми Британии. Они набросились на доктора.
- Тебя теперь не посадят? - Девон умудрялся одновременно обнимать мать, ван Чеха и сестру.
- Нет, это было бы верхом абсурда, - с сомнением сказал доктор.
- А тебя наградят? - сверкала черными глазами Ая.
- А вот это точно вряд ли, - рассмеялся доктор.
- Ну, что, Брижит, показывай дорогу, - обернулся ко мне доктор.
- Куда? - не поняла я.
- Я и мой личный маленький цирк дрессированных детей едет навестить одного очень больного и печального человека, которого ты очень хорошо знаешь, - прищурился доктор.
Мы сели по двум машинам, Британия и Хельга были за рулем. Дороги я не знала, так как ездила на метро, но сестры по карте сориентировались, куда надо ехать.
В больнице меня встретила встревоженная медсестра и препроводила к врачу. Ван Чех оставил семью в больничном парке, и поднялся со мной.
- Мы не могли вам дозвониться, - начал лечащий врач Виктора, потирая руки.
- Что случилось? - уже заранее волновалась я.
- Виктор сбежал из больницы. Мы вам звонили, но не дозвонились.
- Я была в суде, отключила телефон, - побелевшими губами сказала я.
Ван Чех заранее приобнял меня за плечи, на тот случай, если мне вдруг станет дурно. Но времени на обмороки у меня не было. Виктора нужно было срочно найти.
- Что он взял из вещей? - резко спросил ван Чех, - И как вообще такое может быть, что больной прошел мимо охраны, мимо других врачей?
- Он взял одежду и гитару. Все остальные вещи, включая бумажник, остались здесь. Можете их забрать.
Тут меня накрыли слезы.
- Он хотел уехать на север. Хотел… - я уткнулась носом в плечо доктора.
- Иди вниз, я принесу его вещи.
- Нет, я с вами.
Мы пришли в палату, где лежал Виктор. Я перебрала каждую вещичку, в поисках хотя бы намека на то, куда он направился.
- Когда выяснилось, что он бежал? - сурово спрашивал доктор, видя, что я совершенно не способна что-либо делать.
- Утром. Вечером на обходе он был, а утром уже нет.
- Прекрасно. Брижит, он знал, что ты будешь на суде?
- Знал.
И как все продумал, засранец, - злобно начал доктор, - тебя не будет, дозвониться тебе не смогут, значит, ты не узнаешь. Просчитал. Вот, что значит - шизофреник, - последнее из уст доктора прозвучало как-то очень уважительно, - А документы он взял, Брижит?
- Они были в гитарном чехле. Он все говорил, что гитару он точно тут не оставит, поэтому документы кладет туда.
- Значит, поступаем сейчас следующим образом. Звоним одному моему знакомому служителю закона, он нам по старой дружбе даст пару номеров. Ты едешь ко мне, и даже не пререкайся. Я сажусь на телефон, а ты ложишься спать.
- Но я не хочу.
- Захочешь, - хищно прошипел доктор.
Я держала в руке телефон Виктора. Оставил, чтобы не было искушения позвонить и вернуться. Значит, уехал навсегда.
- Но куда он поехал без денег? На поезде или на самолете без денег не уедешь. Да, на метро и на том не уедешь, - хваталась я за обрывки здравого смысла.
- Черт, его знает! И заметь, как в прошлый раз, с тем письмом мне. Все втихомолку, все до удобного момента. Все помнит, все знает, играет до последнего, а потом раз и ищи свищи, где его черти носят, - ван Чех был очень зол.
Доктор все сделал, как сказал: куда-то звонил, кого-то обзванивал, что-то узнавал. Я принимала посильное участие в бурной деятельности: сидела на ковре и делала вид, что пью чай с куклами Аи.
Доктор сразу же отстранил меня от дел. Когда все возможные ниточки были завязаны, оставалось самое мучительное - ждать. Но ответа все не было.
Глава 19.
Мы не нашли Виктора сразу. Он нигде не был зарегистрирован ни один билет на поезд, ни на один авиарейс. Спустя неделю, я подала заявление о пропаже в полицию. Виктора объявили в розыск по всей стране, пришлось приврать, что он сбежал из клиники в момент психоза. Фото разослали во все города, даже в поселки. Теперь шансов найти его почти не было.
Я переехала на неопределенное время к доктору. Меня мучили кошмары, начались фобии и депрессия. Доктор носился со мной, как с хрустальной вазой, а я апатично принимала помощь, совершенно не отдавая себе отчета в том, что происходит. Медленно я погружалась в вязкое состояния депрессивного психоза. Со временем, я даже перестала есть - отпала потребность. Доктор занимался со мной на дому.
Но лучше всех меня поддерживали дети. Они единственные, кто мог пробудить во мне жизнь, но с каждым разом им удавалось это все труднее.
Ая упорно требовала доктора 'отпеть' меня, чтобы расколдовать. Девон, даром, что хотел стать юристом, проводил со мной долгие часы в разговорах о каких-то самолетах, он отвлекал меня от
