— Шапка? По-моему… была. Да, точно была.
— Ну хорошо. А дальше?
— Потом Вадька убежал, а я походила еще по вокзалу, но Витьку не встретила и ушла домой. Мамаша, помню, в тот вечер раздобрилась. Получку получила как раз, торт даже купила. И пол-литра.
— Ей зарплату в какие дни выдают?
— Третьего и восемнадцатого каждого месяца.
— Значит, ты и Ханыгу и Вадьку последний раз встретила в одно из этих чисел?
— Точно. Только сейчас не помню, в какое из них. И потом Вадьку я еще два раза видела, но мельком.
Вершинин оставил Нину в кабинете, а сам ринулся искать Стрельникова. В коридоре он едва не сбил с ног Пантелеева.
— Где капитан? — бросил он на ходу.
— Минут десять как появился. У себя сейчас.
Вячеслав буквально влетел в кабинет Стрельникова.
— У меня важные новости, старик, — бросил он и коротко пересказал содержание разговора с Ниной.
— Ты считаешь, убийство мог совершить Субботин? — с волнением спросил Стрельников.
— Перчатки. Ты вспомни о перчатках. Ведь Шестаков отобрал у одного из пьяных парней перчатки. Им вполне мог оказаться Субботин. А если это так — вот тебе и повод для убийства. Повод, правда, незначительный, но все-таки повод. Субботин разыскивал Шестакова, пьяный, возбужденный. И по времени совпадает, и число сходится…
— Субботин, Субботин… — глядя куда-то в пространство, задумчиво проговорил Стрельников. — Моя память не запечатлела такой фамилии… Краюхин, — сказал он по внутреннему телефону. — Свяжись с инспекцией по делам несовершеннолетних. Пусть дадут справку на Субботина, Вадима Субботина.
Через десять минут дежурный по отделу Краюхин принес продиктованные ему по телефону данные.
«Субботин Вадим Евгеньевич 196… года рождения, учащийся ГПТУ № 6, кличка «Джентльмен», «Мен». Состоял на учете в инспекции по делам несовершеннолетних два года. Проявлял склонность к употреблению спиртных напитков и мелким правонарушениям. Рассматривался на комиссии по делам несовершеннолетних за вымогательство мелких денег у младших по возрасту ребят. Впоследствии изменил поведение к лучшему. Три месяца назад снят с учета по достижении совершеннолетия и выбыл в город Н.».
НЕПРОБИВАЕМЫЙ СУББОТИН
Шесть часов в поезде пролетели быстро. Вершинин с любопытством рассматривал через окошко знакомые места. В городе, к которому приближался поезд, семь лет назад он прошел первую свою стажировку в районной прокуратуре. О том времени остались хорошие воспоминания. Поселили его в крошечной старинной гостинице, на самом берегу реки, протекавшей в центре города. Стояло знойное лето, и каждое утро Вячеслав бегал на уютный песчаный пляжик, делал зарядку и бросался с размаху в теплую, обволакивающую воду. Он плавал до изнеможения, ему доставляла удовольствие борьба с сильным течением реки. В этой борьбе наливалась приятной тяжестью каждая мышца тела, учащенно стучало сердце. Из воды не хотелось выходить, и по пути к берегу он то и дело окунался, стараясь подольше сохранить ощущение прохлады. Однако приятные воспоминания промелькнули в его сознании так, словно все это происходило с каким-то другим, очень похожим на него человеком.
Едва ступив на перрон, Вершинин убедился, что город мало изменился. Он уверенно сел в шестой номер трамвая, который повез его в центр, где находилась прокуратура. На площади Вячеслав вышел, пересек небольшой сквер, сплошь заставленный скамейками с броскими надписями: «окрашено», свернул на тихую улочку и двинулся по ней вдоль старинной каменной ограды. Память не подвела, и вскоре он остановился у здания прокуратуры.
Дежурный внимательно ознакомился с удостоверением Вершинина, затем пропустил Вячеслава.
В гулком длинном коридоре прокуратуры нервно расхаживали несколько человек. Среди них выделялся молодой человек. В отличие от остальных, сосредоточенно ушедших в себя, молодой человек озирался по сторонам с довольно растерянным видом. На секунду он встретился взглядом с Вершининым, и тот заметил приоткрытый рот с редкими зубами, испарину на лбу. Юноша тут же отвернулся. Напряженная спина парня лучше всяких, слов подтверждала, что появление постороннего человека не оставило его равнодушным.
«Если это Субботин, — подумал Вячеслав, входя в кабинет прокурора, — он, по всей вероятности, здорово трусит и серьезного сопротивления не окажет».
Сидевший за письменным столом пожилой человек встретил гостя радушно. С необычной для людей такого возраста стремительностью он выскочил на середину кабинета и крепко пожал Вершинину руку, остро вглядываясь ему в лицо из-под кустистых, черных бровей.
— Ваше поручение мы выполнили, — скороговоркой произнес прокурор, — хотя, надо сказать, с трудом.
— Главное — результат, а трудности — они всегда, — улыбнулся Вершинин, вспомнив, каково бывает вызвать свидетеля из сельской местности в период посевной или уборки. — И где же он сейчас?
— Здесь, в коридоре. Часа три дожидается. Вздрагивает, как заяц, когда дверью хлопают. Совесть, наверное, нечиста.
— Вы предварительно беседовали с ним?
— Только мельком, на ходу. Жди, сказал, с тобой поговорят. Относительно цели вызова я даже не заикнулся, но если за ним есть то, о чем вы писали в отдельном требовании, врасплох его не застанешь. Наверняка все сотню раз передумал, взвесил и расставил по полкам.
— Трудно сказать, — возразил Вершинин. — Как к такому привыкнешь? Сколько не вырабатывай линию защиты, откуда известно, чем располагает противная сторона. Ну, а врасплох я его все-таки застал, думаю, эта цель достигнута. Субботин уже наверняка почувствовал себя в безопасности, решил, что концы в воду. Вышло наоборот: только успокоился — вызов в прокуратуру. Неожиданность, наверное, всколыхнула. Подумайте сами: полнейшая расслабленность после нескольких месяцев напряженного состояния и — на тебе. Сейчас он мечется, и все прежние планы защиты из головы повылетели.
— Может, вы и правы, Субботин растерян, — согласился прокурор. — Однако первое впечатление о нем заставляет меня весьма скептически отнестись к возможности заставить его сразу рассказать правду. С ним придется работать, много работать.
— Посмотрим. У меня есть доказательства, косвенные, правда, но достаточно серьезные. Я даже ленту с записью показаний одной его подружки привез. Надеюсь, магнитофон у вас найдется?
— Безусловно. Только поверьте моему опыту: магнитофон вам пока не поможет.
— Почему? — удивился Вершинин.
— Этот Субботин, знаете, он, по-моему, придуриваться будет. Дурачка разыгрывать, время тянуть. Появился у меня на пороге кабинета да как гаркнул во все горло: «Товарищ прокурор, Субботин прибыл». Глаза округлил, взгляда не спускает, и улыбка во весь рот. Хотя где-то в зрачках беспокойство бегает. Ясно, будет строить недоумка. Вот его основная линия поведения на сегодня. Я вида не подал, что игру его раскусил, и отправил в коридор ждать. Там он сразу скис.
Перспектива разговора с симулянтом заметно испортила настроение Вершинину. По опыту он знал, что такая позиция поначалу наиболее верно защищает подозреваемого от острых вопросов. А сколько потребуется времени, чтобы повлиять на такого человека! Да и придется, пожалуй, обращаться к психиатрам.
