«Между Индией и Гегелем»: Творчество Бориса Поплавского в компаративной перспективе

Варшавский В. Незамеченное поколение; цит. по: Борис Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. С. 36–37.

215

Об этом стихотворении Поплавский вспоминает в неоконченной статье «Об осуждении и антисоциальности» (конец 1930 г.?): «Не могучи вынести, мучаясь нестерпимо, Рембо часто, не заходя домой, уходил куда глаза глядят на целые месяцы под дождем и снегом „есть воздух, землю и камни“» (Собр. соч. Т. 1. С. 57).

216

Названия «сборников» «Стихи» и «Последние стихотворения» (называемые также «Новые стихотворения») не принадлежат Рембо и совершенно условны. Странным образом все комментаторы (Менегальдо, Иванова, Гейро) повторяют одну и ту же ошибку, включая стихотворение в «Зютический альбом».

217

И для Давида Бурлюка, написавшего под воздействием стихотворения Рембо знаменитые строчки «Каждый молод молод молод / В животе чертовский голод / Все что встретим на пути / Может в пищу нам идти» (Поэзия русского футуризма. С. 115).

218

См.: Гейро Р. «Твоя дружба ко мне — одно из самых ценных явлений моей жизни…». С. 16. В трехтомнике Поплавского это стихотворение напечатано Е. Менегальдо в составе планировавшегося поэтом сборника «Дирижабль неизвестного направления» (1927) и не включено в «авторскую» версию «Флагов» (Собр. соч. Т. 1. С. 103–105).

219

Это имя особенно интересует Безобразова; см. об этом главу «„Труднейшее из трудных“: Поплавский и Каббала».

220

В Африке, а также на Мадагаскаре, в Индии и в Китае побывала сестра Бориса — поэтесса Наталья Поплавская (см.: Неизданное, 425).

221

Например, 23 января 1930 г. на собрании «Кочевья» он произнес доклад «Блок и Рембо». По- видимому, Поплавский развил в нем мысль, высказанную им еще в докладе о «Петербургских зимах» Г. Иванова (2 мая 1929 г.): «Рембо и Блок — гении Формы и Жалости. (Рембо был метафизиком от природы, но он был жесток и отходил в даль постигания, и все умирало и останавливалось за ним.)

Поэтому Рембо — гений, но можно его и не читать, ибо он не писал о самом главном, в то время как позор не читать Блока, и это невозможно» (Неизданное, 253).

Ср. запись сентября-октября 1929 г.: «Близок Рембо, Блок кажется пошляком» (цит. по: Вишневский А. Перехваченные письма. С. 166).

222

Вейдле В. В. Три сборника стихов. Борис Поплавский. «Флаги». Изд-во «Числа» // Возрождение. 1931. 12 марта. № 2109.

223

«Развернутой реминисценцией, интегрирующей „Пьяный корабль“ и „Плаванье“, является финальное путешествие героев „Аполлона Безобразова“ (в первом варианте романа», — отмечает Ю. В. Матвеева (Самосознание поколения в творчестве писателей-младоэмигрантов. Екатеринбург: Изд-во Уральского унт- та, 2008. С. 69), однако этим наблюдением и ограничивается. Матвеева идет вслед за Н. В. Баркове кой, указавшей на влияние, которое оказали на Поплавского цикл «Плаванье» Бодлера (точнее «Путешествие» (Voyage) из «Цветов зла») и «Пьяный корабль» с «его образами шторма, пламенных дней, грозовых сполохов, серебряных льдов, лазури и облаков» (Стилевой импульс «бестактности» в творчестве Б. Ю. Поплавского // XX век. Литература. Стиль: Стилевые закономерности русской литературы XX века (1900– 1950) / Отв. ред. В. В. Эйдинова. Екатеринбург, 1998. Вып. 3. С. 104–114).

224

См.: Лапаева Н. Б. Стамбул в «Константинопольском дневнике» Бориса Поплавского: поиски себя в «декорациях» вечного города // Восток-Запад в русской литературе XI–XXI веков. Стамбул, 2009. С. 100—107

225