— Боже мой! — ужаснулась Габби. — Ради всего святого, Марк, прости! Мне и в голову не приходило, что твои родители возложат всю вину на тебя! Я всегда жалела, что не могла сказать им правду! Они были так добры ко мне, с грустью добавила она.
— Теперь ты понимаешь, почему мне хочется, чтобы они узнали о Люси?
— Да, конечно. Хочешь, чтобы я поговорила с моими отцом и мамой? Или предпочитаешь сделать это сам?
— Лучше сам, если ты не против. И чем скорее, тем лучше.
— Загляни к нам вечером, после того, как отец вернется. Заодно повидаешься с Люси, пусть убедится, что ты жив и здоров.
Марк невесело усмехнулся.
— В последнее время я только и делаю, что мозолю глаза вашему семейству.
— Никому ты не мозолишь глаза! — горячо возразила Габби. — Пойми, все только рады почаще видеть тебя!
— Все? И ты тоже?
— Конечно. Тем более что теперь я знаю правду.
На миг воцарилось напряженное молчание, затем Марк взглянул на часы и негромко присвистнул.
— Ого! Мне пора ехать. Что ж, увидимся вечером. Значит, около семи?
— Договорились. И все-таки береги себя, — не удержалась Габби. — И не забудь пообедать!
— Слушаюсь, мэм!
Габби вдруг охватило неудержимое желание попросить Марка остаться. Борясь с этим нелепым искушением, она проводила взглядом его машину и вернулась в дом, чтобы прибрать в кухне после завтрака. Когда приехала Хилари, Габби передала ей благодарность Марка и попросила ключи от машины.
— Кто знает, вдруг на сей раз мне повезет и я найду Брокси.
— Надеюсь. А я, пожалуй, позвоню еще разок в собачий приют.
— Да, кстати, — Габби обернулась с порога, — Марк хочет с тобой и папой кое о чем поговорить, так что вечером, часов около семи, он заглянет на огонек.
— Значит, вы…
— Нет, мама. Это ровным счетом ничего не значит. Марку я не нужна, разве что как друг.
— Какая жалость! — Хилари приуныла. — А тебе, дорогая, что нужно?
— Чтобы все вернулось! — с неожиданной горячностью ответила Габби. — Только это бессмысленно, мама. Марк ясно дал понять, что приезжает сюда не ради меня, а ради Люси.
Хилари тяжело вздохнула.
— Может быть, у него есть другая женщина?
— Вполне возможно. Вот только я ни за что на свете не спрошу его об этом.
И Габби отправилась на поиски Брокси, не особо, впрочем, надеясь на успех. Настроение у нее было мрачное. Какая же она дура! Как она могла прошлой ночью так грубо оттолкнуть Марка? Теперь, поостыв, Габби понимала, что он всего-навсего хотел извиниться за свое поведение в сторожке, извиниться с помощью ласк и поцелуев, которые всегда действовали на нее неотразимо. Марк и не подумал бы заниматься с ней любовью в родительском доме, да еще так близко от спальни Люси. А она-то… она вновь отвергла, оттолкнула его — и теперь должна радоваться уже тому, что он согласен считать ее своим другом.
Габби вела машину, то и дело поглядывая по сторонам, и в ее глазах горел огонек решимости. Марка по-прежнему к ней влечет, уж это-то очевидно, а дружба — даже ради блага Люси — тоже может стать ступенькой на пути к более нежным чувствам. Надо только постараться… и уж она постарается!
К осуществлению своего плана Габби приступила тем же вечером. Она встретила Марка приветливо, спросила о самочувствии, строго предупредила, чтобы он ни в коем случае не завел речь о пропавшей собаке, и провела в гостиную, где родители слушали, как Люси читает вслух свое сочинение. После шумных приветствий Марку вручили бокал виски, и он, к вящей радости Люси, присоединился к благодарным слушателям. Когда чтение закончилось, Марк рассыпался в похвалах и внимательно выслушал рассказ девочки о том, как прошел день в школе.
— Пойдем, Люси, я провожу тебя, — предложила Габби, когда Хилари объявила, что ребенку пора спать.
— А ты, Марк, потом заглянешь ко мне? — серьезно спросила малышка, подставляя ему щеку для прощального поцелуя.
Марк шутливо потерся с ней носами, и Люси захихикала.
— Само собой, принцесса. Спокойной ночи.
Алекс попросил Габби оторвать Ники от учебников и привести в гостиную.
— Пусть хоть немного отвлечется от занятий, — пояснил он Марку. — Все мои друзья жалуются, что их дети не хотят учиться, а у меня другой случай — дочка за учебой света белого не видит. Помню, Пруденс была таким же трудоголиком.
Уведя Люси из кабинета, Габби по дороге заглянула в комнату младшей сестры и сообщила, что родители ждут ее.
— А в чем дело? — всполошилась Ники. — Что я такого натворила?
— Да ничего страшного не случилось. Просто папа хочет, чтобы ты приняла участие в одном семейном разговоре.
— А что такое сем… семейный разговор? — осведомилась Люси, отчаянно зевая.
— Это очень скучно, — заверила ее Габби. — Взрослые люди все время говорят, только и всего. Пойдем, милая. Прочитаю тебе один рассказик — и спать.
Ники дожидалась старшую сестру, изнывая от любопытства.
— Если разговор семейный, при чем тут Марк? — на ходу допытывалась она. — Погоди-ка! — Ники просияла. — Может, вы с Марком снова помолвлены?
Габби скорчила гримаску.
— Нет, дело совсем в другом, так что пойдем скорее, нас уже ждут.
Поскольку Ники была маленькой, когда родилась Люси, Хилари попросила Марка подождать с разговором и вкратце изложила дочери печальную историю любви Пруденс. Когда она закончила, в глазах Ники блестели слезы.
— Я, конечно, знала, что матерью Люси была Пруденс, но насчет ее отца никогда и не задумывалась, вы ведь мне сказали, что он умер. — Ники по-детски шмыгнула носом. — Только ведь это неважно, правда? Так или иначе, Люси всегда была и будет нашей маленькой сестричкой.
— Конечно, — мягко согласился Алекс, — только вот какое дело… Получается, что Люси в родстве еще и с Леноксами. Будь наша воля, мы сразу рассказали бы обо всем родителям Марка, но ведь мы дали Пруденс клятву молчать. — Он невесело улыбнулся Марку. — А ты, оказывается, с самого начала был посвящен в эту тайну.
Марк медленно кивнул.
— Да, но если бы Пруденс знала, что из всего этого выйдет, вряд ли она захотела бы таиться от Габби.
Ники озадаченно взглянула на старшую сестру. Габби грустно улыбнулась и объяснила ей:
— Я разорвала помолвку с Марком, поскольку думала, что он отец Люси.
— Что-о?! Шутишь?! — От возмущения Ники даже затрясла головой. — Я, конечно, была тогда совсем малявкой, но даже я понимала, что Марк по уши втрескался в тебя… — Она осеклась на полуслове и залилась жарким румянцем. — Ох, извините…
— Тебе не за что извиняться, — сказала Габби, стараясь не смотреть на Марка.
— Не за что, — согласился он. — Ты права, Ники. В Пруденс был влюблен совсем другой человек — мой дядя Ларри.
— Но ведь у него, кажется, была жена? — Ники наморщила лоб, припоминая. — Та леди в инвалидной коляске…
