Элис лежала на кровати в своей палате и вспоминала прошедший Консилиум. Из головы не выходили слова старой Гвинс. Морализуют… Дождутся восемнадцатилетия… Так вот как, значит, лечат неизлечимых психически больных. Только сейчас Элис обратила внимание, что за все время нахождения в лечебнице ни один пациент, кроме нее, не задерживался здесь дольше двух месяцев. По истечении этого срока все больные выздоравливали. Точнее, покидали больницу…
Сегодняшний Консилиум ничем не отличался от предыдущих, за исключением присутствия новых лиц. Позже секретарь объяснила, что это очень уважаемые доктора психиатрии, прилетевшие с Арториус Прайм специально для того, чтобы ознакомиться с историей болезни Элис. Её как всегда усадили в кресло стационарного анализатора, приготовившись снимать всевозможные замеры, и попросили заново рассказать свою историю. Все вежливо слушали, никто не перебивал и не сомневался. Потом ей задавали вопросы, она отвечала, и ее снова внимательно слушали все присутствующие. И даже ее лечащий врач, который уже давно знал всё ничуть не хуже самой Элис и вполне мог рассказывать за неё. После того, как все участники Консилиума были удовлетворены ответами, ей разрешили идти. Элис вышла из зала, и секретарь уже почти закрыла за ней дверь, когда до ее слуха донесся обрывок фразы лечащего врача, обращавшегося к Консилиуму. Он констатировал, что только что увиденный уважаемыми докторами случай был, несомненно, редчайшим, и в качестве информации для размышления предлагал Консилиуму ознакомиться с результатами расследования гибели Рика и Джейн Ритайли, проведенного Особым Управлением. Что было дальше, услышать не удалось, секретарь проворно выставила ее за дверь прихожей.
Особое Управление! Конечно, ДППЗ проводил расследование, и тогда, на Земле, к ней несколько раз приходил следователь, но она не знала, что делом занимается Особое Управление. Но оно же занимается только особо опасными преступниками. Выходит, и ее считают опасной? Элис вспомнила, что рассказывал отец про судьбу попавшего в Особое Управление мистера Питера. А ведь следователь спрашивал про него, как будто невзначай. Если есть результаты расследования, значит, само Особое Управление проверяло рассказ Элис. И ничего не нашло? Ни сигналов из Роса, пришедших в офис родителей, ни папиных сообщений, отправленных с борта транспортника, ни даже маминых заявок на выдачу со склада энергоэлементов. Мать и отца обвинили в краже, а ведь Элис сама видела красный огонек тревоги, мигающий на пульте системы мониторинга внешних архивов, да и заявку на энергоэлементы мать отправляла при ней. Неужели случайно пропали вообще любые упоминания о происшедшем?
Элис сжала рукой амулет Древнего. Милое чудовище с грустными глазами по-прежнему прижимало к груди свое разбитое сердечко. Только шов, сшивающий рану на сердце, уже доходил до его середины. Она хорошо помнила, что в транспортнике перед самой аварией рассматривала амулет, и шрам на сердце был вдвое меньше. Он увеличился уже после катастрофы. Как будто маленькое грустное чудовище переживает вместе с Элис гибель родителей. С тех пор наедине она часто разговаривала с большеглазым зверем, делясь своими эмоциями и переживаниями, словно ища поддержки у него, как у надежного друга, способного выслушать и понять всё.
Элис вернулась к своим размышлениям. Нет, тут что-то не так. Все пропасть не могло. В конце концов, она же видела полицейский корвет! Он не мог ей привидеться. И все, что говорит врач о пятнах на сетчатке, появляющихся от долгого смотрения на Солнце, не имеет к этому никакого отношения. У пятен на сетчатке не бывает бортовых номеров, а она хорошо разглядела цифры «087» на оранжевом боку. Просто кто-то скрывает правду, и если этот кто-то – Особое Управление, то Элис никогда не признают здоровой. А это значит, что старая Гвинс права. А это, в свою очередь, значит, что пора позаботиться о себе. Элис в виде мода уже никогда не докажет невиновность родителей. Ей надо выбраться отсюда и самой найти Рос. Только так можно доказать, что все произошедшее – правда.
Элис встала с кровати и уселась за коммуникатор. Отдельная палата для неизлечимо больных иногда может и помочь. Например, своей отдельностью. Девочка вошла в систему. Доступ в сеть не блокировался, видимо, от умалишенных не ждали компьютерных изысков. Она быстро нашла карту станции. Арториус-1 был огромен. Это была самая большая орбитальная платформа, построенная людьми. Он вдвое превышал по своим размерам недоступный простым смертным Арториус Прайм, окольцовывающий Землю. Но прятаться на марсианской орбите было бесполезно. Элис тут никого не знает, ей некуда идти, негде жить, нечего есть. Ее тут очень быстро найдут. Конечно, можно найти пару подружек из сети, живущих на Арториус-1, но с ними наверняка побеседовало Особое Управление, и помощи от них не будет. Скорее всего – даже наоборот. Надо как-то попасть на Землю. Ромб она знает хорошо. Жить можно в любом из множества пустующих домов, да и с едой не проблема. Всегда можно утащить что-то с ферм Пищевого Департамента. Но самое главное, на Земле находятся археологи. И Рос. Она быстро станет археологом и сама найдет Древний Бункер. Все не так уж и сложно.
Надо лишь попасть на корабль, идущий к Земле. Элис поколдовала над коммуникатором и нашла на карте местоположение космопорта. Космопорт на Арториус-1 был крупнейшим транспортным узлом в освоенной части солнечной системы. Он занимал огромную площадь на всех этажах орбитальной платформы, и каждую минуту на любом из этих этажей взлетал или совершал посадку какой-нибудь корабль. Добраться до него было совсем не сложным делом. Конечно, взять общественный транспорт не получится, автоматика не позволит, да и кредитов нет. Но с этим разберемся на месте. Элис изучила нужные маршруты. Далековато. Значит, надо действовать быстро. Она встала, и придирчиво осмотрела себя. Жаль, что психам вроде меня не положено зеркало. Могли бы поставить хотя бы небьющееся. Пижама слишком мятая, но как раз сегодня сестра Гвинс принесла новый комплект. Его надо было надеть завтра с утра, но ради такого случая можно сделать исключение. Элис открыла мягкий шкафчик. У меня тут все мягкое, даже коммуникатор. Зато зубы твердые. Она наполовину залезла в шкаф, скрывая свои действия от камер видеонаблюдения, спрятанных в противоположных углах потолка. За год пребывания в лечебнице у Элис было много времени, чтобы изучить мелкие детали. Например, маячки слежения в этой пижаме расположены в воротнике рубашки и в поясе штанов. Она принялась разгрызать швы, и спустя пару минут две маленьких пластинки уже лежали у нее на ладони. Теперь можно переодеться. Элис сменила пижаму и незаметно опустила пластинки в карман. Еще пригодятся.
Теперь надо выбираться отсюда. Что ж, раз все считают ее дочерью преступников, подлежащей неизбежной морализации, значит так тому и быть. По- крайней мере, если поймают и морализуют, так хоть будет за что. Не так обидно. Элис пожала плечиками, взяла в руки старую пижаму и вышла из палаты. Она спокойно прошла по коридорам, стараясь ничем не выдавать волнение. За полтора года к ней привыкли, как к долгожителю, и никто не обращал внимания на бродящую по этажам лечебницы умалишенную девочку. Никем не остановленная, она вышла к центральному выходу из больницы и подошла к сидящему на вахте у входных дверей санитару. Тот глядел какой-то электронный журнал.
– Вот. – Она положила ему на стол старую пижаму и замерла, глядя на него остекленевшими глазами.
– Что «вот»? – Не понял санитар.
– Вот. – Элис продолжала тупо таращиться на него.
– Зачем ты принесла это мне? – Нахмурился дежурный, брезгливо отодвигая пижаму от себя подальше.
– Я хотела отдать это сестре Гвинс. Бери ты. – Монотонно промычала Элис с выражением крайнего идиотизма на лице.
– Вот и отдай это сестре Гвинс. Мне это не нужно. – Ласково ответил санитар с плохо скрываемым раздражением.
– Она не берет. Бери ты. – Элис пустила слюну.
– Как это не берет? И почему же? – На лице дежурного мелькнуло отвращение, но он быстро взял себя в руки и снова заулыбался.
– Она не говорит. Бери ты. – Голова Элис дебильно дернулась, и девочка пододвинула пижаму обратно к санитару.
– Почему же она не говорит с тобой? Может, она тебя не расслышала? Ты сходи, попробуй еще разок! – Он снова отодвинул от себя пижаму, не забывая улыбаться во весь рот.
– Она ни с кем не говорит. Она смотрит в потолок. – Элис уронила слюну на пижаму и вновь пихнула ее поближе к дежурному. – Бери ты. – Не меняющимся тоном продолжила она.
Тот скривился, но отталкивать пижаму не стал. Вместо этого он отодвинулся от стола.
– Что значит – смотрит в потолок? – Насторожился дежурный.
– Лежит на полу и смотрит в потолок. Не говорит. Не хочет брать. – Идиотское выражение лица Элис не изменялось. – Бери ты.
– Что?!! Где?!! – Санитар подпрыгнул.
– На втором этаже, в прачечной. – Безразлично ответила Элис, тупо хлопнув глазами и добавила: – Бери ты.
Дежурный сорвался с места, опрокинув стул, и помчался на второй этаж. Элис проводила его дебильным взглядом. После чего взяла старую пижаму, вытерла ею остатки слюны и аккуратно положила ее на стол, рядом с журналом, который разглядывал санитар. Элис посмотрела на него повнимательнее. Ого, что смотрят продвинутые санитары! Это был свежий номер «Космополитен», приложение «Космо в космосе». Любимое голографическое издание мамы. Элис поддела ногтем тонкую электронную пластину журнала и сунула ее в карман. Затем она с пульта дежурного открыла входную дверь и спокойно вышла из больницы.
Выйдя из здания лечебницы, Элис, стараясь не торопиться, дошла до ближайшего угла здания и свернула за него. Психиатрическая больница располагалась далеко от жилых секторов станции, в одном из коммерческих районов, вплотную примыкающих к промышленным узлам. Вокруг располагались различные офисы, конторы, большие и малые организации. Повсюду ходили люди, в воздухе деловито сновали многочисленные флаеры. Вечерело, дневная смена подходила к концу, и десятки тысяч людей, работающих в ночь, спешили на службу. За углом Элис прибавила шаг, оглядываясь по сторонам в поисках более-менее укромного уголка. Вскоре она заметила крохотный тупичок между двух громад офисных зданий. Надо было торопиться, в любую секунду ее могли хватиться и выслать погоню. Девочка поспешно скользнула в тупик, укрываясь от возможных взглядов.
Элис остановилась, пытаясь успокоиться и отдышаться. Руки дрожали. Так ничего не выйдет, надо собраться. Она сделала несколько долгих глубоких вдохов и выдохов, успокаивая сердцебиение. Так делали все герои в сказках Саманты Нолл. Способ, на удивление, сработал. Элис сконцентрировалась, и редкие, до плеч, соломенные волосы плавно превратились в густую рыжую гриву, за полминуты опустившуюся до лопаток. Так лучше, будут немного скрывать больничную пижаму сзади. Элис секунду подумала, и придала коже бледный цвет, более свойственный абсолютно рыжим людям. Так. Брови и ресницы тоже сделать рыжими. Брови чуть гуще. Ресницы длиннее. Губы ярче. Еще. Пойдет. Глаза. Пусть будут коричневые. И веснушки. Пока побольше, позже разберемся. Спустя полторы минуты Элис вышла из тупика и направилась в сторону ближайшей стоянки общественных флаеров, специально замеченной ею на карте станции перед побегом.
Стоянка была заполнена летающими машинами до отказа, в воздухе растерянно кружили еще несколько, не находя свободного места. Отлично, множество людей только что прибыло на работу. Значит, в ближайшее время такое же множество полетит домой. Элис подошла к ближайшему флаеру и, достав из кармана пластинки следящих устройств, забросила их в салон летающей машины как можно дальше. Теперь надо быстро уходить отсюда. Она развернулась и, стараясь держаться как можно спокойнее, быстро пошла прочь.
Элис направилась к самому большому из ближайших офисных зданий, с трудом запрещая себе торопиться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Это давалось тяжело, ведь в любой момент ее могут начать искать, а может, уже начали. Вряд ли преследователи смогут узнать ее по внешности, но вот больничная пижама была способна провалить весь план. Девочка одновременно старалась двигаться быстрее и выглядеть естественно, но это помогало слабо – встречные
