каталогов и рекламы, являются вариативными. Такой девушке обеспечено безбедное существование и всемирная известность. Жизнь на Арториус Прайм в лучах славы и миллионы кредитов. И всё вроде бы хорошо, лучшей судьбы ребенку и желать нельзя. Но… Но есть одно «но». Странные слухи ходят среди простых людей про судьбы вариативных. Периодически вспыхивает новая звезда с вариативным геном, стремительно развивается ее карьера, и вот уже смотрит она на своих родных и близких со всех экранов. Вот только из этих самых родных и близких никто и никогда больше не видит свою дочь или сестру. Приходят на счет огромные суммы кредитов, изображения с дарственной надписью, записанные сообщения, и все что угодно, но увидеть саму девушку уже никому не под силу. Она живет в роскоши на Арториус Прайм и не появляется среди простых смертных, а на все вызовы за нее отвечают специальные сотрудники Департамента Культуры и Развлечений. Через год-два вспыхивает новая звезда и затмевает старую. Проходит время, и люди забывают про некогда знаменитую девушку, а измученные родители так никогда и не видят свою дочь. Считается, что слава и миллионы кредитов портят девушек, они исполняются высокомерия, снобизма и пренебрежения к бедным и забывают про родных и близких. Но разве все люди такие? Неужели нет исключений или ген вариативности идет в паре с геном неблагодарности? Не все верили в это. И потом. Поиском вариативных девушек занимается не Департамент Культуры и Развлечений, а зловещее Особое Управление ДППЗ. Все знают, что в Департамент поддержания Порядка и Законности лучше не попадать, но Особое Управление… Оттуда возвращаются только после морализации. А это сложно назвать возвращением. Так почему же поиск звезд культуры ведет управление, занимающееся борьбой с преступниками и хроническими нарушителями уставов и законов Корпорации? А человека, указавшего на вариативную девушку, ожидает награда в миллион кредитов! Целый миллион. Огромная сумма. Не родителей девушки, а любого, кто первый догадается оповестить Особое Управление. Не удивительно, что за вариативными идет самая настоящая негласная охота. Рик и Джейн терять Элис не хотели. Конечно, Корпорация никогда не станет нарушать собственные законы, и до завершения своей третьей гексарии жизни Элис будет несовершеннолетней и неприкосновенной. Но разве родителям намного легче навсегда остаться без дочери в день ее восемнадцатилетия?
С того дня редкие контакты семьи архивариуса с другими людьми из вынужденной необходимости превратились в счастливое стечение обстоятельств. Элис училась в виртуальной школе, общалась со сверстниками в виртуальном пространстве, проходила обследования и процедуры в автоматизированных клиниках. Рик и Джейн делали все, чтобы скрыть вариативность дочери и при этом не дать ей чувствовать себя одинокой. Впрочем, Элис росла сообразительным ребенком, и быстро все поняла. В тринадцать лет ее больше интересовала роботехника, чем сверстники, многочасовых разговоров с подружками в сети вполне хватало для отсутствия дефицита общения, а гости в офисе Рика бывали редко. Однако в последнее время посетителей прибавилось. Корпорация стала активно поощрять археологию, стремясь направлять в полезное русло бурлящую энергию немногочисленных бунтарей и романтиков, чьи взгляды не попадали под кодекс о принудительной морализации, прозванный в народе «моральным». Кроме того, история сейчас входила в моду и за подлинные безделушки времен Великой Катастрофы, извлеченные на белый свет спустя две тысячи лет, коллекционеры и просто богатые люди готовы были платить неплохие кредиты. Корпорация даже ввела в состав поисковых партий вооруженного мода для защиты археологов, а ДППЗ ежесуточно выделял дежурный полицейский фрегат, находящийся в часовой досягаемости от любого места раскопок на случай экстренных ситуаций с мутировавшими животными или внезапными ураганами. В результате в стане археологов прибыло, и поток искателей информации о древних убежищах ощутимо возрос. Посетители теперь появлялись в офисе почти ежедневно, и Элис до окончания рабочего дня практически не выходила из жилых помещений. Рик по-человечески радовался, что бум на осколки Древнего Мира начался сейчас, когда Элис исполнилось тринадцать, и она полностью отдавала себе отчет во всем, а не пятью годами ранее, когда веселый восьмилетний ребенок любил внезапно и без предупреждения порадовать родителей различными метаморфозами.
– Рик! – Судя по голосу, жена звала его из приемной. – Рик! Скорее, помоги мне! – Она была сильно взволнована.
Архивариус поспешил на помощь. Войдя в помещение, Рик обнаружил супругу в странном положении. Джейн сидела за своим рабочим коммуникатором, зажав на консоли обеими руками сразу несколько сенсоров, и пыталась носом нажать на еще один.
– Джейн? Любимая, что это ты делаешь? – Полюбопытствовал архивариус.
– Вот, смотри! – Джейн недовольно сверкнула на мужа глазами. – Ты установил эту новую программу очистки?!!
Рик перевел взгляд на монитор. В центре мигало оповещение какой-то неизвестной программы. Оно гласило:
«Здравствуйте! Вас приветствует последняя версия мастера очистки емкостей памяти. В Вашем компьютере обнаружено 137, 5 терабайт неиспользуемой информации. Сейчас будет произведена очистка емкостей памяти. Если Вы осведомлены о наличии этой информации, зажмите и не отпускайте сенсор «Q», иначе произойдет автоматическое удаление. Если Вы считаете, что эта информация важна, зажмите и не отпускайте сенсор «S», иначе произойдет автоматическое удаление. В случае если эта информация не используется Вами долгое время сознательно, зажмите и не отпускайте сенсор «L», иначе произойдет автоматическое удаление. Если Вы считаете, что эта информация не требует архивации, зажмите и не отпускайте сенсор «O», иначе произойдет автоматическое удаление. В случае если Вы не хотите удалять эти данные, зажмите и не отпускайте сенсор «P», иначе произойдет автоматическое удаление. Для подтверждения отказа от удаления, зажмите и не отпускайте сенсор «*» на дополнительной клавиатуре справа, иначе произойдет автоматическое удаление».
Рик посмотрел на жену внимательно. Обе ее руки были заняты удержанием вышеуказанных сенсоров, на зажатие звездочки пальцев не хватало. Джейн пыталась достать кнопку носом.
– Рик! Что ты стоишь?!! Быстрее, помоги мне! – Джейн изловчилась и все-таки ткнула носом в нужный сенсор.
Программа выдала сообщение:
«ОК. Удерживайте кнопки в течение десяти минут. За это время мастер архивации выполнит необходимые настройки. Иначе произойдет автоматическое удаление»
– Рик!!! – Возмущенно прогнусавила Джейн, – где ты взял эту программу? Немедленно помоги мне, или я тебя задушу!
Архивариус оценил всю прелесть позы жены и глубокомысленно изрёк:
– Милая, я думаю, ты справишься сама. Ты же у нас сообразительная!
После чего Рик развернулся к выходу и громким голосом грозно произнес:
– Элис! А ну-ка иди сюда немедленно!!!
В ответ из жилых помещений раздался захлебывающийся детский смех, переходящий в визг.
Леденящий холод пропал так же резко, как возник, и люк-сфера плавно ушла вверх, открывая капсулу. Тринадцатый пару раз моргнул и пошарил вокруг глазами. Никого не было видно, лишь механический голос на незнакомом языке монотонно повторял одну и ту же фразу. Майор отлепил от тела немногочисленные датчики и выбрался из капсулы. Ни Арториуса, ни врачей. Вокруг вообще никого. Он оглянулся. Помещение изменилось. Вокруг были одни только голые пол и стены, покрытые толстым слоем пыли. От прежней обстановки осталось лишь освещение, да четверка медицинских капсул. Тринадцатый подошел к ним поближе. Судя по индикаторам, остальные бойцы Внешней группы были в анабиозе, и их никто не разбудил. Значит, всё-таки снова анабиоз. И, принимая во внимание чуть ли не десятисантиметровую толщину слоя лежащей вокруг пыли, времени прошло буквально совсем немного больше, чем несколько обещанных Арториусом часов. Очень интересно. Майор осмотрел капсулы друзей. Вроде все живы и здоровы. Как это управляется – открывается, даже понятия не имею. Лучше пока ничего не нажимать и вообще не трогать, как говорится, не можешь сделать лучше – хотя бы не сделай хуже.
Тринадцатый прошел к двери. Когда-то за ней было спальное помещение, дальше ванная комната и маленький спортзал. Вот и весь мир Внешних, обреченных на вечный карантин. Майор шагнул за порог. Спальня была на месте, покрытая таким же слоем пыли, что и везде. На кроватях не было ни белья, ни матрасов, тумбочки стояли пустыми, стульев почти не осталось. Но в целом изменений не было, разве только мониторы системы оповещения и информации были обесточены, из-за чего казались большими и неуклюжими подслеповатыми глазами в черных матовых солнцезащитных очках. В ванной тоже ничего не изменилось, вот только воды не было. Не самое лучшее известие. Тринадцатый заглянул в спортзал. Тот был пылен и пуст, у дальней стены одиноко грустил боевой тренажер. Здравствуй, дружище, улыбнулся ему майор, рад тебя видеть. Скучаешь? Ничего, теперь будем видеться чаще. Он вышел из зала и направился к выходу из анабиозного подуровня. Что ж, тылы пусты, посмотрим, что творится в Бункере. Жаль, что никакой одежды найти не удалось, придется дефилировать в больничных шортах.
Майор вышел из подуровня. Вокруг по-прежнему не было ни души, лишь механический голос звучал громче. Тринадцатый пожал плечами. Зря стараешься, я все равно ни черта не понимаю. Он прошел дальше по коридору. В конце концов, кто-то же меня разморозил. И открыл дверь из подуровня. Вот только куда этот кто-то делся… Все двери были закрыты, и, похоже, заблокированы. М-да, никаких признаков жизни. Коридор сделал поворот, и стало видно, что выход из этого подуровня так же перекрыт. На всякий случай майор решил посмотреть поближе, хотя и так уже было ясно, что подуровень блокирован. Занятный способ вывести человека из анабиоза, подумал Тринадцатый, с одновременной игрой в прятки. Где же наш словоохотливый Арториус, не иначе увлекся подготовкой обещанного праздника. Интересно, сколько я провалялся в морозилке на этот раз?
Внезапно створы одной из закрытых дверей разошлись, и майор стремительно метнулся в сторону, прижавшись к стене около открывшегося входа, и замер. Из дверей никто не появился, зато механический голос сменил одну непонятную бубнилку на другую. Тринадцатый аккуратно заглянул внутрь. Никого. Возможно, это было приглашение войти, а возможно, это ловушка. Что мы теряем? Ничего. Вряд ли кто-то задумал столь экзотический способ убийства, проще было сломать анабиозную камеру. Или выключить. Или что там еще с ней можно сделать. Майор зашел внутрь. Куча донельзя запылившегося электронного оборудования и ничего больше. В углу тускло светился дисплей большого компьютера. В голове шевельнулось воспоминание. Это же лаборатория молодого Серебрякова. А компьютер, похоже, его рабочее место. Тринадцатый вспомнил их разговор и план на экране серебряковского коммуникатора. Все совпадало. Ладно, это даже хорошо. Может, хоть компьютер объяснит мне, что здесь происходит.
Он подошел к электронной машине и попытался стереть пыль с монитора и консоли управления. Задача оказалась не из легких, однако спустя пять минут несколько литров пыли были побеждены. Стараясь не вызвать пыльную бурю, Тринадцатый осторожно подул на консоль, сбивая остатки пыли, и вытер руки о шорты. Те немедленно стали грязно-серыми. Угу, восхитительно. Он посмотрел на монитор. На дисплее под словом «Пирогов» мерцала командная строка. Что ж, попробуем. Майор пробежался по сенсорам консоли управления:
«Здравы будьте, Николай Иванович, как продвигаются изыскания?»
«Введите пароль» – Вспыхнула ответная надпись.
Тринадцатый несколько раз сжал и разжал пальцы, настраиваясь на долгую писанину, и добрых минут пять вводил почти четыре строчки цифробуквенных обозначений. Наконец, работа была завершена, и майор, облегченно вздохнув, ткнул сенсор ввода данных. В первую секунду ничего не произошло, лишь с дисплея пропали введенные данные. Затем монотонная и непонятная бубнилка громкоговорителя оборвалась на полуслове, что-то щелкнуло, зашипело и перестало.
– Здравствуйте, Тринадцатый! Я так рад Вас видеть! – Весело произнес знакомый голос.
– Андрей Андреевич? Что Вы делаете в этом веке? – Улыбнулся майор, глядя в укрепленную в потолочном углу камеру видеонаблюдения.
– Вы меня узнали? Превосходно! Значит, мне удалось записать профиль голоса без искажений. – С мальчишеской гордостью заявил голос Серебрякова. – А
