сообразить, где же наши игроки,- сказал после матча Пит Сгемковски.
В одной из газет я прочитал: «А может быть, это вовсе не мы, а русские изобрели хоккей? Во всяком случае, так могло показаться вчера на льду «Мэдисон сквер-гарден». Не кто иной, а Борис Александров показал «рейнджерам», как надо играть в хоккей».
Но вернемся к матчу. На лед возле меня упало тухлое яйцо. Игра была остановлена. Я посмотрел на трибуну. Там полицейский держал за шиворот какого-то типа с оттопыренными карманами. Потом полисмен принялся старательно лупить своими кулачищами по этим карманам. Болельщики вокруг них стали зажимать пальцами свои носы и отворачиваться. Оказывается, этот подонок принес полные карманы тухлых яиц. Хорошая там у них получилась «яичница»…
В конце матча в меня бросили бумажным стаканчиком. Повернувшись в сторону трибуны, я показан рукой на табло: «Лучше посмотри на счет, хулиган». А счет был 7:3 в нашу пользу.
У соперников, как мы и ожидали, лучше всех выглядел Эспозито. Он и три года назад был сильнейшим. Тогда его называли «забияка Фил». Похоже, в той серии Эспозито так и не смог примириться с тем, что советские хоккеисты на равных играли с профессионалами. Страсти разрывали его на части. Фил играл превосходно, но иной раз выходил «за рамки», и нельзя сказать, что мы тогда расстались друзьями.
Теперь Эспозито вроде бы остепенился. Стал сдержаннее. Похоже, он признал-таки за нами право на большую игру. Хозяева «Бостон брюинз» перепродали Эспозито клубу «Нью-Йорк рейнджерс». Мы в Бостоне спросили, чем это было вызвано, и с удивлением услышали в ответ, что «медведи» считают совершенную сделку чрезвычайно выгодной для себя.
- Важно вовремя избавиться от стареющего игрока,- пояснили нам.- Еще немного, и Эспозито уже никто бы не купил.
Вот так. Мораль, по нашим понятиям, не слишком чиста.
Да, изменился наш старый приятель. На коньках он бегал уже не так быстро и из-за этого постоянно опаздывал вернуться к своим воротам. Но блестящая техника, мощная игра на пятачке и поразительное чутье по-прежнему были верными козырями Эспозито.
После игры в Нью-Йорке он скажет:
- Я предупреждал своих партнеров, что с русскими надо быть начеку, но они смеялись надо мной…
На следующий день мы вернулись в Монреаль и прямо из аэропорта в хорошем настроении поехали на каток- тренироваться. Мы понимали, что главные, самые трудные, матчи впереди. Нашим следующим соперником был «Монреаль канадиенс» - самый именитый клуб в НХЛ, законодатель мод, поставщик «звезд», 18 раз владевший Кубком Стэнли. Кто-то из старожилов ЦСКА вспомнил, что в 1970 году наша сборная со счетом 3:9 проиграла молодежной команде «Монреаля». Как-то выйдет теперь?
Без всяких преувеличений скажу: вся Канада жила этим матчем. Считалось, что «Монреаль» должен дать главный бой советским хоккеистам.
- Мы обязаны заявить миру, что лучшие хоккеисты играют в НХЛ,- сказал канадский хоккеист Лапойнт.
Не только стадион-весь город был в этот вечер словно наэлектризован. Желание победить и стать свидетелями победы у канадцев было настолько велико, что даже заливщики льда, как нам потом говорили, постарались «подыграть» своим: они специально сделали лед вязким и бугристым - чтобы испортить нашу игру в пас.
Появление хоккеистов на льду трибуны «Форума» встретили таким ревом, какого я еще никогда не слышал. По сравнению с ним реакция нью-йоркской публики могла бы считаться мертвой тишиной. Во время игры я всегда стараюсь подсказывать что-то своим партнерам, давать какие-то советы. Здесь же делать это было абсолютно бессмысленно. Я не слышал собственного голоса. И это продолжалось до последней секунды встречи.
Сначала канадцам удалось сломить нашу оборону, и они повели в счете. 2:0-так закончился первый период. Нашим форвардам долго не удавалось наладить контратаки, не получались игра в пас и коллективные действия. Соотношение бросков по воротам-10:4 в пользу соперников. Первый период проигран вчистую.
Но, к счастью, никто из моих друзей не поддался панике. В раздевалке тренеры рекомендовали игрокам быстрее кататься по всему полю, внимательнее адресовывать друг другу шайбу. «И дело пойдет»,- уверенно сказал Локтев. Очень хорошо, что наши тренеры в самых критических ситуациях никогда не кричат на игроков, не осыпают их бранью. Если даже они раздражены и взвинчены, то все равно вы не услышите от тренеров резких или грубых слов. Накричать на игроков во время матча-значит окончательно сбить их с толку.
Второй период мы начали в меньшинстве: двухминутное наказание отбывал Жлуктов. Вот где мне пришлось потрудиться! Канадцы, кажется, превзошли самих себя. Броски следовали один за другим, и все- сильные, точные. Но мы выстояли, а через некоторое время Михайлов сократил разрыв в счете.
Потом были удалены Солоду хин и Гусев. Ребята втроем отчаянно оборонялись, но шайба после сильнейшего броска Курнуайе влетела-таки в мои ворота. Я, честно признаться, ее и не видел - такая там передо мной была свалка. И снова канадцы атакуют…
Как-то в одном из интервью я сказал, что люблю играть, когда трибуны полны и зрители не щадят ладоней. Более того, мне иногда кажется, что играть интереснее, если зрители болеют против меня. Существует такое понятие (хорошо знакомое преподавателям и артистам) - контакт с аудиторией. Так вот, наилучшим образом я ощущаю этот контакт, эту приподнятость, это вдохновение, когда многотысячный зал, не отрываясь, следит за моими воротами, жаждет увидеть в них черный каучуковый кругляш, а я ловлю его, отбиваю его, грудью падаю на него. Нет, не видать вам, голубчики, шайбы в моих воротах! Из-под груды тел я в очередной раз поднимаюсь со льда и, подсознательно отмечая, что цел и невредим, разжимаю ладонь- ловушку. Вот она, ваша шайба… И все начинается сначала.
Ну и хоккей был в Монреале!
Знакомый канадский журналист однажды спросил, почему я все лучшие матчи провел против профессионалов.
- Именно потому, что они профессионалы,- ответил я. И добавил, ничуть не слукавив: - Чем сильнее соперник, тем увереннее я чувствую себя в воротах.
В этом матче, как, впрочем, и в других, почему-то было очень много затяжных пауз. Хоккеистов и болельщиков во время задержек развлекал орган, а местное телевидение тоже не дремало: своих зрителей по ходу трансляции хоккея оно умудрялось «накормить» фантастическим количеством разной рекламы. Мне показалось, что эти паузы были на руку канадцам - ведь высокий темп - это наше оружие, мы можем провести весь матч вообще без перерывов.
Харламов опять забил гол-красавец! Он со сверхзвуковой скоростью проскочил между Лемэном и Саваром, хладнокровно обыграл вратаря Драйдена и завершил свой потрясающий рейд точным броском.
В третьем периоде канадцы снова бросились на штурм.
Здорово они играли, ничего не скажешь. И Пит Маховлич, и Ляфлер, и Курнуайе сражались азартно, смело, честно. Я хочу особенно подчеркнуть последнее. Матч в Монреале оставил у всех нас самое прекрасное впечатление. В моем понимании это и есть настоящий суперхоккей- скоростной, комбинационный, жесткий (но не грубый), с увлекательной и драматичной фабулой. Я был бы не против сыграть этот матч еще раз.
Последний гол в этот новогодний вечер забил Борис Александров. 3:3!
Пита Маховлича, Ивана Курнуайе и меня назвали лучшими игроками встречи. Нас оставили на льду и втроем сфотографировали на память. Трибуны безумствовали. Когда сейчас, спустя несколько лет, я смотрю на эту фотографию, то до мельчайших деталей вспоминаю замечательный вечер в Монреале.
На следующее утро я прочел: «Скотти Боумен - тренер монреальцев-утверждает, что ни в одном матче этого сезона его команда не имела столько возможностей для бросков по воротам, как во встрече с ЦСКА. Он же говорит: «Любому другому вратарю пришлось бы вынимать из своей кожи осколки пропущенных шайб, как шрапнель. Любому другому, но только не Третьяку. Этот русский лейтенант украл у нас победу». Если быть справедливым, то это не совсем точно. Не я «украл победу» у «Монреаля». Я просто хорошо сделал то, что мне полагалось, а все остальное столь же хорошо сделали другие. Например, Александров.
