«На третьем этаже – сборище публичных девок, на втором – игра в рулетку. И лишь на первом для отвода глаз – ружейная мастерская».
Доходы девиц Пале-Рояля, понявших, что победители отнюдь не прижимисты, взлетели вверх. Даже если солдаты не знают по-французски, то на что же тогда существует язык любви?
«Вдруг являются обольстительные прелестницы. Они расхаживают с припрыжками, затрагивают всех мимо ходящих, припевая непристойные песни, и толпятся между множеством мужчин, собирающихся в сие время кучами...»
Конечно, увеселения Пале-Рояля привлекали далеко не всех. Париж есть Париж – невозможно не оценить все то, что столица Франции предлагала образованному человеку: театры, библиотеки и даже научные лекции, которые посещали русские офицеры.
«Как нам, так и солдатам хорошее житье было в Париже, – писал один из них. – Нам и в голову не приходила мысль, что мы в неприятельском городе».
На балу оставленная Наполеоном его первая жена Жозефина, танцуя с Александром I, сказала: «Ваше величество, мост Аустерлиц, вероятно, будет вами переименован? Ведь он назван в память того сражения, где вы были разбиты». «Вовсе нет, мадам! У меня даже не возникало подобной мысли, – улыбнулся Александр. – Мне вполне достаточно, что мои солдаты прошли по этому мосту».
Действительно, у русского государя было немало серьезных забот. И первая из них – дальнейшая судьба поверженного французского императора.
Точка была поставлена в Серебряном зале Елисейского дворца 6 апреля 1814 года. Здесь состоялся акт отречения Наполеона от власти. Со стороны России присутствовал генерал Павел Андреевич Шувалов.
Участники этого потрясающего своим драматизмом события нередко вспоминали его на склоне своих дней. Все подробности многократно описывались и в стихах, и в прозе. Художники использовали его как очень сильный, эффектный сюжет. Нечего и говорить, сколь детально о нем по горячим следам сообщали газеты и сколько самых разноречивых чувств вызвало оно у людей во всей Европе.
Каждый ощущал и великий трагизм, и великую справедливость свершившегося в Елисейском дворце. Разумеется, при этом особое внимание вызывала фигура генерала Шувалова, олицетворявшего собой народ-победитель.
...В церемонии, что состоялась в Елисейском дворце, все было тщательно продумано. И неудивительно, что из всей блистательной плеяды генералов 1812 года именно Павлу Андреевичу император Александр I поручил столь важную миссию. Шувалов много раз выполнял весьма сложные дипломатические задания. Одни только переговоры в Вене, например, шли несколько месяцев. И пожалуй, генерал куда лучше чувствовал себя в жаркой схватке среди свистящей картечи, чем под ледяным взглядом, например, императора Австрии. Однако никакой нажим, никакие уловки не могли заставить Шувалова поставить свою подпись на соглашении, хоть малейшим образом урезавшем интересы России. «Ревность его к оному и привязанность ко всему русскому были неограниченны», – писали о генерале современники.
Обходительный, великолепно образованный, Павел Андреевич мог бы сделать большую карьеру на дипломатическом поприще. Но от судьбы не уйдешь – он был чисто военная косточка, из тех, кто знает: «Есть упоение в бою у мрачной бездны на краю». И эта бездна разверзалась перед ним неоднократно. Совершая в войсках Суворова знаменитый переход через Альпы, Шувалов получил тяжелое ранение: пуля попала в бок. Он долго лечился, вернулся в строй, в двадцать лет был награжден «Георгием». В двадцать пять лет стал генералом. Могущественная родня тут была ни при чем – Павел Андреевич начал служить в звании подпоручика.
За два года до нападения Наполеона Шувалов отличился в войне со Швецией. Беспримерный марш- бросок наших войск через льды Ботнического залива был достоин войти в анналы всемирной военной истории: Шувалов первым ворвался на шведский берег.
Почти два десятилетия он провел в армии, в сражениях. Оттого, видимо, и не женился – времени не хватало, как не хватало на мундире места для наград. В «Биографиях российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов» их составитель указывает, что Павел Андреевич «имел все русские ордена до Святого Александра Невского включительно и много иностранных».
Шувалов выделялся даже среди блистательного ряда генералов – героев войны 1812 года. Это был удалец в полном смысле слова: куда ни поставь, он на своем месте. И отношение к нему Александра I, по его собственному признанию, было особенное: не просто как к своему флигель-адъютанту, а как к человеку, мнением которого он дорожил. Примечательно, что именно Шувалов убеждал Александра в необходимости назначить Кутузова главнокомандующим русской армии, чему сам император внутренне сопротивлялся.
...После отречения Наполеона главы победивших государств решили вывезти поверженного императора за пределы Франции. Необходимо было принять меры предосторожности, так как население, особенно в южных провинциях, крайне враждебно относилось к Наполеону – его считали виновником бедствий простого народа.
Говорили даже о готовящейся расправе. Конечно, смерть французского императора не входила в планы победителей. Это выглядело бы весьма скверно с моральной точки зрения – как расправа над безоружным человеком. Поэтому люди, сопровождающие его к месту ссылки, отбирались с крайней строгостью. Шувалов оказался самой подходящей кандидатурой. В предписании, полученном им, говорилось:
«Его императорское величество узнал о деликатности, с какой вы, граф, выполнили его намерение по отношению к императрице Марии-Луизе (жена Наполеона, которую по поручению русского начальства Шувалов доставил на ее родину и сумел внушить доверие перепуганной женщине. –
