они, которые могли себе позволить поселиться в самых райских уголках земли, всегда возвращались домой, в тяжелый, губительный и для миллионера, и для нищего климат, где пробирает до костей петербургский ветер? Наверное, мы уже никогда не узнаем ответа на эти вопросы.
...Граф Николай Кушелев-Безбородко в двадцать восемь лет умер от чахотки.
За два года до смерти он затеял постройку дома, который сегодня считается одним из пяти самых красивых зданий Петербурга.
...Малому Мраморному дворцу, как стали называть кушелевское строение, посвящены книги. Современники считали его воплощением роскоши и вкуса – эти два понятия так часто расходятся меж собой!
Свое название Мраморный дворец получил потому, что в качестве облицовочного материала использовали очень редкий для Петербурга мрамор розового оттенка.
Парадные залы, стилизованные под разные эпохи, поражали величием и вместе с тем изяществом отделки. Гобеленовый зал, Турецкая комната, будуар а-ля Помпадур в розовых тонах, Саксонская гостиная, парадная лестница, зал Золотой, зал двусветный Белый с подлинным плафоном XVII века – все это производило ошеломляющее впечатление даже на много повидавших архитекторов. Удивлял своей красотой и паркет, набранный из драгоценных пород дерева и инкрустированный перламутровыми вставками: нечто подобное имелось только в Лионском зале царскосельского Екатерининского дворца.
Поневоле задаешься вопросом: зачем граф Николай, который уже чувствовал себя очень плохо и не обманывался на счет своего ближайшего будущего, затеял это строительство, потребовавшее чудовищных затрат? Может быть, для него это стало последней возможностью воплотить свою мечту о художественном идеале? А может быть, само строительство, к которому он относился с пылкостью и неослабевающим интересом, по его мнению, продлевало его земной срок?
Искусствоведы не раз обращали внимание: в наружном оформлении входных дверей присутствуют такие детали, которые можно истолковать как погребальные символы. Этот дворец – последнее, но прекрасное, что граф Николай оставлял на земле и, очевидно, вполне сознавал сей печальный факт.
С обожаемой им Елизаветой Ивановной, к ногам которой он сложил все, что имел, – свое сердце, титул, огромное богатство, не получив того, чего желал, – наследника или наследницу, – с ней в последнее время отношения совсем разладились. Каждый жил своей жизнью: она – в бесконечном бальном вихре, меняя туалеты и поклонников, он – в заботах о доме, который так и не успел увидеть завершенным.
Во второй раз став вдовой, графиня Елизавета Ивановна не отказалась от старых привычек и не стеснялась в тратах. Однако дом остался неоконченным, а многие счета по его возведению – неоплаченными. Кредиторы, поставщики, разного рода посредники потянулись к графине, требуя срочно погасить долги. У вдовы голова шла кругом – наличности не хватало для ее повседневных трат, не говоря уже о прочем.
Началась распродажа. Ценные коллекции по частям уходили в чужие руки. Бронза, фарфор, мрамор, удивительные образцы часов, мемориальные вещи, принадлежавшие историческим личностям, – то, что годами собирал Николай Александрович, постигла печальная участь.
О, сколько могли бы рассказать залы Мраморного дворца об опустошении витрин, стеллажей, шкафов с изумительными предметами искусства! За какой бесценок доставались они разного рода темным дельцам и перекупщикам, спешившим со своей добычей прочь для того, чтобы вскоре вернуться опять, пока доверчивая хозяйка не опомнилась!
Однако любители легкой наживы напрасно беспокоились: ничего не понимая в ценности вещей, которые исчезали из дома, Елизавета Ивановна желала единственного – живых денег, чтобы в преддверии очередного великосветского бала по давней привычке проехаться по модным лавкам.
...«Веселая вдова» не теряла надежд и на свои чары. И что бы вы думали? Ее самоуверенность принесла весьма неплохие плоды. Накануне полного финансового краха Елизавета Ивановна сумела внушить горячее чувство человеку знатному и всеми уважаемому. Ей предложил руку светлейший князь Александр Аркадьевич Суворов, внук великого генералиссимуса. Он тоже был вдовцом, но в свои неполные шестьдесят лет этот седеющий красавец мог дать фору кому угодно. Санкт-Петербургский военный генерал-губернатор, член Государственного совета, кавалер орденов, включая орден Андрея Первозванного, – против такого жениха не возражала бы любая юная красавица. Надо сказать, что и Елизавета Ивановна была чуть ли не на четверть века моложе его.
Репутация Александра Аркадьевича была безупречна. «Всегда смелый на правду, откровенный в мыслях и словах, он сохранил эти свойства до самых последних дней.
Занимая при дворе и в среде царской семьи исключительное положение, он при всех условиях придворной жизни умел соединять утонченность светского человека с благородством и прямодушием солдата», – писал о нем современник. Надо знать злоязычный и завистливый свет, чтобы в полной мере оценить подобную характеристику.
При своем большом состоянии генерал сумел избавить очаровательную супругу от денежных затруднений: все долги были возвращены, все счета оплачены.
...Поистине Елизавета Ивановна была любимицей Фортуны. Удачливая красавица прожила долгий век без всяких, что немаловажно, материальных забот. И помогло ей в этом не только состояние третьего мужа, но и свое личное, а вернее – кушелевское. За Малый Мраморный дворец в 1873 году она выручила очень большие деньги, с лихвой вернув себе все то, что вложил в этот дом покойный Николай Александрович.
Эта выгодная сделка, вероятно, стала возможной потому, что дом на Гагаринской приобрели не кто- нибудь, а сами Романовы. Им требовался именно дворец, достойный императорской короны, и требовался срочно из-за чрезвычайного, единственного за все время существования династии обстоятельства.
Сын великого князя Константина Николаевича, Николай, украл из иконы матери бриллианты – деньги были нужны для романа с очаровательной американкой. Страсть подтолкнула молодого человека к преступлению. Его не простили: восемь лет двадцатилетний рыцарь дамы, которая уже и думать о нем забыла, просидел безвылазно в этом доме под надежной охраной. Гулять ему разрешалось только в маленьком садике, а далее следовали ссылка в Ташкент навечно и расстрел большевиками в 1918 году. 1 все же в его жизни было много любви, страсти, надежды. (Впрочем, об этой истории довольно подробно рассказано в книге: Л. Третьякова, «Русский сюжет», глава «Похититель драгоценностей».)
История дома, с такой любовью возводимого некогда Николаем Кушелевым-Безбородко, не заканчивается печальной судьбой другого Николая – Романова, жертвы очаровательной авантюристки.
Через пятьдесят лет после строительства дворца здесь поселилась еще одна погубительница, светлейшая княгиня Екатерина Долгорукова. Ее роман с Александром II привел к тяжелой драме в семье царя, сократив дни его жены, императрицы Марии Александровны.
Правда, Екатерина Долгорукова, став морганатической супругой Александра II, въехала в кушелевский особняк уже после страшной гибели царя.
К чести новой хозяйки надо отнести то, что она, видимо, имела хороший вкус и оценила изысканную отделку внутренних помещений, оставив их в первозданном виде. Лишь из двух комнат убрали драгоценную «кушелевскую» мебель и заменили ее предметами обстановки кабинета Александра II. В шкафах и витринах хранились его личные вещи. Вдова устроила здесь своеобразный музей в память
