стрелковой дивизии. Четыре инженерных батальона численностью около 5000 человек, по два на Сарема и Хиума, были переданы полностью в подчинение генералу А. Б. Елисееву.
Штаб и политотдел береговой обороны Балтийского оайона находились на Сарема в городе Курессаре (Кингисепп). Комендантом береговой обороны после убытия на учебу в академию в 1940 году генерала С. И. Кабанова был назначен генерал — майор А. Б. Елисеев, один из наших старейших военных моряков, большой специалист в области использования береговой артиллерии, участник гражданской войны. В прошлом рядовой балтийский матрос — комен- дор и артиллерийский унтер — офицер, он служил до революции на крейсере «Россия» и линейном корабле «Слава», на батареях островов Моонзундского архипелага. Алексей Борисович до тонкости знал организацию и материальную часть береговой артиллерии, обладал широкими познаниями в вопросах ее использования. Военкомом береговой обороны был дивизионный комиссар Гавриил Федорович Зайцев, утвержденный в этой должности в июле 1941 года. Опытный политработник, имевший к тому же твердый, волевой характер, он сумел сработаться с Елисеевым, умело направлял деятельность политотдела района.
Добрым словом я всегда вспоминаю и начальника штаба района опытного артиллериста, грамотного, дисциплинированного командира Алексея Ивановича Охтинского. Это был требовательный к себе и подчиненным человек, хороший штабист, отлично знавший части береговой обороны, командный состав. По характеру Охтинский казался несколько суховатым. Он неоднократно просился в строй, хотел лично участвовать в боевых действиях.
Война застала гарнизон архипелага в полной боевой готовности (Елисеев имел на это заблаговременное приказание командующего флотом). Пока шли бои на территории Латвии и Эстонии, а в районе Моонзунда находились наши корабли, противник активных действий не предпринимал, ограничиваясь эпизодическими бомбардировками батарей и кораблей в районе Касарского плеса. Пользуясь этим, гарнизон, привлекая местное население (кроме Осмуссара, где населения не было), продолжал строить и монтировать батареи, долговременные и деревоземляные огневые точ ки. Доты и дзоты строили по всему побережью. Руководил работами начальник инженерной службы района полковник Сергей Сергеевич Навагин, скромный, знающий дело командир.
Откуда враг будет наступать на острова, никто из наших командиров не знал; могло быть так, как в первую мировую войну, когда немцы высадили крупный десант при поддержке почти всего флота в бухте Тага — Лахт[78]. В первую очередь нападения ждали с моря, с запада, поэтому и усилия сосредоточивали на создании возможно более стойкой противодесантной обороны на юго — западном и западном побережье Сарема, а также на западном и северном берегах Хиума.
На северо — западе Сарема стоял 46–й стрелковый полк майора
А. С. Марголина; он занимал оборону на Тагаранне и прикрывал входы в бухты Кюдема — Лахт и Тага — Лахт. Южное и юго — восточное побережье острова — от Ромассаре до мыса Кюбоссар — оборонял 79–й стрелковый полк майора Ладеева.
Угроза вторжения возникла, однако, не с запада и юго — запада, а с юга и востока, то есть с материка, а на этих направлениях как раз и не было предусмотрено инженерных оборонительных сооружений. Кто мог знать, что через несколько дней после начала войны враг окажется у Лиепаи, а потом у Риги и Таллина!
В июле, когда противник подошел к Нарве, командующий 8–й армией решил подчинить непосредственно себе стрелковую бригаду, находившуюся на Сарема. Если учесть, что командарм и его штаб находились от Сарема за 600–700 километров, можно представить, к чему могло привести подобное переподчинение. Решением Военного совета флота от 10 июля все без исключения части, расположенные на Сарема и Хиума, включая надводные и подводные корабли и авиацию, были подчинены коменданту архипелага генералу Елисееву, о чем мы доложили командующему фронтом. Командующий генерал М. М. Попов согласился с нами.
Народный комиссар ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов приказал: «Сарема и Хиума оборонять при всех условиях обстановки на сухопутном фронте. План обороны в кратчайший срок представить на утверждение…» Приказ был передан генералам Кабанову и Елисееву (на Ханко и Сарема)[79].
Понимая обстановку, комендант обороны островов и его штаб приняли меры для создания более мощной обороны. Все было пущено в ход: проволока с огородов, непригодные к использованию авиабомбы, учебные пулеметы. Помощник коменданта по материально — техническому обеспечению майор И. Г. Фролов сумел обеспечить гарнизон продовольствием и топливом.
К 1 августа на островах Сарема, Хиума и Осмуссар закончили строительство и монтаж всех батарей. Для предотвращения возможного вторжения противника со стороны Эстонии были установлены дополнительно батареи на мысах Паммана, Кейгуста, островах Абрука и Муху, в бухте Репику, кроме того, поставили шесть полевых батарей на южном побережье Сарема, на Муху и в бухте Лыу.
С артиллерией теперь было, можно сказать, все более или менее в порядке, но не хватало сухопутных сил, не было танков. Слабыми оставались зенитная оборона и истребительное прикрытие островов. Недоставало вооружения для строительных и инженерных частей, оставшихся на островах. Плотность войск в обороне была низкой — один стрелковый полк занимал оборону на фронте до 120 километров. Гарнизон самого крупного острова Сарема насчитывал всего лишь 18 с лишним тысяч человек.
Настроение, однако, в частях и подразделениях островов было бодрым, защитники заявляли о своей решимости до конца сражаться за родную землю. Каждый понимал, что бои с врагом на Моонзундских островах отвлекут силы противника от Ленинграда. В обращении к Главному политическому управлению ВМФ командование гарнизона островов писало: «Весь личный состав полон решимости сражаться за каждую пядь земли, не щадя своих сил и жизни. Можете смело заявить Центральному Комитету Коммунистической партии, что мы будем по — большевистски драться и оправдаем долг перед Родиной». Многие воины просились на материк для участия в боях в составе сухопутных войск. Командирам и политработникам приходилось разъяснять важность обороны островов Моонзунда, занимавших выгодное военно — стратегическое положение.
Немецко — фашистское командование готовилось к захвату островов архипелага задолго до начала войны. Мельцер, в прошлом офицер сухопутных войск, участник захвата островов, в своей книге «Борьба за Моонзундские острова» пишет: «В директиве от 31 января 1941 года о стратегическом развертывании для осуществления восточной кампании (план «Барбаросса») говорилось: «18–я армия… проводит все необходимые подготовительные мероприятия к занятию Моонзундских островов таким образом, чтобы обеспечить возможность внезапного осуществления этой операции… Подготовка к взятию Моонзундских островов была начата в штабе группы армий «Север» заблаговременно. Составлялись планы операции, и они, естественно, предусматривали возможное участие флота»[80] .
А вот свидетельство еще одного немецкого историка Ю. Майсте- ра: «Командование армией первоначально предполагало план захвата балтийских островов осуществить внезапным вторжением с моря сразу же с открытием военных действий. Учитывая силу советского флота, германский флот этот план отверг»[81]. Немецкие адмиралы еще помнили о героизме и мужестве революционного гарнизона, дравшегося на островах в 1917 году, что стоило немалых потерь германскому флоту. Видимо, поэтому он и теперь не был использован до тех пор, пока Краснознаменный Балтийский флот в силу создавшейся обстановки не отошел в Кронштадт.
Со второго дня войны противник начал наносить по островам удары авиацией — главным образом по аэродромам и крупным батареям. На Сарема трудно, а порой и невозможно было отражать атаки вражеских самолетов на аэродром Кагул, пристань Трииги, батареи на полуострове Сырве. Зенитные средства, особенно автоматические и крупнокалиберные, на острове практически отсутствовали.
После захвата противником Виртсу создалась непосредственная угроза вторжения на острова[82]. Наиболее вероятным местом высадки десанта стал остров Муху. Командование гарнизона приняло решение возвести на этом острове инженерные укрепления. На предполагаемых путях наступления противника с материка вокруг батарей начали создаваться рубежи обороны. К работам привлекались инженерные батальоны, ранее занимавшиеся строительством батарей, местное население, части стрелковой бригады. Саперный батальон стрелковой бригады и отдельная саперная рота лейтенанта Г. В. Кабака заминировали мосты на дамбе.
