наша военно- морская база, несмотря на неблагоприятные условия, сложившиеся для Советского Союза в начале войны, не была с ходу захвачена противником ни с суши, ни с моря. Только после того как задачи обороны баз были выполнены, они оставлялись в связи с передвижением и изменением линии фронта по решению Верховного Главкомандования.
Как правило, наши войска и силы флота уходили из военно — мор- ских баз морским путем. Это было довольно сложно. В окружении превосходящих сил противника требовалось быстро погрузить на боевые корабли и транспортные суда и перевезти морем крупные контингенты войск, техники и вооружения. Часто перевозки осуществлялись в условиях господства авиации противника в воздухе и очень сложной минной обстановки на море. Именно в такой обстановке пришлось эвакуировать легендарный гарнизон Ханко.
Мы отдавали себе полный и ясный отчет в том, насколько трудна эта задача. Предстояло в сжатые сроки перевезти свыше двадцати тысяч человек с боевой техникой и всеми видами имущества. Флот располагал очень незначительными транспортными средствами и топливными ресурсами. На последнем участке пути Ханко — Ленинград и Кронштадт корабли и транспорты подвергались артиллерийскому обстрелу противника, занимавшего южный берег Невской губы; на самый слабый демаскирующий сигнал он немедленно отзывался стрельбой. При обнаружении мест разгрузки наших войск в Ораниенбауме и Ленинграде неизбежно следовали удары вражеской авиации.
И тем не менее откладывать эвакуацию было нельзя. Интенсивные действия неприятеля в сентябре свидетельствовали о том, что на базу готовится решительное наступление. Еще более осложнилось положение с наступлением осенней непогоды и приближением ледостава. Стоило образоваться льду, и полуостров переставал быть неуязвимым с моря. Организовать же наличными силами прочную круговую оборону было невозможно. И помочь гарнизону было трудно: что мог дать Ленинград, блокированный вражескими войсками. Поэтому, как ни просил генерал С. И. Кабанов принять срочные меры для подвоза боезапаса, продовольствия, топлива и различных материалов для усиления обороны, мы думали о другом — об эвакуации Ханко. Этого требовала и острая необходимость пополнить войска Ленинградского фронта в связи с предпринятой врагом тихвинской операцией.
Решение об эвакуации было принято не сразу. Я неоднократно вел на эту тему продолжительные разговоры с А. А. Ждановым. Не знаю, на что он надеялся, но в течение октября неизменно отвечал, что нужно подождать. Лишь в конце месяца его позиция изменилась. Было это так. Я доложил ему, что на Ханко отправляется отряд базовых тральщиков с запасом бензина и медикаментами на борту. На обратном пути они могут взять тяжелораненых и доставить их в Кронштадт. А. А. Жданов согласился с этим. После того как тральщики дошли до Ханко, я предложил Андрею Александровичу погрузить на борт вместо раненых батальон бойцов стрелковой бригады с личным оружием и доставить его на ораниенбаумский плацдарм, где исключительно велика была нужда в пополнении. Не знаю, что произошло, видимо, А. А. Жданов получил разрешение Ставки начать эвакуацию гарнизона Ханко, но только мне было дано согласие на перевозку в Ленинград всего личного состава с техникой и запасами.
Расскажу о первом походе на Ханко. Подготовка к нему началась в середине октября 1941 года. Начальник штаба флота контр — адмирал ЙЭ. Ф. Ралль совместно с командиром охраны водного района капитаном 2 ранга И. Г. Святовым и командирами базовых тральщиков, изучая возможность доставки на Ханко ста тонн бензина для истребителей, пришли к выводу, что горючее можно перевезти в носовых соляровых цистернах тральщиков. Мысль эту подал И. Г. Святов. На обратном пути тральщики должны были по согласованию с командованием Ленинградского фронта вывезти раненых. В поход вышли три базовых тральщика со срезанными мачтами (чтобы уменьшить дальность обнаружения наших кораблей с береговых постов противника) и два катера — охотника с продовольствием, боеприпасами и медикаментами, кроме основного груза — бензина для истребителей. Командовал отрядом капитан
3 ранга В. П. Лихолетов, военкомом был полковой комиссар Н. И. Корнилов.
Для сокращения времени перехода от Гогланда до Ханко тральщики шли без тралов. До маяка Кери во главе отряда шли, выполняя роль прорывателей минных заграждений, БТЩ-203 (командир капитан — лейтенант М. Я. Ефимов) и БТЩ-217 (командир старший лейтенант И. Я. Становов). Одному из них, БТЩ- 203, не суждено было дойти до Ханко. Он подорвался на мине и затонул.
На обратном пути тральщики, по указанию Военного совета флота, вывезли вместо раненых батальон стрелковой бригады с ручным оружием, противотанковыми ружьями. Батальон был направлен для усиления наших войск на ораниенбаумском плацдарме. Всего с Ханко было доставлено 499 бойцов и командиров.
Судя по всему, противник не заметил перехода наших кораблей на запад и с запада. В журнале Маппе КипйзЬаи, издаваемом в Западной Германии, в октябрьском номере за 1961 год приводится хронология боевой деятельности сторон осенью 1941 года. В хронологии ничего не говорится о появлении в это время советских кораблей в Финском заливе. А может быть, буржуазным историографам невыгодно и теперь, через двадцать с лишним лет, вспоминать о промахах нацистов в войне на море.
Обстановка на сухопутном направлении базы благоприятствовала эвакуации: противник отвел к этому времени на Карельский перешеек значительную часть своих войск из состава ударной группировки «Ханко», резко сократил здесь действия артиллерии и авиации; корабли врага ограничивались несением дозоров, разведкой и эпизодическими нападениями на наши дозорные корабли.
На пути от Гогланда до Ханко наибольшую опасность представляли минные поля между мысом Юминда и Каллбодагрундом (средняя часть Финского залива) и между Хельсинки и Наргеном (с — евернее Таллина). И противник продолжал усиливать их. В районе Юминда — Каллбодагрунд только в сентябре противник поставил 958 мин и 700 минных защитников.
Свидетельство этой сложной минной обстановки можно найти, в частности, в уже упоминавшейся статье Ю. Ровера «Минная война в Финском заливе, сентябрь — ноябрь 1941 года». «Так как после эвакуации из Ревеля находящиеся при входе в Финский залив базы Ханко и Оденсхольм оставались в советских руках, — пишет Ю. Ровер, — немецкое командование считалось с возможностью советских попыток прорыва через заграждение Юминда, чтобы обеспечить или эвакуировать отрезанные западнее Кронштадта и Ленинграда базы. Поэтому прежде всего считали необходимым закрыть проходы в заграждении Юминда, сделанные при прорыве советских кораблей. Так, ночью 29, 30 и 31 августа флотилия кате ров — заградителей поставила три заграждения (Д-31, Д-32, Д-33) восточнее старого финского заграждения «Валкярви» (по 30–36 мин ЕМС и соответствующее число буев). На пути русских в центре Юминды было поставлено дополнительное заграждение из 36 мин ЕМС и 40 буев…
В ночь на 3 сентября финский заградитель поставил западнее Юминды новое заграждение из 84 мин, одновременно немецкий заградитель «Кайзер» западнее этого заграждения поставил 120 предохранительных буев… Чтобы затруднить рейды советских кораблей в Ханко, финские сторожевые катера ночью 24 и 29 августа и 3 сентября поставили заграждение по 12 мин южнее подступов к Ханко.
…В ночь на 8 сентября катера из Котки поставили 48 мин северо- восточнее Сескара, охраняемые 40 буями… В ночь на 11 сентября флотилия катеров — заградителей поставила на путях к востоку от Гогланда заграждение из 36 мин ЕМС и 40 буев…
Повышенная активность Балтийского флота, связанная с применением артиллерии, вызывала опасения, что Советы в случае грозящей потери Ленинграда и Кронштадта смогут попытаться с готовыми к выходу в море кораблями своего флота пробиться на запад и интернироваться в шведских водах. Чтобы предотвратить это, было решено усилить заграждение Юминда. 17 сентября минный заградитель «Кобра» поставил заграждение севернее мыса Пури- кари из 66 мин ЕМС и 100 буев и западнее Юминды — заграждение из 136 мин ЕМС, прикрытых 200 буями. Чтобы избежать возможности обхода этих заграждений, заградитель «Кайзер» поставил 21 сентября севернее маяка Каллбодагрунд заграждение из 126 мин и 100 буев и западнее этого маяка — 86 мин ЕМС. При возвращении с минной постановки заградитель «Королева Луиза» попал на мину и погиб.
…2 ноября в первый раз был отмечен, очевидно успешный, прорыв соединения из восьми кораблей на запад через заграждение Юминда. Были приняты соответствующие меры. В ночь на 3 ноября немецкий заградитель «Кайзер» поставил западнее Юминды на предполагаемом советском пути новое заграждение из 150 мин ЕМС (Д-46). Но в последующую ночь с берега наблюдали обратный рейс этого соединения и от этих мер, направленных против прорыва на запад, отказались… 12 ноября два финских заградителя вышли в ночь, чтобы поставить заграждение северо — западнее Юминды (Д-46). 14 ноября в районе этого
