заграждения наблюдалось большое число взрывов».
Можно видеть, что после прорыва флота из Таллина в Кронштадт противник два с половиной месяца выставлял все новые и новые минные заграждения. Всего же в Финском заливе с начала войны противник поставил 4631 мину и 3361 минный защитник.
Кроме того, на всем пути перехода существовала опасность обстрела наших кораблей береговыми батареями, атак авиации, торпедных катеров и подводных лодок. Враг находился в базах
(Хельсинки, Котка, Порккалауд, Таллин), которые располагались на обоих берегах залива; расстояние от них до фарватера, которым шли наши корабли, составляло всего 8—12 миль. В этих условиях корабли при каждом переходе вынуждены были избирать новые пути, постоянно менять курсы. Почти все маяки в Финском заливе не работали. Лишь на участке Кронштадт — Гогланд использовалась служба навигационного ограждения для обеспечения переходов.
Предварительное траление также было невозможно вести, так как в районе переходов господствовал противник. Но если бы оперативная обстановка и позволяла предварительно тралить минные поля, то и это не спасало положения, так как корабли и суда, проходя ночью опасные районы по счислению, далеко не всегда держались бы в пределах очищенной полосы.
Полное исключение подрывов на минах могло быть достигнуто только в результате достаточно точного определения границ опасных районов с последующим частичным уничтожением мин на фарватере шириною 10–12 кабельтовых и охраны протраленных фарватеров. Однако в этом случае противник сразу обнаружил бы боевое траление и, надо полагать, немедленно отреагировал. Поэтому оставалось единственное — проводка кораблей непосредственно за тралами базовых тральщиков, которые обеспечивали относительную безопасность движения за ними боевых кораблей и транспортов, большую скорость хода и скрытность.
Личному составу тральщиков, экипажам боевых кораблей и транспортов предстояли большие моральные и физические испытания, особенно при совместном плавании ночью, когда необходимо было сохранять свое место в походном порядке, поддерживать непрерывную связь друг с другом, быть в постоянной готовности к оказанию взаимной помощи.
Наши люди были хорошо подготовленными моряками. За четыре месяца войны они приобрели немалый боевой опыт. За это время почти все эскадренные миноносцы участвовали в боях с вражескими кораблями в Рижском заливе, многократно противоборствовали вражеской авиации, особенно в ходе боев в Моонзунде. Многим из них приходилось иметь дело с неприятельскими минами, приносившими большие потери и повреждения. Экипажи эокадренных миноносцев и их командиры Е. П. Збрицкий, В. Ф. Андреев, Е. Б. Ефет, Б. П. Левченко, М. Т. Устинов, М. Д. Осадчий, В. И. Маслов, командиры дивизионов Г. С. Абашвили, С. Д. Солоухин, А. И. Заяц были уже «обстреляны» и подготовлены к решению самых сложных задач.
Базовые тральщики, отлично построенные советскими кораблестроителями, за эти месяцы также совершили много славных дел. Ни дня, ни ночи не знали покоя эти боевые корабли. Непрерывная проводка за тралами и сопровождение транспортов и боевых кораблей, боевое траление, перевозка на борту таких важных грузов, как бензин, боезапас для авиации в отдаленные гарнизоны, — вот далеко не полный перечень их обширных задач. Отличные экипажи под командованием П. Т. Резванцева, М. Д. Годяцкого, И. Я. Станового, Н. С. Дебелова, А. В. Цыбина, А. М. Савлевича, Г. А. Бада- ха, С. В. Панкова, М. П. Ефимова, Е. Ф. Шкребтиенко, В. Л. Гиллер- мана, М. А. Опарина и других представляли к этому времени слаженные боевые организмы, получившие солидный боевой опыт. Нужно отметить, что и экипажи минных заградителей «Марти» и «Урал» под командованием капитана 1 ранга Н. И. Мещерского и капитана 2 ранга И. Г. Карпова также были прекрасно подготовленными боевыми кораблями. Они выполнили на морском театре за четыре месяца войны основные оборонительные минные постановки и сыграли заметную роль в обороне морских подступов к Ленинграду.
План эвакуации гарнизона Ханко оформился не сразу. На Военном совете флота был рассмотрен порядок и очередность вывоза личного состава, обслуживающего персонала, техники, продовольствия и других материальных ценностей. Учитывая мнение командира базы, решили вывезти в первую очередь войска второго эшелона, тылы, гражданское население, личный состав, не принимавший непосредственного участия в обороне. Наиболее боеспособные части, державшие оборону, — десять — двенадцать тысяч человек — запланировали эвакуировать последними на больших транспортах и боевых кораблях одновременно. Эшелонированная эвакуация обусловливалась тем, что мы не располагали необходимым количеством транспортных средств и кораблей обеспечения.
В ходе операции штаб флота скрупулезно анализировал все данные по обстановке, особенно минной, с учетом предыдущего похода разрабатывал рекомендации для предстоящего, которые утверждались Военным советом. В рекомендациях учитывалось, что путь между Гогландом и Ханко 130–140 миль корабли и суда должны проходить в темное время суток, чтобы не быть обнаруженными и не подвергаться ударам вражеской авиации и обстрелам крупнокалиберных батарей, установленных на острове Мяки- луото, на мысе Юминда и в других пунктах.
Для оказания помощи кораблям и судам на случай подрыва на минах был создан специальный аварийно — спасательный отряд (командир капитан 2 ранга И. Г. Святов, военком бригадный комиссар Р. В. Радун), который с 27 октября базировался на остров Гогланд. В него входили тральщики, буксиры, спасательные суда, сторожевые и торпедные катера. Отряду вменялась в обязанность также перевозка с Гогланда в Кронштадт грузов и людей, которые окажутся на острове в результате спасательных действий.
На Гогланде сосредоточивались запасы горючего для торпедных и сторожевых катеров, которые не могли пройти от Кронштадта до Ханко за одну ночь. Сюда направлялись корабли при ухудшении погоды.
Кроме того, дневную стоянку кораблей у Гогланда могли частично прикрыть истребителями флота. Конечно, ни на какое прикрытие с воздуха кораблей и транспортов на переходах Гогланд — Ханко и обратно мы тогда рассчитывать не могли. Во — первых, потому, что истребители, базировавшиеся в районе Ленинграда, обладали недостаточным радиусом действия и не могли прикрывать корабли и суда, находившиеся в боевых походах западнее Гогланда. Во- вторых, мы располагали тогда ограниченными ресурсами горючего. Короче говоря, корабли и транспорты в случае нападения вражеской авиации могли рассчитывать только на свою корабельную зенитную артиллерию и пулеметы.
Получив разрешение Ставки на эвакуацию всего гарнизона Ханко, мы вызвали в Кронштадт начальника штаба базы капитана 1 ранга П. Г. Максимова. Ему были переданы указания для командования базы о порядке эвакуации, после чего он возвратился на Ханко. Кабанов и Расскин приняли эти указания безоговорочно, хотя, прибыв в декабре в Кронштадт, признались, что с болью в сердце думали о том, что придется оставить землю, на которой вложено столько сил, за которую пролита кровь наших воинов.
Общее руководство эвакуацией Военный совет флота оставил за собой, непосредственное командование отрядами было возложено на командующего эскадрой вице — адмирала В. П. Дрозда и военкома бригадного комиссара Ф. Г. Масалова. Очередность эвакуации частей и подразделений устанавливалась командиром базы; на него возлагалась организация полной эвакуации гарнизона с минимальными потерями, обеспечивая надежную оборону занимаемых рубежей. То, что невозможно эвакуировать (вооружение и ценные объекты), решили уничтожить.
Руководил посадкой бойцов на корабли и суда, следил за порядком во время погрузки также командир базы. Большую работу вел штаб базы. Основная ее цель состояла в том, чтобы сорвать попытки противника интенсивными обстрелами гавани и причалов нарушить погрузку. При получении извещения о выходе кораблей и транспортных судов из Кронштадта штаб базы каждый раз составлял план в нескольких вариантах. В плане предусматривалась погрузка войск и техники с причалов; погрузка войск на корабли, находившиеся на рейде; погрузка войск при сильном артиллерийском обстреле и воздействии авиации противника.
С приходом кораблей и судов в гавани Ханко приводилась в немедленную готовность часть береговой артиллерии. Благодаря этому, во время нахождения в базе они не получали повреждений от вражеской артиллерии. Случай с миноносцем «Сметливый», в носовое орудие которого попал снаряд, был исключением. Прикрытие с воздуха при летной погоде осуществлялось зенитной артиллерией и истребительной авиацией; в нелетную погоду самолеты находились в боевой готовности на земле. Воздушное прикрытие было эффективным: 2 и 6 ноября было сбито три вражеских самолета. Прикрывались
