— Кому?
И не заботясь о том, было ли это для человека проблемой, каменный монстр принял посылку, почуяв в ней возможность тысячелетней работы мысли. Его огромная длань медленно выпрямилась и стала опускаться. Она опускалась все ниже и ниже, странно подрагивая. В полутора метрах от земли Хосе Фелипе сорвался с нее. Он упал на колени, тяжело поднялся на ноги, пробежал шагов двадцать и потерял сознание. Откуда-то сверху, глухо, как сквозь сон, послышался скрежещущий голос:
— Кому?!
Небесный купол над Чиапасом по-прежнему пылал зноем, когда к Хосе Фелипе вернулось сознание, и он, шатаясь, поднялся на ноги. Мул, целый и невредимый, стоял как обычно на четырех ногах, глядя на него большими печальными глазами. Хосе Фелипе припал щекой к его теплой шее, радуясь присутствию живого существа. Он не хотел смотреть назад. Но взгляд его, как магнитом, притягивало туда, где высился Колосс. Он не выдержал и обернулся. Привычная, знакомая во всех подробностях картина открылась ему: высокий крутой холм с вершиной, одетой лесом, утес причудливых очертаний, разительно похожий на гиганта, погруженного в вековечное размышление.
Какое-то время он ошеломленно смотрел на скалу, чувствуя, что страх отпускает его. Потом принялся ругать себя на чем свет стоит. Где же твоя хваленая храбрость, о которой известно даже в Вилье-Эрмосе? Горький ты пьяница и больше никто. Протираешь штаны в кабачке. Безмозглый чурбан, такому и жить-то незачем. Сколько было мозгов, и те проквасил вечером в кувшине с текилой. Не удивительно, что наутро упал за плугом и в беспамятстве сражался с ожившей горой.
Задумавшись, он взял в руки сбрую и вдруг увидел, что она порвана. Поискал глазами обрывки. Они были разбросаны по полю на расстоянии мили к северу от того места, где он стоял. Повсюду тут и там торчали валуны, которых утром не было, по обе стороны от Мыслителя выросли свежие бугры камней, а у подножия белело его, Хосе. Фелипе, сомбреро. Он вскинул глаза вверх — большой обломок скалы сорвался с кручи, полетел вниз и с грохотом исчез в расщелине. Эхо дважды повторило грохот и Хосе Фелипе различил в нем мощное, приглушенное бормотание:
— Кому сказал? Кому?
— О боже, — прошептал Хосе Фелипе. Трясясь всем телом, он кое-как сел на мула и, понукая, погнал его в сторону Паленке. Пот лил с него ручьями; москиты тучей вились над головой, он не замечал ничего, колотя пятками бока своего мула, пока тот, наконец, не затрусил ровной легкой рысцой.
— Н-но, мул, но, но!
ВЫ ВЕЛИ СЕБЯ ОЧЕНЬ ГРУБО
Небольшой магазинчик в узком переулке не привлекал внимания. Можно было тысячу раз пройти мимо, не остановив на нем взгляда. Но на окне, над зелеными занавесками, было написано небольшими буквами: 'Продажа мутантов'.
Глаза у Дженсена от удивления полезли на лоб. Дженсен вошел внутрь.
— Беру шесть, — сказал он.
— Не жадничайте, — сказал укоризненно человечек за прилавком.
У человечка была грива белых волос, водянистые глаза и багровый нос, которым он беспрестанно шмыгал. Его братья (если они у него были) наверняка околачивались где-нибудь около Белоснежки.
— Послушайте, — сказал Дженсен, обводя магазинчик пристальным взглядом, — давайте поговорим серьезно, а? Ну как, спустимся с небес на землю?
— А я и так на земле, — и в доказательство этого человечек топнул ногой.
— Хотелось бы верить, — допустил Дженсен. Он навалился на прилавок и уставился коротышке в лицо. — Эти ваши мутанты — они какие?
— Худые и толстые, — ответил хозяин. — А также длинные и короткие. А еще — нормальные и чокнутые. Может, у мутаций и есть границы, но только мне они не известны.
— Я знаю, кто чокнутый, — хмыкнул Дженсен.
— Кому и знать, как не вам, — подтвердил человечек.
— Я ведь газетчик, фельетонист, — многозначительно сказал Дженсен.
— Оно и видно, — согласился коротышка.
— Что видно?
— Кто чокнутый.
— Подходяще, — признал Дженсен. — Люблю находчивых, даже если у них не все дома.
— Таких невежливых газетчиков я еще не встречал, — заметил человечек. Он вытер глаза, высморкался и посмотрел, моргая, на посетителя.
— Ну, в моем положении это допускается. Ведь я возможный покупатель. А покупатель всегда прав.
— Не обязательно.
— Придется вам это понять, если не хотите разориться, — уверил Дженсен и начал разглядывать полки по ту сторону прилавка. Они были заставлены разными, самой диковинной формы банками и склянками. — Так вот, насчет этих мутантов.
— Да?
— Что это за махинация?
— Я продаю их — это махинация?
— Еще бы! — сказал Дженсен. — Вы хоть знаете, что такое мутант?
— Должен бы знать.
— Конечно, должны. Но знаете?
— Безусловно.
— Тогда что такое мутант?. — Ха! — Человечек дернул носом, который после этого еще больше побагровел. — Так вы сами не знаете?
— Развожу их десятками. Я в этих делах крупный специалист.
— Правда? — усомнился человечек. — Как ваше имя?
— Дженсен. Альберт Эдвард Мэлакай Дженсен из 'Морнинг колл'.
— Никогда о вас не слышал.
— И не могли — ведь для этого надо уметь читать. — Дженсен набрал воздуха и продолжал: — Мутант — это урод, который получается в одном случае из миллиона. Тяжелая частица — ну, какой-нибудь космический луч — бьет по гену, и когда приходит срок, на руках у мамаши нечто для показа в цирке. Так что…
— Неверно! — резко оборвал его человечек. — Мутант — это организм с коренными изменениями душевного или физического склада, передающимися потомству независимо от того, искусственными или естественными причинами вызваны эти изменения. Свойства всех моих мутантов передаются их потомству, из чего следует, что мои мутанты настоящие.
— Значит, вы изменяете любые живые существа и даете гарантию, что приплод будет такой же, как и родители?
— Вот именно.
— Тогда вы, наверно, бог, — сказал Дженсен.
— Ваше кощунство ничем не оправдано, — с негодованием отозвался человечек.
Будто не слыша, Дженсен снова обвел пристальным взглядом ряды банок и склянок.
— Что это?
— Сосуды.
— Это я вижу сам. А что в сосудах — растворенные мутанты?
— Не говорите глупости.
— Я никогда не говорю глупости, — заверил Дженсен. — Вы торгуете мутантами — должны же вы где-нибудь их хранить.
— Да, торгую.
— Так написано на окне. Что это за махинация?
— Я же говорил вам — никакой махинации нет.
— Прекрасно. Я покупатель. Покажите мне несколько мутантов помодней. Что-нибудь вечернее и сногсшибательное.
— У меня не магазин одежды, — отозвался человечек. — Вам нужно платье с глубоким вырезом. Вы бы выглядели в нем убийственно.
— Пусть это вас не волнует. Мутанта, пожалуйста, — больше я ничего у вас не прошу.
— Что-нибудь определенное? — спросил хозяин.
Дженсен задумался.
— Да. Я хочу купить голубого носорога в семнадцать дюймов длиной и весом не больше девяти фунтов.
— В серийном производстве такого нет. Придется делать специально.
— Вы знаете, почему-то я этого ожидал. Чувствовал как-то, что эта просьба не совсем обычная.
— Нужно две, а может быть, даже три недели, — предупредил человечек.
— В этом я не сомневаюсь. Месяцы и годы. Да что там — жизнь!
— Я мог бы предложить вам розового слона, — продолжал хозяин. — Примерно такой же величины.
— Слонов никто не берет. В любой лавчонке их завались.
— Да, их довольно много. — Он пригладил белые волосы, вздохнул. — Похоже, что я ничем не могу быть вам полезен.
— Покажите мне мутанта! Любого! Самого дешевого! — почти прокричал Дженсен.
— Ради бога, пожалуйста!
