Миранда присела на траву перед скатертью, скрестив по-турецки ноги, и насыпала в свою тарелку немного рагу.
— Остальное твоё, — сказала она. — По утрам я много не ем. А у тебя очень голодный вид.
Ларссон поблагодарил её и отказываться не стал, потому что действительно проголодался. И даже не столько проголодался, сколько соскучился за нормальной пищей — ведь в течение всех тринадцати дней путешествия по необитаемым Граням ему приходилось довольствоваться сухарями и солониной, которыми он успел обзавестись, когда в спешке покидал Истру, а также фруктами и овощами, которые собирал по пути. У него не было времени на то, чтобы охотиться, обрабатывать дичь и готовить себе еду; он торопился на встречу с Мирандой и вынужден был проводить в седле по четырнадцать часов в сутки. После таких интенсивных переходов ему хватало сил только на то, чтобы наспех перекусить, установить защитный купол и сразу завалиться спать.
Некоторое время они ели молча. Ларссон то и дело ловил на себе её взгляд — пристальный, изучающий, оценивающий. Она смотрела на него совсем не как тринадцатилетняя девочка-подросток; это был взгляд взрослой женщины, которая видела перед собой мужчину и взвешивала в уме, стоит ли с ним связываться. За тридцать четыре года своей жизни Ларссон привык к таким взглядам со стороны женщин; однако сейчас перед ним была не женщина, а девочка, и от её чересчур взрослого взгляда ему становилось не по себе...
— Ты давно здесь? — спросил наконец он.
— Уже третий день, — ответила Миранда, отставив в сторону пустую тарелку и наливая себе чаю. — Вообще-то я думала, что приеду позже тебя, а получилось наоборот.
— Я спешил, как только мог, — заверил её Ларссон. — Сомневаюсь, что можно было ехать быстрее.
— Я ни в чём тебя не обвиняю, — успокоила его девушка. — Судя по всему, повелитель выбрал место нашей встречи с таким расчётом, чтобы дать мне пару дней отдыха — я в пути уже довольно долго. Кстати, я чувствую, что перстенёк при тебе. Дай мне его.
Ларссон молча достал из потайного кармана куртки невзрачный перстень с желтовато-зелёным камнем и передал Миранде. Она внимательно осмотрела его со всех сторон, затем сунула в нагрудный кармашек своей рубашки.
— Отлично. Сейчас допью чай и займусь им.
— Думаешь, он поможет тебе найти Сандру?
— Нет. Как раз наоборот: в данный момент он мешает мне в поисках. На нём есть один характерный отпечаток, который я отчётливо чувствую. А поскольку Сандра долгое время носила перстень, на ней должен был остаться слабый след этого отпечатка. К сожалению, почувствовать его я не могу из-за присутствия более сильного источника. — Она взглянула на перстень. — Сейчас я заблокирую его излучение, чтобы оно не мешало мне, и тогда, возможно, сумею обнаружить местонахождение нашей беглянки.
— Теперь ясно, — кивнул Ларссон. — Значит, Хозяин Велиал не зря пожертвовал моим положением в ордене.
— Он ничего не делает зря, — веско сказала Миранда. — Хотя, надо признать, ты неплохо устроился. У нашего повелителя не так-то много слуг среди офицерского состава. К тому же ты явно был на хорошем счету у Главного, раз он доверил тебе охранять принца и принцессу.
Ларссону странно было услышать это чисто «домашнее» прозвище регента Империи от тринадцатилетней девчонки, чей природный дар был слишком слаб, чтобы она могла принадлежать к инквизиторскому сословию. Впрочем, не исключено, что её отец всё же был инквизитором, а мать — либо простой ведуньей, либо вообще обычной женщиной; такие супружеские пары, хоть и были редкостью, иногда встречались. Тогда становится понятным, почему Миранда так рано пошла служить Нижнему миру: с малых лет она сильно страдала от чувства собственной неполноценности, её мучила зависть к ребятам из других инквизиторских семей, у которых и отец и мать были одинаково сильными колдунами, возможно даже, что некоторые сверстники открыто насмехались над её ущербностью, — и это в конце концов привело к тому, что она сбежала от родителей и прибилась к одному из Тёмных Братств, где обрела столь желанное могущество.
— Ты давно в Инквизиции? — после короткой паузы спросила Миранда.
— Фактически с девяти лет, — ответил Ларссон. — Сначала была инквизиторская школа, потом академия, потом служба в кадетском корпусе, после производства в рыцари три года служил на Основе, в двадцать семь стал лейтенантом, к сорока рассчитывал получить нашивки командора-лейтенанта... — Он с трудом подавил горький вздох. — Но, видно, не судьба.
— Стало быть, ты потомственный инквизитор?
— Вовсе нет. Моя семья правит Гранью Нордкап — сомневаюсь, что ты когда-нибудь слышала о ней.
Девушка покачала головой:
— Ты прав. Это название мне ничего не говорит. А где она находится?
— В архипелаге Энугу. Нордкап — четвёртая по значению тамошняя Грань, сравнительно цивилизованная и густонаселённая. Как и все мои старшие братья, я учился в школе при Энугском командорстве, а после её окончания решил не возвращаться домой — я был седьмым сыном в семье, и на родине мне ничего не светило.
— Понятно. А когда ты поступил на службу к повелителю?
— Довольно давно, в двадцать лет. Но не к Хозяину Велиалу, а к Хозяину Локи.
— Так ты слуга Локи? — В голосе Миранды послышалось то ли разочарование, то ли пренебрежение. Ларссон понял, что сразу пал в её глазах. Слуги Велиала, самого влиятельного из князей Нижнего мира, с презрением относились к слугам прочих Хозяев и считали их чуть ли не низшими существами. — Странно. Повелитель ничего об этом не говорил. При нашей последней встрече он сказал мне, что ты один из его слуг.
«При встрече?» — про себя изумился Ларссон, а вслух сказал:
— Сейчас я служу Хозяину Велиалу. В октябре прошлого года, когда я был назначен в свиту принца и принцессы, Хозяин Локи передал меня в подчинение к твоему повелителю.
— В отряде больше нет наших людей?
— Безусловно, есть, но кто — не знаю. Хозяин Велиал предпочитал, чтобы мы действовали независимо друг от друга.
— Мудрое решение, — произнесла Миранда с таким благоговением в голосе, словно ей только что открылись самые сокровенные тайны бытия. Преувеличенный пиетет слуг Велиала по отношению к любым, даже самым незначительным действиям их повелителя неизменно вызывал у Ларссона приступы раздражения. — Значит, ты не знаешь, что думают в Инквизиции о твоём исчезновении?
— Да нет, кое-что знаю. Я поддерживаю связь с одним нашим братом, который работает в Центральной Канцелярии. Но сейчас там не до моей скромной персон — все заняты другим, куда более громким исчезновением.
— А именно?
— На следующий день после меня сбежала принцесса Инга.
Брови Миранды поползли вверх.
— Как это «сбежала»?
— Очень просто: с утра она была в замке, а к полудню её не стало. Вместе с ней исчез её дядя, король Лиона Гуннар, а также трое котов-оборотней — две самки и самец Леопольд. Принцесса оставила записку, в которой просила не беспокоиться о ней, не искать её и обещала через месяц-другой дать знать о себе.
Миранда долила в свою чашку ещё немного чаю.
— Расскажи об этом подробнее. Всё, что знаешь.
— Ну, знаю я не очень много. Накануне ночью принцесса почти не спала — если спала вообще. Со второго часа пополуночи до пяти она просидела в замковой библиотеке — сначала сама, затем в обществе короля Гуннара. Когда она возвращалась в свои покои, у неё был очень расстроенный вид. Наутро, под предлогом плохого самочувствия, принцесса отказалась от участия в запланированной на тот день охоте, отпустила фрейлин развлекаться, а сама уединилась в своей спальне. В последний момент решил остаться с племянницей и Гуннар — полагают, что это было оговорено между ними заранее. Что же касается кота Леопольда, то он, судя по всему, попал в их компанию по чистой случайности: в то утро он был в плохом настроении, капризничал и в конце концов заявил принцу Владиславу, что не повезёт его на охоту. Принц поехал на коте Базилио, которого взял взаймы у своего оруженосца Шако Ориарса, а принцесса, как засвидетельствовали стоявшие на посту у её покоев охранники, всё утро безуспешно пыталась под тем или иным предлогом избавиться от общества Леопольда. А в начале одиннадцатого к ней пришёл король Гуннар со своей кошкой Беллой. Принцесса Инга предприняла последнюю попытку прогнать кота, но затем сдалась и позволила ему остаться, а стражу попросила не беспокоить её до обеда и никого к ней не впускать. Это был последний раз, когда её видели. Чтобы скрыться, она воспользовалась «колодцем» — в спальне были обнаружен слабый остаточный след.
— И охрана ничего не почувствовала?
— Принцесса установила изолирующие чары. Охранники их, конечно, заметили, но ничего неладного не заподозрили. Она и раньше так делала, когда не хотела, чтобы кто-то, случайно или умышленно, подслушал её разговоры. — Ларссон отодвинул пустую тарелку в сторону и принялся за чай. — Вот и все известные мне факты. Принц Владислав, говорят, в глубокой депрессии. Да и Главный с ума сходит. Несколько месяцев назад бесследно исчезла Сандра, а теперь — принцесса Инга. Получив сообщение о её бегстве, он бросил все дела в столице и сейчас во весь опор несётся на Агрис — почему-то он уверен, что принцесса отправилась туда, к своему отцу.
Миранда сосредоточенно нахмурилась. Ларссон изумился тому, как резко изменилось её лицо — оно стало на добрых два десятка лет старше, его правильные черты заострились, приобрели какую-то неженскую жёсткость. Нет, ей не может быть тринадцать лет. И четырнадцать тоже. Слишком уж много в ней всего взрослого. А детского — нет ничего.
— М-да, странная история, — задумчиво произнесла Миранда. — А есть какие-нибудь догадки по этому поводу?
— Догадок хоть отбавляй. Особо популярна в узком кругу посвящённых версия, что принцесса больше не могла противиться своему предназначению и убежала, чтобы служить Нижнему миру. Однако это не объясняет, почему она взяла с собой короля Гуннара. Да и коты-оборотни не очень-то вписываются в эту схему. Кошки — ещё куда ни шло; но Леопольд с его феноменальным чутьём... — Ларссон покачал головой.
Миранда поставила пустую чашку на скатерть и поднялась.
— Ну, ладно, — сказала она. — Пойду займусь перстеньком. А ты, когда закончишь обед, вымой посуду.
— Обязательно.
Миранда отошла в другой конец поляны, присела на траву и принялась колдовать над перстнем, а Ларссон, неспешно попивая чай, украдкой поглядывал в её сторону и гадал о том, может ли она быть взрослой женщиной в теле девочки-подростка, а если да, то сколько же ей в действительности лет. Слуги Хозяев жили дольше обычных людей (если, конечно, их не убивали), порой намного дольше — взять, к примеру, легендарного Женеса, который родился ещё во времена египетских фараонов. Связь с Нижним миром позволяла замедлить, а в идеале — и вовсе остановить процессы старения, однако Ларссон никогда не слышал,
