— И надолго ты уезжаешь?
— Не знаю, госпожа. Всё зависит от обстоятельств. Но на одну только дорогу туда и обратно мне понадобится больше месяца. Именно поэтому Анна не решилась отпустить меня без вашего согласия.
Вспомнив, что отец Кристины служит в одном из провинциальных командорств за пределами Золотого Круга Империи, я понимающе кивнула. Путь ей действительно предстоял неблизкий. И, если начистоту, мне это было на руку. Через полмесяца должна была начаться наша с Владиславом большая поездка по Граням, и я уже подумывала о том, чтобы под каким-то благовидным предлогом не взять с собой Кристину, открыто не демонстрируя своей немилости к ней — я не могла позволить себе так унизить девушку, которая, в сущности, не сделала мне ничего плохого. Ну, а её отъезд к родным решает все проблемы: в любом случае, она просто физически не успеет вернуться к началу нашего вояжа. Быть может, за время её длительного отсутствия я основательно позабуду о ней, а потом, когда она вернётся на службу, уже перестану воспринимать её как подругу Сандры. Хотя вряд ли — но попробовать стоит...
— Ну что ж, — сказала я. — С моей стороны было бы бессердечно задерживать тебя. Семья — это святое. Анна пришла с тобой?
— Нет, она у себя.
Я закусила губу. Вызывать к себе Анну мне не хотелось: пока она соберётся, пока придёт, пока мы переговорим — всё это займёт ещё минут десять- пятнадцать. А связываться с ней мысленно я не хотела тем более. Телепатия вообще-то неприятная штука; до поры до времени мы с мужем этого не знали, так как общались только друг с другом, а затем с Сандрой, общение с которой доставляло нам обоим удовольствие (Сиддх разговаривал с нами исключительно вслух). Но позже мы убедились, что удовольствие от обмена мыслями — явление крайне редкое; мысленный разговор с подавляющим большинством людей оставлял на душе неприятный осадок, поэтому неудивительно, что все колдуны, даже самые опытные, при любой возможности предпочитали пользоваться обычной речью, делая исключение лишь для узкого круга людей, общение с которыми не вызывало у них негативных эмоций. Анна же не принадлежала к числу тех, чьи мысли мне было приятно слушать.
— Ладно, — сказала я Кристине. — Ступай к ней и скажи, что я отпускаю тебя. Если она не поверит, пусть придёт ко мне и проверит. Но предупреди, что в таком случае я буду очень недовольна.
Кристина поблагодарила меня, вежливо выслушала мои пожелания счастливого пути (высказанные, кстати, от всей души) и быстренько откланялась, не желая и дальше испытывать моё терпение. Как только дверь за ней затворилась, из ванной вышел Владислав.
— Держу пари, — с улыбкой произнёс он, — что Анна поверит ей на слово и проверять не осмелится. Ты здорово выдрессировала своих фрейлин.
— А иначе с ними нельзя, — пожала я плечами. — Если с ними либеральничать, они тебе на голову сядут. Вот ты со своими придворными разобрался по- другому — просто оставил их без работы. А мне своих девчонок приходится держать в ежовых рукавицах.
С этими словами я подошла к кровати, сняла халат и небрежно бросила его на спинку ближайшего кресла. Владислав мигом забыл о всяких там фрейлинах и устремил на меня восхищённый взгляд, который без труда проникал сквозь тонкую ткань моей ночнушки и обжигал моё тело своей страстностью.
Я протянула к нему руки. Он подошёл к мне и сжал мои ладони в своих. Какое-то время мы вот так молча стояли, держась за руки, улыбались безмятежно, как дети, и ласково смотрели друг другу в глаза.
За прошедший год Владислав удивительно похорошел. Впрочем, он и раньше был необыкновенно милым и привлекательным парнем, но в последнее время стал настоящим красавцем. Возможно, на него так подействовал разбуженный в полную силу колдовской дар, а может, всё дело в той уверенности в себе, которую он обрёл после истории с Сандрой. Не знаю. И не уверена, что хочу знать. Разумеется, я рада, что мой муж наконец-то избавился от комплексов и перестал воображать о себе всякие глупости, но вместе с тем мне досадно сознавать, что его раскрепощение — отнюдь не моя заслуга…
Стоило мне подумать о Сандре, и моя улыбка тут же увяла. Владислав сразу сообразил в чём дело, привлёк меня к себе и крепко обнял.
— Ах, Инна, — прошептал он. — Прошлое всегда будет стоять между нами, и мы должны научиться с ним жить. Его нельзя вычеркнуть из памяти, потому что оно воплотилось в настоящем. Где-то на свете есть мой ребёнок, ему уже месяц от роду, и я не могу не думать о нём. Я не могу не думать о Сандре, потому что она мать моего ребёнка, потому что сейчас она с ним. Я не могу не хотеть их возвращения, не могу не мечтать о том дне, когда они вернутся — и Сандра, и малыш, оба... Пойми меня правильно, дорогая.
— Я понимаю тебя, Владик, — сказала я. — И давай не будем об этом. Лучше поцелуй меня.
Он поцеловал меня, затем уложил в постель и лёг рядом.
— Сегодня ты использовала свои чары?
— Да.
Владислав сокрушённо вздохнул и ещё крепче обнял меня. Он всегда спрашивал об этом, когда у меня были (или он думал, что были) благоприятные для беременности дни. Всякий раз он надеялся услышать отрицательный ответ, но я неизменно говорила «да».
Ещё в бытность нашу на Основе, чтобы не «залететь», я употребляла противозачаточные таблетки; в первое время на Гранях тоже — Мэтр обеспечил меня их запасом в Кэр-Магни. Позже, немного обучившись магии, я перешла на специальные чары — совершенно безвредные, не дающие никаких побочных эффектов и стопроцентно надёжные. Прежде Владислав соглашался со мной, что нам ещё рано иметь детей — я училась в университете, он метался в поисках приличной работы, так что о сыне или дочке мы могли только мечтать. Потом мы попали на Ланс-Оэли, наше будущее из просто неясного превратилось в совсем неведомое, и в таких обстоятельствах заводить ребёнка казалось нам верхом безответственности. Но после того, как обнаружилась беременность Сандры, Владиславом овладела навязчивая идея стать дважды отцом — и вот тогда-то он завёл обыкновение, ложась со мной в постель, спрашивать о противозачаточных чарах.
Нельзя сказать, что я не испытывала соблазна в противовес Сандре подарить Владиславу своего малыша. Соблазн был, и очень большой. А после исчезновения Сандры он лишь усилился — теперь мне так хотелось утешить мужа, отвлечь его от горьких дум о потерянном ребёнке... Но вместе с тем я прекрасно понимала, что история, в которую втянул нас Мэтр, только начинается, и наше будущее по-прежнему остаётся весьма туманным.
Вопреки расхожему мнению, что регент был осведомлён о планах Мэтра и действовал с ним заодно, суровая правда состояла в том, что мы свалились ему, как снег на голову, и он до сих пор не знал, что с нами делать. Он, правда, не сомневался, что мы и есть те самые наследники, о которых говорилось в завещании, однако не решался официально объявить об этом до истечения обусловленного Мэтром трёхлетнего срока. Таким образом, мы оказались при дворе в весьма двусмысленном положении — не гости, но и не хозяева, — что доставляло массу неудобств как нам самим, так и всем окружающим. Думаю, регент с радостью вернул бы нас в Кэр-Магни, но при данных обстоятельствах это не представлялось возможным — слишком многим людям уже было известно о нашем существовании, а главное, о нас знали в Нижнем мире. И знали, по-видимому, гораздо больше, чем кто-либо на Гранях...
…От первой нашей встречи с Ференцем Кароем, которая состоялась в земной штаб-квартире Инквизиции, мы ожидали многого. Нам представлялось, что это будет вроде вечера вопросов и ответов: мы, наконец, получим исчерпывающие объяснения всему случившемуся с нами, узнаем, что же в действительности замышлял Мэтр и какое будущее он нам уготовил, а кроме того, выясним тайну происхождения Владислава. Но, увы, надежды эти не оправдались, и после нашей беседы загадок осталось не меньше, чем было до неё.
Наши поиски контакта с Инквизицией могли завершиться ещё на Ланс-Оэли, где мы сделали промежуточную остановку по пути на Основу и с огорчением обнаружили, что на каких-нибудь несколько дней разминулись с находившимся там отрядом инквизиторов. Как выяснилось позже, регент, получив подробный отчёт о драматических событиях на Агрисе, пришёл к вполне резонному выводу, что если нам удастся вовремя раскусить Сиддха и Сандру и выйти сухими из воды, мы наверняка постараемся вернуться в Кэр-Магни. Посланные по его приказу люди провели на Контр-Основе целых полтора месяца, и лишь недавно, когда последняя надежда на наше возвращение была потеряна, их отозвали к месту постоянной службы.
Впрочем, нельзя сказать, что нас это сильно расстроило. Так или иначе, но мы всё равно собирались отправиться на Землю, и отсутствие либо присутствие на Ланс-Оэли инквизиторов по большому счёту ничего для нас не меняло. Посему мы немного передохнули в Кэр-Магни, а затем снова воспользовались «колодцем» и через две недели благополучно добрались до Основы, где неожиданно легко, всего за несколько дней, разыскали инквизиторов. Их начальник, Ференц Карой, находился в Вечном Городе, куда мы могли попасть самое раннее лишь через полтора месяца, но никаких затруднений в связи с этим не возникло — магическая техника инквизиторов даже в земных условиях позволяла устранить большинство неудобств удалённого общения и добиться полного эффекта присутствия собеседника. Объёмное изображение регента, сотканное с помощью тысяч тончайших лучей света прямо в воздухе, было настолько убедительным, что не будь мы предупреждены заранее, то наверняка решили бы, что он явился к нам во плоти. Только тогда мы поняли, что выражение «поговорить „в живую”», обычно используемое колдунами для обозначения качественной визуальной связи, как нельзя более метко характеризует её главное достоинство.
— Боюсь, молодые люди, мне придётся вас огорчить, — откровенно заявил регент, выслушав наш рассказ. — Как я вижу, вы не сомневаетесь в моей причастности к этой истории и ждёте от меня объяснений. К сожалению, я могу поделиться с вами лишь своими догадками и предположениями, не более того. Хотите верьте мне, хотите нет, но я ничего не знал о планах Мэтра, и для меня ваше появление на Гранях со всеми последующими событиями оказалось таким же сюрпризом, как и для вас.
— Вы ничего не знали? — недоверчиво произнесла я, порядком ошарашенная его словами. — Но это невозможно! Как же тогда вы объясните нашу встречу в университете полтора года назад? А присутствие Мэтра на одном из ваших семинаров… Ведь я не ошибаюсь, это был он?
Регент утвердительно кивнул:
— Да, Инна. Это действительно был Мэтр, и он приходил из-за вас. Но выводы, которые вы сделали из этого факта, ошибочны. До того дня, как вы впервые пришли на семинар, я понятия не имел о вашем существовании и уж тем более не знал, что с самого рождения вы находитесь под надзором. Я даже не сразу обнаружил ваши латентные способности — это на Гранях магическая аура видна за версту, а в земных условиях непробуждённый дар, даже такой сильный, как у вас, заметить трудно. Для этого нужно специально
— Значит, моя встреча с вами была подстроена?
Ференц Карой устало пожал плечами. За полтора года, прошедшие с тех пор, как я видела его на семинарах в университете, он, казалось, постарел на добрый десяток лет и как-то осунулся. То ли на него так подействовали последние события, то ли ноша верховной власти в Империи оказалась чересчур тяжела, а может, он попросту начал сдавать, как рано или поздно сдаёт любой человек под натиском неизбежной старости. По словам Сандры, регенту уже перевалило за сто семьдесят — даже для таких долгожителей, какими являются высшие маги, это был весьма почтенный возраст...
— Когда дело касается Мэтра, нельзя ничего утверждать наверняка, но всё же мне думается, что он тут ни при чём. Скорее всего, это было просто совпадение, притом не такое уж невероятное. По давно заведённому распорядку, в Ничейные Годы на Основе постоянно несёт вахту легион инквизиторов,
