Звезды в ладонях

устремил взгляд на Рашель.

— Если это правда... — прохрипел он. — Если только эта запись не провокация чужаков... Где ты её взяла?

— Я привезла её с собой, — спокойно ответила Рашель. — Терра-Галлия моя родная планета.

Тщедушное тело старика сотряслось от кашля. Левой рукой он схватился за сердце, а правую судорожно протянул вперёд, к какому-то флакону на столе. Бимал тотчас встрепенулся и бросился к своему боссу. Впрочем, Шанкар уже без его помощи вытряхнул из флакона несколько маленьких красных капсул и отправил их в рот. Потом снова откинулся на спинку кресла, расслабился, но глаз уже не закрывал.

— Ты был прав, Свами, — вновь заговорил он своим скрипучим голосом. — Это великое открытие. Величайшее за последние сто лет... — Резким, порывистым движением Раджив Шанкар закрыл ладонями лицо. — О, боги, я не верил, что доживу до этого! Я надеялся, отчаянно надеялся, что чужакам не удалось покорить всё человечество, что люди ещё продолжают борьбу... Теперь я знаю это и могу спокойно умереть. Теперь я не буду мучиться мыслью, что прожил свою жизнь напрасно, что...

Его прервал вызов интеркома. Он быстро схватил трубку:

— Эй-второй на связи... Да... — Шанкар слушал две или три минуты, изредка вставляя короткие междометия. Потом попросил собеседника немного обождать, переключил интерком в режим паузы и посмотрел на нас: — Базы данных метрополитена полностью уничтожены. Магазин успешно ограблен — к нашему счастью, в этот день там сделали много покупок за наличные, так что полиция сочтёт этот налёт чистым криминалом. Но с записями Махдева всё прошло не так гладко. Когда Ар-Ти-девятый разбирался с его компьютером, в дом нагрянуло трое пятидесятников. К счастью, он их всех застрелил, а дом подорвал — как и твой, Свами, и свой. Но, увы, теперь нам неизвестно, как много Иные знают об этом деле. А что они кое-что знают, не подлежит сомнению: по свидетельству Ар-Ти, появление тех трёх агентов не походило на простой визит вежливости. Поэтому будем считать, что врагу известно всё — и содержимое диска, и то, о чём вы говорили в доме. Какие ещё меры нужно предпринять?

Судя по его виду, Шанкар был готов на всё — вплоть до того, чтобы подорвать весь город.

— В нашем разговоре, — сказал Агаттияр, — мистер Матусевич упоминал, что Рашель прилетела с Джерси.

— Я солгала, — ответила девочка. — На самом деле я прилетела с Окинавы. Но там говорят с особенным акцентом, да и большинство местных жителей принадлежит к монголоидной субрасе. Поэтому я выбрала Джерси.

— Однако есть ещё номера банкнот. Все из одной серии. Ведь ты наверняка заплатила за авиабилет точно такими же деньгами.

Рашель кивнула:

— Да. Они сохранились у нас ещё с тех времён, когда наши планеты вели между собой торговлю.

— Значит, — заключил Агаттияр, — теоретически чужаки смогут вычислить, откуда ты прилетела. И, можно не сомневаться, что прочешут каждый кубометр акватории острова.

— Это не имеет значения. Челнока там уже нет. Я отдала ему команду перебазироваться в другое место — на дно Юго-восточной океанической впадины.

— Правильно сделала, — одобрил Шанкар. — Там уж его точно не обнаружат. Зато теперь мы имеем возможность... Впрочем, это обсудим позже. На твоём диске, кроме фильма, есть что-то ещё?

— Да, сэр. Полная спецификация и данные о состоянии бортовых систем корабля. Но я уже говорила господину профессору, что ни координат, ни траектории там не указано. А он хорошо замаскирован, чтобы обнаружить его радарами. Я спрятала его в метеоритном поясе.

— Отлично. Что ещё?

Рашель и Агаттияр переглянулись. Профессор покачал головой.

— Больше ничего, — сказала девочка. — Если эти записи попали в руки чужаков, они узнали только то, кто я, откуда, на каком корабле прилетела и что с ним случилось в пути. Это всё. А фильм для них не новость. Наши разведчики уже распространили его в инфосетях семи оккупированных планет.

— Да, кстати, — заметил Агаттияр. — До отчёта о состоянии бортовых систем я добраться не успел. Поэтому не знаю, что случилось с кораблём. И чужаки, скорее всего, не знают. Думаю, Махдев видел только те файлы, которые я открывал. Параллельно получать запрашиваемые мной данные — это одно дело, а самостоятельно считывать их — совсем другое. Я бы непременно заметил, что кто-то посторонний управляет моими локальными ресурсами. Я, конечно, глупец, но отнюдь не профан.

— Так, ладно... — Шанкар вновь активировал интерком и произнёс: — Всё в порядке, Джей-семнадцатый. Операция завершена. Эй-второй связь закончил.

Положив трубку старик поднялся из-за стола, подошёл к настенному терминалу и вынул оттуда диск Рашели.

— Итак, мы уходим. Я обещал вам надёжное убежище — и предоставлю его. Хотя боюсь, что для Рашели любое убежище на Махаварше не будет в достаточной мере надёжным.

Он остановился перед книжным шкафом и скороговоркой произнёс бессмысленный набор слов. Шкаф бесшумно отъехал в сторону, открыв вход в кабину небольшого лифта.

— Проходите, молодые люди, — сказал Шанкар, явно подразумевая, что к этой категории относится и Агаттияр. Затем повернулся к своему секретарю- телохранителю: — Вы с нами не поедете, Бимал. Вам лучше не знать, куда мы направляемся. Это в ваших же интересах, вы сами понимаете. А вскоре за вами придут и переправят в надёжное убежище. Вы слишком много знаете, чтобы оставаться здесь.

Бимал согласно кивнул и, попрощавшись с нами, покинул кабинет.

Мы спустились в просторное подвальное помещение, расположенное, по моим грубым прикидкам, на глубине метров десяти или пятнадцати под поверхностью. Оно представляло собой не научную лабораторию, как можно было ожидать, зная о прошлом хозяина дома, а скорее нечто вроде гостиной. В противоположной от нас стене находилось четыре двери, и я мог бы побиться об заклад, что они ведут в спальни.

— Нет, — сказал Шанкар. — Это не то убежище, которое я вам обещал. Это всего лишь подземный гостевой этаж — для тех посетителей, которые приходят ко мне не с улицы, а несколько другим путём.

Он снова протараторил какую-то белиберду, и часть стены справа от нас раздвинулась, обнажив массивную бронированную дверь с буквенно-цифровым замком. Шанкар подошёл к ней и отстучал на клавиатуре невероятно длинный код — по меньшей мере в сотню знаков.

Дверь открылась, и за ней показалась очередная кабина лифта — на сей раз, правда, гораздо просторнее и с несколькими откидными сиденьями.

— Кажется, я начинаю понимать, — пробормотал Агаттияр, когда мы вошли в кабину. — Значит, разговоры о Партизанских Катакомбах не были просто сказкой?

— Как видишь, нет, — ответил Шанкар, закрывая двойную бронированную дверь. Затем он нажал кнопку со стрелкой, направленной вниз, и лифт начал спускаться, быстро набирая скорость. — Прошу вас, присаживайтесь. Путешествие займёт у нас восемь с половиной минут.

Мы опустили откидные сиденья и сели. Рита, которая уже немного опомнилась от всего увиденного и услышанного, через силу выдавила из себя:

— Что за катакомбы?

— Ну, в действительности это разветвлённая система подземных коммуникаций с автономным обеспечением. Катакомбы начали строить ещё в самом начале войны на тот случай, если планету оккупируют и придётся вести партизанские действия. Их сооружали в строжайшей тайне, соблюдая все меры предосторожности, поэтому схема входов и внутренних соединений была известна только узкому кругу посвящённых. Рабочие и инженеры трудились месячными вахтами, их доставляли вниз и возвращали на поверхность, погружая в глубокий сон. После капитуляции Махаварши секретные схемы Катакомб удалось изъять из правительственных баз данных, и теперь они доступны только руководителям Сопротивления.

Лицо Агаттияра на какую-то секунду исказила гримаса иронии, которая не ускользнула от цепкого взгляда Шанкара.

— Ну, давай, Свами, говори. Скажи мне то, что хотел сказать давно, но никак не решался. Ты всегда считал наше движение пустой и бессмысленной затеей. Ты не видел особого смысла в том, чтобы вылавливать и истреблять шпионов-пятидесятников и каждую годовщину капитуляции отмечать террористическими актами против нашего коллаборационистского правительства. По-твоему, это просто глупо. Ведь так?

Агаттияр неохотно кивнул:

— Да, гуру. И я по-прежнему так считаю.

— Представь себе, я тоже. Это мнение разделяют и остальные руководители организации. Наша цель — полномасштабная война против чужаков, война за освобождение Махаварши. Но мы не можем вести её, пока они там, — он указал пальцем вверх, — а мы здесь. Нам нужна настоящая оккупация, а не блокада с орбиты. Нужны их наземные базы, которые мы могли бы атаковать, захватывать корабли и вооружение, а потом бить их в космосе. И та наша афера с ракетами была задумана именно ради этого — ради того, чтобы спровоцировать Иных на установление полноценного оккупационного режима. Именно поэтому мы не ударились в бега сразу после ракетной атаки. Мы все могли бы спастись, но решили остаться, чтобы не дать властям шанс отмежеваться от нас, объявить нас беглыми мятежниками. Мы ожидали, что чужаки потребуют нашей казни; но мы не думали, что правительство окажется таким мягкотелым и бесхарактерным, что пойдёт у них на поводу. — Шанкар перевёл дыхание. — Да, конечно, ты можешь возразить, что оно решило пожертвовать четырьмя десятками своих граждан, чтобы уберечь от гибели миллионы. Ты скажешь, что всё население планеты с облегчением вздохнуло, когда правительство приняло ультиматум Иных. И в чём-то ты будешь прав. Но также ты должен признать, что каждый человек на Махаварше был на нашей стороне, что, со страхом ожидая возмездия, наши соотечественники всё же одобряли и поддерживали нас. Если бы власти пошли на принцип и отвергли требование казнить нас, чужаки были бы вынуждены направить на планету оккупационные отряды для предотвращения дальнейших терактов — и столкнулись бы здесь со всенародным восстанием. У них бы земля горела под ногами, они бы...

— Они бы просто уничтожили нас, — перебил его Агаттияр. — Сожгли бы всю Махаваршу вместе с нами.

— Может быть. А может, и нет. И скорее всего, нет. Даже в разгар войны чужаки не решались уничтожать целые населённые планеты, боясь подорвать свою коалицию изнутри. А сейчас — тем более. С огромной вероятностью это привело бы к выходу из их союза альвов и дварков, которые никогда особо не жаждали человеческой крови. А в случае раскола и противостояния между Иными у людей появился бы шанс вновь обрести свободу.

— Ценой пяти миллиардов человеческих жизней, — мрачно заметил Агаттияр.

— Пусть даже такой ценой! — запальчиво произнёс Шанкар, грохнув кулаком по стене лифта. — Свобода превыше всего, Свами, и в глубине души ты согласен со мной. Согласны с этим и остальные люди Махаварши. Вот скажи мне: где сейчас те партии, чьё правительство приняло ультиматум чужаков? Их нет, они исчезли! Они с треском провалились на следующих же выборах — и на федеральном, и на региональном, и на местном уровнях. Ни один их представитель не был избран даже старостой самого захудалого селения. Народ убедительно выразил своё отношение к предателям — и с этим ты не поспоришь.

Дальше мы ехали молча. Агаттияр сидел, потупив глаза и о чём-то задумавшись. Рита всё ещё переваривала тот огромный массив информации, что