— Земля моя родная планета. Я хочу вернуться домой.
Оглядываться назад, где сидели Рита с Мелиссой Гарибальди, мне не пришлось. Почти сразу вслед за Сигурдсоном обе женщины хором произнесли:
— Мы с вами!
Я снова посмотрел на Рашель. Решительное, непреклонное выражение её лица свидетельствовало о том, что она рвётся в бой. Я понял, что если сейчас отступлю, то сильно упаду в её глазах. Она будет любить меня, как и прежде, но уважать станет меньше...
— Тогда вперёд, — подытожил я, вновь переводя все бортовые системы в режим полной боевой готовности. — Следующая остановка — Солнечная система.
2
В отличие от «затяжного прыжка», переход первого рода не занимает много времени и длится лишь неполные две минуты. После входа нашего корабля в канал гиперпространство за прозрачной передней стеной рубки полыхало своим многоцветьем лишь сто семнадцать секунд, а потом оно погасло, и мы снова оказались в родном космосе, на расстоянии сорока семи световых лет от Пси Козерога.
Мы находились на внешнем краю Шпоры Ориона, почти что на периферии Галактики, но одновременно — в самом её центре. На одном из боковых обзорных экранов виднелся маленький яркий диск жёлтого цвета, вокруг которого вращалась невидимая отсюда голубая планета с коротким названием Земля. Просто Земля, Terra, Earth, Ge, Erde — без всяких приставок и прилагательных. Земля сама по себе, планета-прародительница человеческой расы, откуда четырнадцать веков назад люди начали расселяться по всей Галактике. И в этом смысле она была для нас центром всего сущего, именно вокруг неё вращалась вся человеческая вселенная...
На этот раз, в отличие от всех предыдущих, мой тактический дисплей был переполнен данными радаров и прочих следящих устройств о присутствии в районе дром-зоны множества объектов искусственного происхождения. Бортовому компьютеру понадобилось лишь несколько секунд, чтобы рассортировать этот ливень информации и выдать мне её в удобочитаемом виде.
Окружающее нас пространство было усеяно крупными и мелкими обломками подбитых судов. Некоторые из них (впрочем, немногие) однозначно идентифицировались как останки кораблей галлийского флота, все прочие либо принадлежали чужакам, в основном габбарам, либо вовсе не поддавались опознанию. А совсем рядом с нами — конечно, относительно рядом: в трёх тысячах километров от нас, — дрейфовал не подающий признаков жизни габбарский крейсер с полностью развороченной носовой частью. Всё, решительно всё свидетельствовало о том, что совсем недавно, каких-нибудь пару часов назад, здесь кипело кровопролитное сражение...
С расстояния полутора миллионов километров до нас доносились позывные боевой заградительной станции военно-космического флота Терры-Галлии. Подобные позывные исходили и из других направлений, но их источники находились ещё дальше. Рассчитав их параллакс10, компьютер сообщил, что четыре десятка таких станций равномерно рассредоточены по окружающей дром-зону сфере. Внутри этой сферы источники радиосигналов с позывными Терры-Галлии отсутствовали.
— Нас вызывают, капитан, — доложил Шанкар.
— Соединяйте, — распорядился я.
На экране внешней связи возникло изображение молодой русоволосой женщины в серо-голубом мундире со знаками различия капитана-лейтенанта. Её карие глаза смотрели прямо на меня, но на самом деле она меня не видела. Ещё перед выходом к Пси Козерога мы решили, что переговоры должна начать Рашель — соотечественники поверят ей быстрее, чем кому-либо другому.
Как и следовало ожидать, на лице женщины, когда она увидела у себя на экране двенадцатилетнюю девочку, появилось изумлённое выражение. Рашель воспользовалась её заминкой, а также пятисекундной задержкой во времени из-за разделявшего нас расстояния, и, не дав женщине даже раскрыть рта, быстро затараторила, рассказывая о своих приключениях. В последние дни я активно изучал французский язык и вроде бы достиг определённых успехов, но сейчас девочка говорила с такой скоростью, что её речь сливалась в один сплошной поток, в котором я разбирал лишь отдельные слова, бессмысленные в отрыве от контекста, да ещё имена и названия — в том числе не раз упоминалось и моё собственное имя.
Выслушав её, женщина что-то спросила. В ответ Рашель всё также быстро затараторила, но вскоре собеседница оборвала её и начала задавать другой вопрос, а затем вдруг умолкла и повернула голову в сторону, как будто кто-то позвал её.
— Attends une seconde,11 — произнесла она, и почти сразу её изображение на экране исчезло, уступив место мужчине лет пятидесяти. На его погонах было по две звезды.
— Oncle Claude! — радостно воскликнула Рашель, и тут уж не требовалось никакого знания языка, чтобы сопоставить французское «oncle» с английским «uncle» — «дядя».
Затем последовала пауза в несколько секунд — пока возглас девочки со скоростью света доходил до «дяди Клода» и пока к нам возвращался его ответ.
— Salut, Rachel, ma petite,12 — сказал мужчина, после чего довольно внятно, как для моего уха, выразился в том смысле, что очень рад видеть её живой-здоровой, но все разговоры будут потом, а сейчас пусть она соединит его с командиром корабля.
Рашель тотчас переключила связь на мой капитанский пульт. Увидев меня на своём экране, мужчина с трудом удержался от изумлённого восклицания — его явно поразило моё внешнее сходство с Жофреем Лебланом. Но потом он взял себя в руки и официально представился:
— Вице-адмирал Клод Бриссо, заместитель начальника центра оперативного командования отдельного специального корпуса заградительных станций в составе Первого Флота Освобождения. — По-английски он говорил очень даже прилично, хотя и не так чисто, как Рашель. — Я слышал всё, что рассказывала моя племянница, капитан Матусевич. Комплименты и слова благодарности отложим до лучших времён, а пока немедленно стартуйте и кратчайшим путём уходите из дром-зоны. Все координаты ваш компьютер уже получил. Полагаю, ускорения в пятьдесят единиц будет достаточно.
— Выполняю, — коротко ответил я, произвёл в течение полуминуты все необходимые манёвры и, сориентировав корабль в нужном направлении, запустил главный ходовой двигатель.
— Удовлетворительно, — произнёс вице-адмирал Бриссо, сверившись с данными на своём тактическом дисплее. — Весьма удовлетворительно. Вы действительно выбрали кратчайший путь. Через тридцать семь минут вы покинете пределы дром-зоны.
— Можно увеличить ускорение, — предложил я. — Хоть и до ста единиц. Мы уже проверяли — гравикомпенсаторы работают без сбоев, а все повреждения, причинённые вирусной программой, полностью устранены.
Опять длительная пауза, обусловленная расстоянием, затем ответ:
— Всё равно ни к чему перерасходовать топливо. Вы и на половинной мощности успеете вовремя уйти из опасной зоны. Восемь минут назад было объявлено начало часового отсчёта. Так что в запасе у вас остаётся ещё четырнадцать минут.
Я хотел было спросить, о каком часовом отсчёте идёт речь, но потом и сам сообразил, что
— Кстати, сэр, — произнёс я. — Судя по вашей реакции, вы уже давно знали о вирусе.
Снова пауза. Наконец он сдержанно кивнул:
— Совершенно верно, капитан. Этот вирус внедрил в нашу сеть один агент-пятидесятник. К сожалению, мы не сумели его сразу обнаружить, и в результате потерпели катастрофу четыре наших корабля. Крейсер «Заря Свободы» тоже считался потерянным. Ещё три месяца назад мы объявили всех членов его команды погибшими. В том числе и Рашель — через пять дней после старта её мать, моя младшая сестра, получила письмо, в котором эта негодная девчонка сообщала, что улетает вместе с отцом.
— Pauvre, pauvre maman!..13 — тихо прошептала Рашель.
Впрочем, в голосе девочки чувствовалось невольное облегчение. Она сразу сообразила, что ей не придётся приносить матери трагическую весть, что та уже отгоревала своё, и теперь её ждёт приятный сюрприз — возвращение живой дочери...
— А это не изменило ваши планы касательно освобождения нашей планеты? — спросил я.
С несколькосекундной задержкой брови Клода Бриссо взлетели вверх:
— О! Так вы и об этом догадались?
— Да, сэр. Это, в общем, было нетрудно.
— Ну, тогда можете не беспокоиться. Атака на Махаваршу началась одновременно с атакой на Землю. Но сразу скажу, что я ещё не знаю, как разворачиваются там события.
— А Земля уже освобождена?
И снова пауза. Наша беседа здорово походила на разговор двух тугодумов. При этом мне некстати вспомнился один старый анекдот про жирафа...
— Ещё нет, — ответил Клод Бриссо. — Вторжение только началось, мы вытеснили противника из дром-зоны, взяли её под контроль и сейчас готовимся заблокировать. В настоящее время первый эшелон главной ударной группы находится на полпути к орбите Юпитера, следуя в направлении Земли и Марса, а недавно началось сражение на подступах к Сатурну. Его спутник Титан — один из важнейших стратегических объектов в Солнечной системе; там расположена крупнейшая, после марсианской и земной, военная база габбаров.
Я сделал глубокий вдох, набираясь решительности, затем скороговоркой выпалил:
— А мы можем присоединиться к вашим войскам?
По всему было видно, что мой собеседник не ожидал такого вопроса. Вероятно, ему представлялось естественным, что мы только и мечтаем о том, как бы поскорее оказаться в безопасности, на борту одной из боевых станций.
— Но ведь вы чисто гражданский экипаж. У вас нет опыта участия в боевых действиях.
— Не совсем так, сэр. Да, я лётчик гражданской авиации, но в своё время я проходил военную подготовку. Мой бортинженер, Арчибальд Ортега, майор инженерных войск. Оператор артиллерийских систем корабля, Раджив Шанкар, хоть и не имеет военного звания, обладает немалым практическим опытом. Достаточно сказать, что четверть века назад именно он руководил запуском пяти позитронных ракет, которые уничтожили две охранявшие Махаваршу орбитальные станции Иных. Остальные члены моего экипажа и впрямь сугубо гражданские люди, но они не хотят оставаться в стороне, когда идёт война за
