сам не окажусь там, на месте.
Сьюзен: Интересно будет узнать.
Синовал: Это лишь испугает тебя.
Сьюзен: Меня не так просто напугать. В конце концов, я же выношу тебя.
Синовал: Верно. Я посещал этот мир — в бестелесной форме, используя силу меньших врат. Это… неприятное место, полная противоположность Истоку Душ. Чужаки взяли по одной душе из каждой расы, что они уничтожили в своей вселенной и заключили их там, поместив в своего рода музее; как мемориал того, что они совершили.
Сьюзен: Звучит… не очень.
Синовал: Хуже того. Словами это не описать, и я был там только как дух. Души заперты там, привязанные навечно к моменту смерти. Какие — то из них слабые, даже не полностью разумны.
Сьюзен: У неразумных рас есть души?
Синовал: У всего живого есть своего рода душа. Хоть слово «душа» и не может передать точный подтекст, но это лучшее слово, которое мы можем использовать. Как я сказал, какие — то из этих душ слабы, но есть и сильные, действительно очень сильные. В той вселенной, так же, как и в нашей, были свои Изначальные. Сами Чужаки ближе к расе Первых, но там были многие другие, почти настолько же древние, и они уничтожили целую вселенную, не просто одну галактику.
Сьюзен: И?
Синовал: Я освобожу их. Пожалуй, я должен сказать «мы». Я изучил ритуал, что был использован чтобы создать Исток Душ, чтобы вернуть им свободу и самосознание.
Сьюзен: О боже.
Синовал: Я собираюсь создать новый Исток Душ из их мира — склепа.
Оборонительная сфера полностью развалилась, корабли рвались на куски, разлетались на части. Силы самих Чужаков в большинстве своем отступили назад, частью из уважения, частью из благоговейного ужаса. Их Бог — Император проснулся и вступил в бой.
Ничто не могло устоять перед ним. Ничто не могло даже попытаться противостоять. Изначальные наносили ему удар за ударом, и все чего им удалось добиться — это едва ли поцарапать шкуру Бога — Императора. Он сокрушал их корабли своей массой и поглощал их.
Из всех Изначальных оставались только те, кого смертные звали Странниками. Они заложили вираж, стараясь выпустить последний, единственный залп энергии. Четыре щупальца оплели их корабль и сокрушили его, и их жизни.
Теперь Изначальные, старейшие существа галактики, погибли все до единого, и сейчас они жили лишь в сферах Истока Душ и воспоминаниях Бога — Императора.
Сам Собор еще не получил повреждений, но его защитников почти не осталось.
На высочайшей его башне стоял Синовал. Он не замечал ничего, его руки были вскинуты к небу, голова запрокинута, его голос и разум слились в едином несмолкающем крике.
Из его глаз начали сочиться кровавые слезы.
Все свое существование Исток был одинок. Разумеется, у него был его Примарх и бесчисленные души внутри него, но при всем уважении к ним — он был одинок. Не существовало ничего, что было бы равным ему. Проклятый знанием, бессмертием и могуществом, он был одинок. Даже твердыни и хранилища Охотников за Душами были не более чем продолжением его воли.
Теперь он пел с радостью, несмотря на боль, пронизывавшую его.
Здесь будет другой, ему подобный. Рождался новый Исток.
Души пробуждались и восставали из могил мира — склепа.
Взор Синовала затянула алая пелена. В его пальцы словно бы начали вонзаться иглы. Он рискнул взглянуть и увидел что кожа на его руках начинала осыпаться, черный пепел отлетал, падал и рассеивался в космосе.
Его тело истлевало, разрушалось от энергии, которую он направлял.
Его руки исчезли, распавшись на атомы и частицы, что меньше атомов.
Он вскинул голову и продолжал звать.
ЖИВИ!
ЖИВИ.
Маррэйн был не из тех, кто умирает в слабости и с плачем. В первый раз он умер в пожаре, в бреду и безумии, и залы его крепости стали для него погребальным костром. Он провел тысячу лет мертвым, запертым среди собственного безумия, пока его не вернули назад, спасли от сумасшествия и смерти, подарили второй шанс.
Третьего не будет, он знал это. Он никогда не рассчитывал и на второй.
Он был воином, и он умрет в битве, величайшей из всех. О чем еще он мог бы просить?
Бог — Император над ними корчился и хлестал щупальцами. Маррэйн знал свои приказы: не подпускать тварь к Собору так долго, насколько это будет возможным. Он увидел как одно из щупалец вытягивается вниз, почти нерешительно, словно тот был…
…испуган…
Бог — Император убил всех Изначальных, уничтожил их, разорвал в клочья или поглотил. Могло ли такое существо знать страх?
Маррэйн задумался об этом на мгновение, и понял что ему все равно. Он бросил свой корабль на врага, которого он не мог уничтожить, не мог ранить, не мог даже оцарапать.
Шип размером с саму «Широхиду» ударил в борт корабля.
Маррэйн почувствовал, как рука Тиривайл сжала его плечо. Они умерли вместе.
Сьюзен Иванова сидела в своем полутемном зале. Ей больше нечего было делать. Ее задача была координировать бой, следить за тем, чтобы все обеспечивали безопасность Собора, пока Синовал проводит ритуал. Это было исполнено. Просто больше не оставалось никого, кем можно было бы управлять, кроме самого Собора. И они разве что лишь поцарапали тварь, которая заполняла небо.
И потому она сделала то, чего она не делала уже давным — давно.
Она опустилась на колени. Она молилась.
Она видела богов, демонов и чудовищ. Синовал, по некоторым меркам, был богом, и она достаточно хорошо знала его, чтобы видеть все его пороки и всю его чудовищную надменность. Лориэн был богом, и она знала его мудрость и сострадание. Она знала почти столько же о метафизике вселенной, сколько знал любой из живущих. Она знала, что нет создателя, нет милостивого и великодушного существа, которое ждет их по ту сторону смерти и которое отправит в Рай добродетельные души.
И все же она хотела верить что такое существо есть. Вера — могучая вещь.
И потому она молилась.
Прежде:
