В поместье Буковича они прибыли на закате. Эндре Миятович сразу же вернулся домой, а Стэну пришлось задержаться — он не мог пренебречь своими обязанностями предводителя и должен был лично убедиться, что войско как следует размещено на ночь. Затем Стэн ещё целый час провёл вместе с другими князьями и военачальниками за праздничным столом — долг хозяина предписывал Йеньо Буковичу оказать столь высоким гостям достойный приём. Он тоже не мог пренебречь своими обязанностями.
Лишь когда пир закончился, высокие гости разошлись по отведённым им комнатам, а в расположившемся у стен замка лагере был объявлен отбой, Стэн получил долгожданную свободу. Йеньо Букович провёл его в свои покои (которые, как было объявлено загодя, он предоставил в распоряжение князя Мышковицкого), без лишних вопросов открыл портал и осведомился, по какой «нити» его следует вызывать в случае непредвиденных обстоятельств. Стэн не рискнул показывать ему «нить», ведущую в Зал Совета (хотя по одной лишь «нити» определить местонахождение портала невозможно), поэтому сказал, что все сообщения следует посылать через портал Анте Стоичкова. На вопрос же, когда следует ожидать его возвращения, Стэн ответил, что лишь к утру. Больше вопросов не было, и Букович деликатно удалился, предупредив напоследок, что спит он чутко, а потому «громко» звать его не надо.
Оставшись в комнате один, Стэн задумался, в нерешительности глядя на открытый портал. Полтора часа назад Стоичков передал через Буковича следующее распоряжение: «Собираемся в полтретьего. Ступай отоспись у сестры. Она тебя ждёт». Смысл послания был предельно ясен: уже зная о разнице в течении времени, Стоичков предлагал ему воспользоваться этим, чтобы отдохнуть перед началом заседания Совета. Мысль была дельная — тем более что завтра с утра (хоть и не так рано, как сегодня) Стэн должен был снова двинуться в путь.
Тем не менее, он колебался. После тревожной ночи и трудного дня ему очень хотелось спать, он чувствовал невероятную усталость — но, вместе с тем, его не вдохновляла перспектива встречи с бывшим любовником матери...
«Чёрт возьми! — вдруг разозлился Стэн. — Что я как дитя малое?! С какой стати я робею? И перед кем робею — перед стариком, которого ещё в глаза не видел? Может, у него хватит ума не показываться, пока я буду там...»
Приняв такое решение, он послал через портал вызов.
«Стэн! Наконец-то! — тотчас отозвалась Марика; мысленные слова летели быстро, накладываясь друг на друга. Ответ сестры шёл по другой „нити”; Стэн тотчас „ухватился” за неё и отпустил старую „нить”, ведущую к древнему порталу Коннора МакКоя. — А я уж тебя заждалась... Сейчас, минуточку, открываю».
«Постой! Рядом нет твоего... э-э... отца?»
«Нет, не беспокойся. Он ещё в Лондоне».
Стэн вспомнил, что при последней их встрече Марика вскользь упомянула о поездке её отца в какой-то Лондон.
«Поразительно, — подумал он про себя. — Тут такое происходит, а она даже не вызвала его обратно. Но почему? Чтобы не встревожить Хранителей?.. Вот так самообладание! Выходит, Миятович прав: я плохо знаю собственную сестру...»
Спустя минуту Марика вновь отозвалась. Теперь её мысленная речь «звучала» в нормальном темпе:
«Всё, готово. Проходи. Только будь осторожен — не споткнись».
Последнее предупреждение было излишним. Как всегда, отправляясь в неизвестное место, Стэн сделал один шаг и остановился.
Он оказался то ли в шкафу, то ли в неглубокой нише в стене. Перед ним стояла Марика и ласково улыбалась. Она была одета в один лишь цветастый халат, до неприличия короткий — его полы даже не прикрывали колен. Стэн выбрался из шкафа и крепко прижал к себе сестру.
— Здравствуй, братишка, — прошептала она. — Мне так тебя не хватало.
— А я очень волновался за тебя, — сказал Стэн.
Продолжая держать Марику в своих объятиях, он осмотрелся. Комната была небольшая, очень уютная, обставленная весьма необычно, но с отменным вкусом; повсюду чувствовалось присутствие женской руки. Вся мебель была тонкой, искусной работы, тщательно отшлифованная даже в самых труднодоступных местах. Посреди комнаты стояла широкая кровать, а на стене висело большое овальное зеркало, отражавшее предметы с поразительной чёткостью, без привычных для Стэна искажений и мутноватой дымки. Под зеркалом стоял низенький столик с множеством разнообразных щёток, коробочек и флакончиков. Стэн мог бы поклясться, что некоторые из этих вещичек он видел в покоях Марики.
Хотя снаружи явно был день, оба окна были задёрнуты шторами — очевидно, из предосторожности. Комнату заливал яркий свет, лившийся из висевшего под потолком белого шара. Стэн сильно сомневался, что внутри шара находятся свечи. Помнится, две или три недели назад сестра что-то втолковывала ему об электричестве и даже демонстрировала работу своего фонарика...
Марика немного отстранилась от Стэна и смерила его взглядом с головы до ног.
— Какой ты грязный, братишка! Просто жуть.
— Действительно, — не стал отрицать он. — Четыре дня я провёл в пути — пыль, грязь, пот... благо крови пока не было.
— Тебе необходимо помыться и сменить одежду, — решительно заявила Марика. — Нельзя в таком виде появляться на Совете.
— Я бы с радостью, — заметил Стэн, — но...
— Никаких «но», — перебила его сестра. — У нас масса времени.
— Просто падаю с ног, — признался он.
— Тогда горячая ванна будет в самый раз.
Марика подвела Стэна в соседнюю комнату, такой же длинны как спальня, но втрое меньше по ширине. Одна из её стен целиком состояла из зеркала, а три остальные и пол были выложены квадратными мраморными плитками, плотно подогнанными друг к другу. Добрую четверть помещения занимала вместительная, попросту огромная белая лохань. К ней от стены была подведена изогнутая в форме буквы «Г» блестящая металлическая трубка — очевидно, для воды.
— Это мыльня, — объяснила Марика, о чём, впрочем, Стэн и сам догадался. — По-здешнему, ванная комната. А это, — она указала на лохань, — ванна.
Пока Стэн с любопытством глазел по сторонам, Марика склонилась над лоханью, одновременно повернула две ручки — с красным и синим колпачками — и из крана хлынула вода, от которой поднимался пар. Лохань стала быстро наполняться. Марика подставила под струю пальцы, ещё немного повернула ручку с синим колпачком, затем выпрямилась и сказала брату:
— Скоро ванна будет готова. Как видишь, здесь не надо нагревать воду никаким колдовством. В кран поступает и горячая и холодная, их можно смешивать по своему усмотрению.
— Неплохо, — промычал Стэн, внимательно рассматривая странной формы предмет, стоявший под стеной рядом лоханью. Он ему что-то смутно напоминал... Наконец Стэн сообразил: — Ага! Это здешний туалетный стул, верно?
— Точно, — подтвердила сестра. — Называется унитазом. И устроен гораздо сложнее... Так, ладно, теперь мыло, — Марика задумчиво посмотрела на полки, уставленные всякой всячиной. — Гм, какое же тебе дать?.. Ага, вот это. — Она выбрала кусок мыла розового цвета и положила его на край лохани. — Пахнет приятно и ненавязчиво. Шампунь... нет, обойдёшься. Надо уметь им пользоваться. Что ещё?.. Да, чистое полотенце.
Марика выбежала из ванной и почти сразу вернулась с большим ворсистым полотенцем в руках.
— Когда помоешься, — сказала она, вешая полотенце на крючок возле лохани, — завернёшься в него. Не вздумай натягивать грязную одежду... Кстати, ты голоден?
— Нет. У Буковича я наелся до отвала.
— Хоть это хорошо. Я не хочу оставлять тебя одного, а Алисы, чтобы послать её на кухню, сейчас нет.
— Она с твоим... отцом?
— Нет... И вот что, Стэн. Если тебе так трудно выговаривать слово «отец», называй его сэром Генри. А то меня уже раздражает, что ты вечно запинаешься.
Стэн смущённо потупился и сказал:
— Ладно, договорились.
— А насчёт Алисы, — продолжала Марика, — то сейчас она в университете. Но к твоему пробуждению вернётся. Я уже давно хотела вас познакомить. Алиса замечательная девушка, она понравится тебе.
Поскольку к этому времени лохань уже наполнилась более чем наполовину, Марика перекрыла воду и вновь обратилась к Стэну:
— Ладно, не буду тебя стеснять. Раздевайся и лезь в ванну. Станешь тонуть — кричи; я тотчас приду на помощь.
Стэн провёл в ванной не менее получаса. Он хорошенько отмок в горячей воде, тщательно вымылся, а потом ещё долго лежал в удобной лохани, млея от удовольствия. Когда раскрасневшийся от купания Стэн вышел из ванной, его ожидал приятный сюрприз: на двух стульях возле кровати был аккуратно разложен полный комплект чистой одежды — от нижнего белья до камзола, шитой золотом княжеской мантии из алого шёлка и коротких кожаных сапожек.
Марика как раз расстилала постель. Перехватив удивлённый взгляд брата, она лукаво улыбнулась и сказала:
— Давай-ка быстренько надевай бельё и ложись в кроватку.
Затем повернулась лицом к стене.
— Ты снова включила свой портал? — спросил Стэн, продолжая пялиться на свою одежду (а что это его одежда, не было никаких сомнений). — Или сумела настроиться на мой?
— Ни то и ни другое, — ответила Марика. — Просто я вспомнила, как в прошлую нашу встречу ты говорил, что из-за спешки оставляешь часть своих вещей у Арпада Савича. Вот и попросила его... Стэн! — вдруг прервалась она. — У меня нет глаз на затылке, но мне кажется, что ты стоишь, как истукан, и ничего не делаешь. Зачем я тогда отвернулась?
— Ладно. Я сейчас.
Стэн освободился от полотенца, присел на край разобранной постели, надел подштанники и нижнюю сорочку, после чего лёг и натянул на себя одеяло. Постель была мягкая, а бельё — свежее и приятно пахло. Едва голова Стэна прикоснулась к подушке, им моментально овладела сонливость.
Марика повернулась к нему и спросила:
— Мне оставить тебя? Когда придёт время, я разбужу. Спи спокойно.
— Не уходи, — попросил Стэн. — Побудь со мной, пока я не засну.
— Хорошо, — с готовностью согласилась Марика и села в ногах постели.
