Конноры и Хранители

попутчиков.

Кейт, наконец, выдавил из себя приветствие. А Джейн молчала, покусывая губы.

— Значит так, Влад, — заговорила Марика, взяв в руки шкатулку. Котятко весь обратился в слух. — У меня к вам огромной важности поручение. Вы должны охранять эту шкатулку днём и ночью, беречь её, как зеницу ока. В ней — я нисколько не преувеличиваю — будущее всего нашего рода. С этой минуты у вас нет более важного задания, нежели это.

Немного удивлённый, но преисполненный ответственности, Котятко бережно взял шкатулку, как берут на руки младенца.

«А мы искали в Мышковиче Конноров...» — тоскливо подумал Кейт, глядя на шкатулку с уже ставшими для него недосягаемыми Ключами.

Когда Котятко ушёл, Марика вновь повернулась к ним:

— Ладно, друзья. Вижу, вы устали, так что продолжим наш разговор завтра. Я уже распорядилась, чтобы вам предоставили отдельные комнаты — ведь на самом-то деле вы не супруги. Сейчас Марчия проводит вас.

Джейн незаметно толкнула Кейта локтем в бок. Он всё понял и с замиранием сердца произнёс:

— Марика...

— Да?

— Ты должна знать кое-что. Мы с Джейн... э-э...

— Что — вы с Джейн? — спросила Марика, заметно побледнев. Её пальцы крепко вцепились в золотую парчу платья.

— Ну... Видишь ли, на самом деле мы с Джейн не брат и сестра, а... Короче говоря, Джейн приёмная дочь моих родителей. Так получилось, что после моего рождения мать стала бесплодной, а ей очень хотелось иметь ещё одного ребёнка, и...

Пронзительный взгляд голубых глаз Марики, внезапно посеревших, как весеннее небо перед грозой, заставил Кейта умолкнуть.

— Неужели?.. — произнесла она с гневом и болью в голосе. — Неужели это правда? Вы... вы не просто изображаете супругов, вы и в самом деле... Вы — кровосмесители?!!

От её крика Марчия проснулась и тут же вскочила, энергично протирая глаза. Марика жестом велела ей сесть.

— Мы не кровосмесители, — сказала Джейн. — Ведь только что Кейт объяснил тебе...

— Молчи! — перебила её Марика. — Не греши ещё и ложью, ты и так погрязла в грехе. Лучше посмотри на себя в зеркало, а потом — на Кейта. И глупцу ясно, что вы брат и сестра. Небось, Боженке и Октавиану вы объясняли свою схожесть тем, что ваши матери — родные сёстры... или ваши отцы — братья, или отец одного и мать другой — брат и сестра. Но как вы объясните это мне? Придумаете умершую в молодости тётку, оставившую грудного младенца сиротой? Ну, дерзайте!

Джейн всхлипнула и закрыла лицо руками. Кейту стало жарко. Он сгорал от стыда и мечтал провалиться сквозь пол — и падать, падать, падать вниз, всё глубже и глубже...

— И как вы могли думать, — между тем продолжала Марика, — как вы могли надеяться, что я стану покрывать ваш разврат! Или вы считали, что раз мы забитые средневековые недоумки, то не знаем ни стыда, ни совести, и кровосмешение у нас в порядке вещей? Ан нет! Наш мир не Содом и Гоморра, как вы надеялись. Здесь есть законы — и человеческие, и божеские. Наш Господь Спаситель, так же, как и ваш Иисус, сурово осуждает кровосмесителей. А наше общество так же не приемлет их, как и ваше. Я не потерплю у себя развратников, не рассчитывайте. Здесь не ваша дурацкая демократия «что-хочу-то-и- делаю»; здесь я решаю, что вы можете делать, а что нет; здесь я устанавливаю для вас законы. И первый мой закон гласит: больше никакого кровосмешения!

Резко развернувшись на каблуках, Марика подошла к Марчии, которая к тому времени окончательно проснулась, и заговорила с ней на певучем ибрийском языке, так сильно похожем на итальянский. Марчия молча слушала её, согласно кивала, то и дело поглядывая в сторону Кейта и Джейн, а на последний вопрос: «Comprandu?», ответила: «Si» (что, конечно же, значило «да») и встала с кресла.

Обе девушки подошли к Кейту и Джейн.

— Я договорилась с Марчией, что Джейн будет спать у неё, — сказала Марика. — И не только сегодня, но и в дальнейшем, пока мы будем жить во Флорешти.

— Но... — начала было Джейн.

— Никаких «но»! Я не спрашиваю твоего согласия, я сообщаю тебе своё решение. Марчия присмотрит за тобой, чтобы ты не наделала глупостей. А за Кейта не беспокойся, я позабочусь о нём. — Она обняла вконец растерянную Джейн, быстро поцеловала её в щеку и отступила на два шага, давая подойти к ней Марчии. — Ну, всё, золотко. Доброй тебе ночи.

Марчия взяла Джейн за руку и произнесла по-славонски:

— Идите со мной, барышня.

Джейн метнула на Марику ненавидящий взгляд.

— Ты... ты подлая маленькая сучка! Сначала ты отняла у меня Алису, теперь отнимаешь Кейта. Будь ты проклята!..

Марика горько усмехнулась, пожала плечами и сказала Марчии:

— Buona nocea, Marcia.

— Buona nocea, Marica, — ответила та и, поняв намёк, мягко, но решительно подтолкнула Джейн к двери.

Та обречённо жалостно глянула на брата и подчинилась.

После ухода Марчии с Джейн, в комнате надолго воцарилось молчание. Марика стояла вполоборота к Кейту и смотрела куда-то в пустоту; её бледное и напряжённое лицо, казалось, было высечено из камня.

Наконец она повернулась, смерила Кейта пронзительным взглядом и что было силы закатила ему звонкую пощёчину. Кейт снёс её стоически. Он понимал, что заслужил это.

Но когда он увидел слёзы в глазах Марики, то понял, что её гнев — ещё не самое худшее, что может ожидать его.

— Как ты мог, Кейт? — произнесла она почти шёпотом, но с такой невыразимой мукой, что он готов был тотчас умереть, лишь бы не причинять ей больше страданий. — Как же ты мог?.. Ведь ты говорил, что любишь меня. А я... Неужели ты не видел, что я тоже люблю тебя? Неужели ты был так слеп?.. Что ты наделал, Кейт?! Что ты наделал... — И она заплакала.

Этого Кейт выдержать не мог. Он упал на колени, обхватил её ноги и зарылся лицом в пышных складках её платья.

— Прости, Марика. Прости, родная. Пожалуйста, не плач...

Понемногу Марика успокоилась. Кейт продолжал стоять на коленях, обнимая её ноги. Он ни о чём не думал. Думать было слишком больно.

— Почему? — спросила она, всхлипывая. — Почему именно Джейн. Ты так сильно хотел досадить мне, что вступил в порочную связь с собственной сестрой?

— Нет, Марика, я и не думал досаждать тебе. Просто... — Соблазн преложить большую часть вины на Джейн был очень велик (тем более что это не было бы ложью), но Кейт сразу отмёл эту мысль, как недостойную. — Просто так получилось. Уже на третий день мы оба поняли, хоть и не отдавали себе в том отчёт, что стали пленниками этого мира, что нам уже нет пути назад. Мы были так одиноки, так беззащитны, у нас никого, кроме друг друга, не было. Мы искали отраду нашему одиночеству — и нашли её в любви, пусть и греховной... Впрочем, я не оправдываюсь. Просто объясняю, как это случилось.

Кейт ещё крепче обнял её ноги. Марика не возражала и даже положила руки ему на голову и принялась гладить его волосы.

— Ты не одинок, Кейт, — сказала она. — И Джейн не одинока. Здесь у вас есть друзья, их куда больше, чем вы думаете. А у тебя, к тому же, есть я — не только друг, но и любимая.

Кейт застонал:

— Пожалуйста, Марика, не мучь меня. Мы оба прекрасно понимаем, что нам не быть вместе. Между нами — целая пропасть. Ты — принцесса, сестра князя, будущего императора. А я... я — никто. Просто ирландский выскочка. Лучше оставь нас с Джейн в покое, сделай вид, что поверила в нашу историю. Пусть мы грешим, пусть губим свои души — но это наши души. Какое тебе до нас дело?

— Большое, Кейт, очень большое. Я не могу уступить тебя Джейн — и прежде всего потому, что сама люблю тебя. Ты нужен мне, очень нужен. Только ты один.

— Ах, Марика!..

Она опустила руки ему на плечи.

— Встань, Кейт.

Он послушно поднялся с колен. Страстно глядя ему в глаза, Марика нежно провела пальцами по его лицу, затем обвила руками его шею и, встав на цыпочки, потянулась губами к его губам. Кейт был не в силах сопротивляться, он обнял её за талию и приник к её сладким, таким желанным губам.

Целовалась Марика умело, но в её поцелуе не было той искушённости, которая выдаёт богатый опыт. При всей своей умелости, это всё же был поцелуй невинной и неопытной девушки. Кейт был растроган до глубины души.

— Ты любишь меня? — спросила она после долгого поцелуя.

— Да, милая, люблю.

— Больше чем Джейн?

Он погладил её мягкие шелковистые волосы и честно сказал:

— Не знаю. Я люблю вас обеих.

— Но ты не можешь любить Джейн как женщину. Ведь она твоя родная сестра.

— Я знаю это... но всё равно люблю.

Марика всем телом прижалась к нему.

— Это греховная любовь.

— Я понимаю.

— Ты должен вырвать её из своего сердца.

Кейт промолчал, едва сдерживаясь, чтобы не застонать.