машину. Ему приходилось ездить по ночам в джунглях, так что езда по проселочным дорогам и такие вот развороты были для него сродни детской забаве.
Вечеринка тем временем набирала темп и кураж. В ожидании обещанного Сид сюрприза «девочки», выбрав в качестве зрительного зала самую большую комнату на ферме, которая по размерам была все равно что три обычные, расселись там на мягких диванах в самых непринужденных позах. Чтобы предстоящее действо казалось более романтическим, они выключили свет и запалили свечи.
Появление приятелей Йена вызвало заметное оживление, которое еще больше увеличилось, когда к ним присоединились ребята из ансамбля. Пока парней не было, девичник катился как по маслу, но стоило только в доме появиться мужчинам, как разговор между женской и мужской половиной гостей, которые, надо сказать, изначально собирались отмечать два совершенно разных мероприятия и были все без исключения основательно подогреты спиртным, неожиданно принял игривый характер. Словно вернувшись в детство, мужчины и женщины стали всячески друг друга поддевать и высмеивать, будто стремясь подчеркнуть преимущества своего пола перед противоположным.
— Я пригласила на твой вечер известный коллектив «Стейдж Стэгз», — с гордостью сказала дочери Сид.
Эльза поначалу приняла парней из шоу в их более чем смелых сценических костюмах за переодетых приятелей Йена, с которыми она не была лично знакома, но слова матери мигом избавили ее от иллюзий на этот счет.
— Так у нас будет мужской стриптиз?! — в восторге взвизгнула Эльза, захлопав в ладоши. — Вот здорово! Некоторые из этих ребят прямо-таки писаные красавцы.
Друзья Йена, однако, тоже были не лыком шиты. Они не только явились незваными на девичник Эльзы, но еще и прихватили с собой стриптизершу, которая была ангажирована на всю ночь и одета для смеху в полицейскую форму. Это хотя бы отчасти уравновешивало то обстоятельство, что к услугам женской половины общества был ансамбль «Стейдж Стэгз».
Проследив за отъезжавшим от фермы пикапом Джимми, Одетта появилась в зале позже всех и сразу почувствовала, что воздух здесь пропитан духом соперничества. Подобная атмосфера обычно устанавливалась на школьном дворе, когда девочки ссорились с мальчиками. А еще она не обнаружила в зале Лидии.
— Завалилась дрыхнуть, — ответила на ее вопрос Элли. — Что-то сегодня она не в форме.
Не желая принимать участие в словесной перепалке между мужчинами и женщинами, Одетта поднялась в комнату Лидии и, накрыв подругу пледом, уселась на стул рядом с ее кроватью. Лидия легла спать как была — в выходном красном платье, хотя сбросить на пол красные туфли на высоких каблуках сил и соображения у нее все-таки хватило. Рядом с ее изголовьем какой-то доброхот дальновидно поставил пластиковое ведерко.
Глядя на красивое, безмятежное во сне личико Лидии, Одетта думала, что Калум, возможно, отдал бы все на свете, чтобы оказаться на ее, Одетты, месте. Эта мысль жгла ее как огнем, но Лидию она в этом не винила. В конце концов, Лидия просто любила Калума — как и она, Одетта, — и в этом-то и заключался весь ее грех. Другое дело — ненависть. Одетта вовсе не была уверена, что Лидия при случае сможет ненавидеть Калума так же сильно, как ненавидела его она.
Когда Одетта снова появилась в зале с мягкими диванами, то, к большому своему удивлению, застала там одних только женщин. Мужчины перебрались в бильярдную, где, помимо бильярда, имелось достаточно разнообразных игр, чтобы развлечь эскадрон на постое. Поскольку общий разговор с ее появлением прекратился, Одетта сразу поняла, что говорили о ней.
— Где была, Одди? Обнималась с нашими гладиаторами? — осведомилась Джун. Она развалилась в глубоком кожаном кресле, потягивала из соломинки шампанское — бутылка стояла на круглой подставке для цветов у ее правого локтя — и заедала вино шоколадными конфетами.
Одетте оставалось только закатить к потолку глаза. Эти шуточки, из-за которых она представала перед людьми как страстная охотница до мужского пола, стали уже ее доставать.
Испытывая сильное раздражение на приятельницу, она прошла к столу и, не сказав ни слова, взяла с него стакан с виски — чтобы сохранить хладнокровие и с успехом парировать выпады Джун, ей требовалось срочно хлебнуть чего-нибудь крепкого.
Стоило ей только расположиться в удобном кожаном кресле и сделать глоток, как Джун заговорила снова:
— Эта стриптизерша… Ну, та тощая девица, что в полицейской форме… вероятно, раздевается сейчас перед нашими мужчинами в бильярдной. Могу поклясться, что она уже держит руку на резинке трусиков!
В голосе Джун ясно проступала ревность. Казалось, тот факт, что ей предстояло в самое ближайшее время созерцать коллективный мужской стриптиз, не имел в ее глазах никакого значения.
— Ничего подобного, — сказала Элли, которая вошла в зал, прихватив с собой с кухни стеклянную миску с салатом и большую ложку — Девица сидит на кухне и ведет телефонные переговоры со своей базой. Жалуется начальству, что раздеться ей так до сих пор и не удалось. Говорит, мужчины не рассчитывали, что за ее танцем будут наблюдать их подруги и жены, а потому пребывают в сильном смущении.
— Они, видите ли, смущаются, — проворчала Джун, тоже вооружаясь ложкой и погружая ее в миску с салатом, которую принесла с собой Элли. — Нечего тогда было с собой эту девицу тащить… Кстати, а когда начнут выступать выписанные Сид племенные жеребцы?
— Да, пора бы нам уже узнать, из какого теста они сделаны, — сказала Эльза.
Неожиданно до слуха женщин донесся взрыв громового хохота из бильярдной. Эльза не могла отделаться от ощущения, что громче всех хохотал ее Йен. Ровно через минуту послышался новый раскат хохота, потом неразборчивые возбужденные возгласы, после чего все вдруг стихло.
Сидевшие в зале женщины насторожились.
— Что же у них там такое происходит? — спросила Мисс Би.
— Полагаю, компания Йена замыслила устроить какую-нибудь диверсию во время выступления ребят из «Стейдж Стэгз», — процедила Джун.
В дверь постучали, после чего в щель просунулось покрытое гримом лицо Тода Остина.
— Ну что, девочки, готовы? — спросил он.
— Да. Через пару минут можете начинать, — кивнула Сид. — Ой! Да у нас ведь ни сцены, ни эстрады… Где же вы выступать-то будете?
Чтобы приготовить зал к предстоящему действу, потребовались организационные способности Одетты. Под ее руководством женщины взялись за дело и за несколько минут передвинули мебель так, что в гостиной образовалось достаточно места для выступления «Стейдж Стэгз».
Сид вставила переданную ей Тодом кассету в стоявшую в углу стереосистему, задула несколько свечей в той части зала, где должны были располагаться зрители, и крикнула:
— Парни, у нас все готово! Дерзайте!
На импровизированную сцену под барабанную дробь выскочили стриптизеры. Все они, без исключения, представляли собой великолепные образчики мужской породы. Молодые люди промаршировали строем в красочных, стилизованных пожарных костюмах перед развалившимися на диванах и в креслах зрительницами, которые наградили их восторженными возгласами и рукоплесканиями. Рукоплескания становились все громче по мере того, как молодцы из «Стейдж Стэгз» избавлялись от очередного предмета своего гардероба.
Хотя Одетта вопила и аплодировала вместе со всеми остальными, заставить себя поверить, что эти скакавшие под музыку самцы с накачанными и натертыми маслом телами представляют собой эталон мужской привлекательности и сексуальности, она так и не смогла. И у нее в этом смысле имелись союзницы. Так, она случайно перехватила взгляд Элли, который, казалось, говорил: «А ведь все это, по большому счету, дешевка и сущий кошмар…»
Впрочем, неприятие этого действа исходило лишь от разумной, цивилизованной части существа Одетты. Но имелась и другая его сторона, отвечавшая за чувственное восприятие действительности. И эта
