Принц-мэноре гостили Малфои. Но насколько же преобразилась эта комната, да и вся ведущая к ней анфилада, с тех пор! Высокая, под самый потолок, пушистая елка занимала значительную часть помещения, и при одном только взгляде на ее яркое убранство, на душе у Гарри становилось теплее.
Часы показывали только половину восьмого, и пока кроме него - и елки! - в комнате никого не было, чему Гарри был только рад. Эти минуты, наполненные предвкушением праздника, чуда, единения с Северусом, были необыкновенно приятны. Их хотелось смаковать и растягивать, как то прекрасное вино, которым иногда угощал его в своих комнатах Северус. Северус… Его имя тоже было как вино - терпкое, кажущееся неприятным поначалу, но такое сладостно-пьянящее для того, кто распробовал вкус.
Гарри встал с дивана, на котором уж было устроился, и подойдя к елке, провел пальцами по разлапистой ветке. Витающий в воздухе аромат хвои усилился, и Гарри вдруг вспомнил, какой спор был у них с Норой по поводу того, как именно ее наряжать. Нора собиралась украсить елку однотонными красными и синими шарами да золотой мишурой, и конечно же, привыкший к хаотично, но весело украшенным елкам Уизли, Гарри не мог не возмутиться. Ему хотелось настоящую, яркую, [i]правильную[/i] елку. Волшебную и красивую, к которой можно подойти, подержаться за украшенные шишками и всякой магической всячиной ветки, загадать желание и хоть на мгновение поверить, что оно сбудется. Словно бы отвечая его мыслям, к Гарри спустился до этого сидевший почти на самой елочной макушке рождественский гном. В красном колпачке, с белой бородой и золотой пряжкой на поясе, он был вылитый Санта Клаус. Всем своим видом выражая готовность выслушать и выполнить желание, гном уселся на ветке и вперил взгляд глаз-бусинок в Гарри. Но нет. То, чего ему действительно хочется, он никакой елке на откуп не отдаст. Чудеса чудесами, а в решающие моменты Гарри привык действовать сам. И собственное возможное счастье он должен добыть себе сам. А елка… Ну, например, если он попросит счастья для Джинни, хуже от этого никому не будет, правда? И он попросил.
- Мечтаешь? Я тоже раньше в Рождество ждала чуда, как будто этот день хоть чем-то отличается от остальных. Но это просто день, Гарри. Не нужно ждать от него слишком многого, - словно бы из ниоткуда рядом с ним появилась Нора, взяла Гарри за руку и отвела на пару шагов от елки.
- Нет, нужно! - отозвалась от двери Джинни. Гарри обернулся и увидел застывшую в дверях подругу. За тот час, что они не виделись, она успела переодеться в ярко-зеленое платье, и теперь была чудо, как хороша. За ее плечом возвышался Джиджи, и Гарри в очередной раз подумал, что желает им счастья. - Обязательно нужно! Ждать, верить… и учиться радоваться тем мелким чудесам, мимо которых неверящие проходят, не замечая. Мы ведь люди, а людям должно мечтать.
- Да… Вот мы и мечтаем, - опережая явно собирающуюся вступить с Джинни в спор Нору, произнес Гарри. - Что-то Северус с Марком опаздывают. Или это мы, как самые голодные, пришли настолько раньше?
- Это мы как самые жадные, за подарками пришли. Я надеюсь, каждый из вас самый большой подарок приготовил мне? - вступил в разговор Джиджи.
- Конечно, - фыркнула Нора. - Самый… - но тут ее фраза оказалась прерванной самым бесцеремонным образом. Откуда ни возьмись, в комнату вбежал незнакомый Гарри черноволосый юноша. Завидев их, он что-то громко, с явно истеричными нотами, закричал на непонятном языке. Из складок его мантии появилась волшебная палочка, которую он, не прекращая вопить, направил на Гарри. Все еще не понимая, что происходит и откуда в прекрасно защищенном Принц-мэноре возник чужак, Гарри тоже инстинктивно схватился за палочку, с холодным ужасом понимая, что достать ее он уже не успевает. Время для него словно бы остановилось. И собственное тело, столько раз выручавшее его в опаснейших ситуациях, показалось слишком тяжелым, слишком неповоротливым в этом новым временном измерении. Зато мысли скакали с поразительной скоростью. Да только вот были все не о том. Так, например, Гарри необычайно отчетливо рассмотрел лицо нападавшего и подумал, что если бы не уродовавшая его злобная маска, оно было бы очень красивым. Возможно - самым красивым из когда-либо виденных лиц. Идеально правильные черты, нежная даже на вид кожа, ярко-зеленые, как у дикой кошки, глаза… Гарри смутно показалось, что на кого-то этот мальчик похож. На кого-то очень и очень знакомого. Только он - явно улучшенная копия знакомого Гарри оригинала. Почему-то в том, что это - именно копия, искусственно созданная копия, сомнений не возникало.
Гарри смотрел, как медленно - так же медленно, как и его собственное тело, - движется рука незнакомца, но ни одной мысли о том, что будет, когда она завершит движение, не возникло в его голове. Словно бы Гарри заранее знал: это движение не будет закончено, руке этого попросту не дадут. И точно. Без особого удивления он увидел, как резко ускорившись, к незнакомцу подлетает Нора, как легко, словно у малого ребенка, забирает у него из рук палочку и обездвиживает. Наверное, примерно так же в этом странном режиме замедленного времени выглядело бы и появление убийцы в номере «Лисьего хвоста». Но не успел Гарри подумать об этом, как у него резко заболела голова, и его сознание было тут же выброшено назад, в обычный временной режим.
Первое, что испытал Гарри, когда резкая головная боль прекратилась, был восторг. Настоящий, ничем не разбавленный восторг человека, который сам, впервые в жизни, совершил чудо. Да по сути, так оно и было. Тем более, что как раз несколько дней назад Гарри, помня об убийце из «Лисьего хвоста», поинтересовался у Дэвида и Тома, не знают ли они, как можно научиться двигаться с практически неразличимой для глаз скоростью. Собственно, задавая вопрос, он не особо рассчитывал, что напарники знают ответ. Они и не знали. Сказали только, что читали, будто в прежние времена таким умением обладали все авроры. Но в современном магическом мире, увы, эти знания если где и остались, то только в старых, ревностно хранящих свои секреты Домах. И эти-то навыки и продемонстрировала сейчас Нора! Более того, у него, Гарри, тоже получилось нечто подобное. И пусть переключать тело в нужный режим он пока не умеет, даже то, что у него вышло - чудо.
Между тем Нора гневно выговаривала что-то обездвиженному ею парнишке. И судя по тому, что говорила она на том же языке, что и он до этого, они были прекрасно знакомы. Только вот Гарри совершенно не понимал, зачем этому человеку, с которым он сам совершенно точно никогда не встречался, было на него нападать? И почему он, даже обездвиженный, продолжает бросать на него полные злобы взгляды? Или это связано с тем, что он на кого-то похож? Может, он - родственник одного из Пожирателей, и обвиняет Гарри в том, что с тем произошло? А может… Да чего гадать, когда можно спросить у Джиджи.
- Кто это? - Гарри встретился с Джиджи взглядом и кивнул на незваного гостя. Однако ответ пришел с неожиданной стороны. И был он таким, что Гарри показалось, будто к нему применили одновременно «круцио» и «авада кедавру». Потому что замерший у входа в комнату Северус - его, его Северус! - сказал:
- А это Марио, мой любовник.
Глава 52
Любовник?! Лю-бов-ник?!
Гарри несколько раз произнес про себя это слово, но, увы, от повторения оно не изменило смысл. Любовник - это любовник. Человек, с которым делят тепло своего тела, радость проведенных вместе часов и минут. Человек, ближе которого никого нет и быть не может… Тот, кем для Северуса хотел бы стать и он сам.
Судорожно сглотнув показавшуюся горькой слюну, Гарри перевел взгляд с Северуса на Марио. Красивый… Яркий… и наверняка страстный - вон как сверкают со злобой глядящие на Гарри глаза.
И что он бесится?! Чего ему не хватает? Это ведь он, Гарри - проигравший. Это он должен ненавидеть удачливого соперника. Но ненависти не было… Только леденящая, оглушающая пустота.
Сквозь эту пустоту Гарри слышал, как рядом кто-то что-то говорил. Возможно, это был даже Северус, но Гарри отчего-то не мог разобрать произносимых им слов. Да и ему было все равно. Теперь - все равно. Он чувствовал себя разбитым, усталым, как будто больным. Хотелось уползти куда-нибудь подальше от людей, свернуться калачиком и так лежать, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, ничего не желая. Чем-то овладевшая сейчас им пустота была похожа на ту, что долгие месяцы после Победы пожирала его изнутри. Тогда его тело покинула часть души, и он находился на грани миров. А сейчас? Неужели же он так слаб, что позволит Пустоте завладеть им снова?! Пустоте, которая оказывается, никогда от него и не уходила, а притаившись, ждала своего часа где-то на задворках сознания.
«Ты ждал этого Рождества, наивный? - насмешливо шептала она. - Ты все еще глупо, по-детски веришь
