Северуса, его единственно возможной пары.
Гарри не смог бы сказать, сколько времени он провел в кабинете, но когда он вышел оттуда и на ломаном итальянском спросил у первого встретившегося ему Медичи, вернулся ли герцог, тот ответил явно утвердительно. Гарри снова отправился на поиски Северуса, и на этот раз нашел его быстро. Северус сидел перед камином в своей личной гостиной и, глядя в огонь, неторопливо потягивал огневиски.
- Привет. Поздравляю. Ты все-таки нашел убийцу своего напарника, - не оборачиваясь, произнес Северус. Он явно был напряжен, и Гарри подошел ближе, положил руки ему на плечи и сделал несколько массирующих движений.
- Да. Это был Эдинспот. Знаешь, я давно уже понимал, что это кто-то свой, из аврората. И после всего, что за последнее время узнал про некоторых своих коллег, казалось, уже не питал никаких иллюзий. Но все равно, получить подтверждение своей правоте оказалось… неожиданно больно. Северус, почему так происходит? Почему люди, идущие работать в аврорат, предают и свою страну, и себя?
- Ты действительно думаешь, что я объясню тебе, откуда берется человеческая подлость? - Северус отставил бокал и пригласительно похлопал себя по бедру. Гарри тут же забрался ему на колени и потерся носом о колючую щеку.
- Нет. Конечно, нет. Это я так…
Северус взял его за подбородок, слегка развернул и жадным поцелуем впился в губы. Рот Северуса имел вкус огневиски и пьянил не хуже целой бутылки огденского. Гарри поерзал у него на коленях, вставшим членом притираясь к недвусмысленной твердости. Северус издал полухрип-полурык, достал откуда-то палочку и прошептал заклинание, избавляя их от одежды.
Кожа соприкасалась с кожей, язык - с языком. Было так жарко, так сладко. Так хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше… и чтобы прекратилось немедленно. Чтобы Северус вошел уже в него, наконец, и прекратил бы эту восхитительную, сводящую с ума пытку. Но Северус не спешил, лишь двумя пальцами проникая внутрь, не позволяя пристроиться к своему члену. Поглаживал, покусывал. Дразнил, пока Гарри не начал всхлипывать, поскуливать и умолять его взять. Тогда Северус приподнял его за бедра и единым движением насадил на себя. Гарри охнул - несмотря на то, что Северус в последние дни овладевал им часто и он был хорошо растянут, резкое проникновение оказалось болезненным. Но это была приятная боль, и Гарри тут же начал движение, привставая и снова вбирая Северуса в себя.
Кончили они практически одновременно, и Гарри расслабленно привалился Северусу к груди.
- А у тебя как день прошел? Вы все еще разбираетесь со Сфорца?
- Разбираемся. Ты же понимаешь: покушения на тебя я им спустить не могу.
- Ты, вроде, и так не спустил, - фыркнул Гарри и зябко передернул плечами. Хотя они сидели у камина, было прохладно, и Гарри заозирался в поисках куда-то откинутой заклинанием одежды.
- Я отрубил у гидры голову, но теперь нам нужно позаботиться, чтобы вместо нее не выросло три. Насильственная смена главы дома - это всегда тяжело. Так что, на первых порах за Винченцо придется присматривать и помогать ему вжиться в новую роль.
- Винченцо? Кто это? И почему ты думаешь, что он будет твоим союзником?
- Любовь, Гарри, может быть очень мощным оружием. Винченцо Сфорца уже давно влюблен в Паолу Медичи. А в ее преданности уверен не только я, но и клановые артефакты. Паола станет женой Винченцо, и рано или поздно, Сфорца смирятся с положением наших союзников. Тем более, что скоро они поймут, как это выгодно.
От слов Северуса Гарри почему-то стало еще холоднее, чем прежде. Вспомнилось, как на днях к нему приходила Джинни и жаловалась, что с тех пор, как они узнали, что Северус - герцог Тосканский, она постоянно сомневается в искренности чувств Джиджи. Что ей кажется, будто его любовь к ней - лишь спектакль, призванный устранить ее из жизни Гарри. Тогда он отмахнулся от этого нелепого предположения, но сейчас вдруг подумалось, что это было бы вполне в духе Медичи. Бедная Джинни! Всю жизнь сомневаться в собственном муже… Гарри представил себя на ее месте, и мысленно содрогнулся. Он бы так, наверное, не смог.
Он встал с коленей Северуса и оделся, спиной чувствуя внимательный взгляд.
- Гарри, все нормально?
- Да, - себе под нос буркнул он. Но тут же повернулся и, с вызовом посмотрев на Северуса, произнес: - Нет. Северус, кто такой Робин?
Северус молча встал и тоже накинул на себя мантию. Затем вернулся в свое кресло и жестом указал Гарри сесть напротив. Взял позабытый было бокал с огневиски и покрутил его в руках.
- Я рад, что ты об этом спросил, - наконец, заговорил он. - Это ведь Марио надоумил тебя залезть ко мне в стол?
- Да. Что он вообще делает в палаццо?! Ты же говорил, что между вами давно ничего нет, - Гарри не удивился, что Северус в курсе проявления его любопытства. В конце концов, это был его дом, и такой параноик, как Северус, должен был всё оплести паутиной следящих чар. Ну или не он, а его психи- Хранители.
- Нет. Но Марио - Медичи. До этой выходки это был и его дом, - Северус не стал уточнять, куда отослал бывшего любовника, а Гарри не посчитал нужным спрашивать. Робин интересовал его куда больше. - Робин… Мы познакомились, когда мне было всего девятнадцать. Я тогда был убежденным сторонником Темного Лорда и искренне ненавидел всех магглов. Я знаю, ты видел в архиве аврората мое дело и имеешь представление о моей деятельности той поры, - Северус сделал глоток огневиски. - Чего ты не знаешь, так это то, что первым убитым мной человеком, стал мой отец. Мне было тогда шестнадцать, это произошло в скором времени после СОВ.
От того, каким спокойным, ровным голосов Северус признался в убийстве отца, Гарри сделалось жутко. Он тут же вспомнил подсмотренные в думосбросе сцены и то, что слышал о родителях Северуса. Эйлин вышла замуж за маггла, после чего от нее отреклись и без того не любившие ее Принцы. Но с мужем ей явно не повезло. Тобиас сильно пил, а напившись, избивал жену и сына. Гарри вспомнил, как однажды на занятии по окклюменции увидел в сознании Снейпа плачущего, забившегося в угол мальчишку, съежившуюся женщину и громко ругающегося на них мужчину. Похоже, даже его детство у Дурслей можно было бы назвать счастливым по сравнению с тем, что испытал маленький Северус. И все же… убить собственного отца - это было слишком.
- Я вернулся на летние каникулы из школы и узнал, что он убил маму. Ударил ее в очередной раз, она упала и сломала позвоночник. Ей еще можно было помочь, но у нее даже не было своей палочки, а он… он не отвез ее даже в маггловскую больницу. Наверное, она умирала несколько дней, а он был рядом, но ничего не сделал. Только пил. У нас на чердаке, сколько я себя помню, был большой сундук, а в нем - книги по темной магии. Мама не могла их читать, они все были написаны на итальянском языке и достались ей от Лауры, так что она даже не знала, чем именно я занимаюсь. Мне же итальянский дался легко, и уже в десять лет я знал больше темномагических проклятий, чем среднестатистический взрослый маг. Да, я пытал его, предварительно похитив палочку у какого-то бродяги в Лютном переулке. Он выдержал совсем недолго. Не знаю, можно ли сказать, что я действовал в аффекте… разве что этот аффект у меня растянулся на несколько лет. В Хогвартс той осенью я вернулся другим человеком. И хотя официально метку принял только по окончании школы, фактически работать на Волдеморта начал уже тогда. События последующих трех лет до сих пор преследуют меня в кошмарах. Я входил в одну из карательных групп Лорда, и был фанатичным озлобленным подростком, вооруженным незнакомым другим Пожирателям заклинаниями. Они меня ненавидели, и я наслаждался этой ненавистью, провоцировал их. И, конечно же, доигрался. В тот день Люциус - единственным человек, с которым у меня были дружественные отношения, - не участвовал в рейде. И когда я оказался серьезно ранен в стычке с аврорами, Белла подговорила остальных меня бросить. Я не мог ни сам идти, ни апарировать, и по их расчетам, должен был умереть или попасть в Азкабан. Но меня нашла твоя мама. Не знаю, чем руководствовалась Лили, ведь мы уже три года, как были врагами. И я давно уже не был тем мальчиком, что боготворил ее и пытался с ней дружить несмотря ни на что. Она отнесла меня, бессознательного, к своим маггловским кузенам, и попросила их меня спрятать и подлечить. Их звали Брэндон и Робин, и они знали о существовании магического мира. Брэндон был ненамного старше меня, Робин - младше на два года, но мне тогда казалось, что они - неразумные дети. А на самом деле ребенком был я. Злобным, капризным, неблагодарным. Они меня лечили, а я их ненавидел и изводил мелочными придирками. У Брэндона был парень, Райан, он жил вместе с ними, и его я ненавидел сильнее
