существовать. Только он и Снейп. Только его руки, растирающие, разминающие, снова поглаживающие… После спины пришел черед ног, плеч, шеи, головы. И вот уже Мастер Зелий переворачивается.
Тут Гарри был неприятно поражен, насколько сильным оказалось испытанное им разочарование, когда он не увидел на лице Снейпа вчерашнего блаженства. Оказывается, все это время он ждал, надеялся… Глупец! Несмотря на расслабленность тела, Мастер Зелий не позволил себе снять привычной маски отчужденности.
Настроение гриффиндорца резко испортилось и остаток массажа он доделывал уже автоматически, без той самоотдачи, с какой начинал.
Глава 23
Отделение аврората по работе с населением всегда казалось Гарри проходным двором, а работа, проделываемая его сотрудниками - абсолютно бессмысленной. Гриффиндорец искренне не понимал, откуда перед единственным отведенным для приема посетителей кабинетом, берутся толпы возмущенных магов, что им всем может быть от его коллег нужно.
А потому когда в понедельник утром он по приказу Кинтера подошел к аврору Беллу за новым заданием и получил назначение в этот самый отдел, молодой человек не испытал ничего, кроме легкого раздражения. Если бы только он тогда знал, в чем именно будет заключаться его работа! Если бы мог хотя бы представить себе нескончаемый поток жалоб, угроз, подхалимажа… Но он не знал, не представлял, хотя после разговоров с Майклом Сторном и Артуром Уизли, должен был догадываться.
Аврор Белл, будучи его новым непосредственным начальником, лично проводил Гарри в приемный кабинет; показал, какой из двух стоящих там столов - его, и на этом посчитал свой долг выполненным. Никаких указаний о том, что делать с просьбами и жалобами посетителей, гриффиндорец от него не дождался. Это ему объяснил «товарищ по несчастью», занимающий соседний стол аврор Линни. Безногий толстяк с красным пропитым лицом, он выдал целую тираду, лишь пару слов из которой можно было бы повторить в приличном обществе, о том, что именно и каким образом, стоит делать с накапливающимися за день бумажками. При этом от Линни так сильно несло перегаром и потом, что Гарри не сдержался и передернулся от омерзения. Стоит ли говорить, что толстяк после этого его глубоко, пламенно возненавидел?
Так для Гарри начался его персональный ад.
Гриффиндорец честно пытался выслушать и разобраться в проблеме каждого из попавших к нему посетителей, тратя на одного человека не пять минут, как Линни, а чуть ли не по полчаса, чем вызывал в очереди ярое возмущение. Да еще толстяк явно задался целью вывести молодого человека из себя и комментировал всякую его фразу. Гарри очень хотелось достать палочку и если не проклясть пьянчугу, то хотя бы наложить на него силенцио, но он понимал, что тогда ему не избежать служебного расследования, что его срыва ждет не только Линни, но и Кинтер.
До конца понедельника гриффиндорец продержался не иначе как чудом.
Вечером, по возвращении в Принц-Мэнор, у аврора не нашлось сил даже на то, чтобы спуститься на ужин. Таким разбитым он не чувствовал себя… О, Мерлин, да ведь совсем недавно чувствовал! И после гибели Эла, и когда Джинни выпила то зелье, ему было куда как хуже. Нет, не так! Тогда было по- настоящему плохо, а сейчас… просто мерзко.
Гарри лежал в полумраке спальни - еще даже не до конца стемнело - и размышлял над своим новым назначением. Зачем Кинтер это сделал? Почему отправил известного всем своей страстью к справедливости гриффиндорца выслушивать жалобы на коллег? Очень хорошо обоснованные жалобы, между прочим. Так неужели начальник аврората совсем не боится того, что Победитель Волдеморта может сделать? Кинтер ведь фактически сам подбивает его к действию. Грубо, нагло провоцирует… Вот оно! Провоцирует. А Гарри ведь всегда на провокации поддавался. Только ничего хорошего его врагам это не приносило… Но нет, сейчас надо держаться. Стиснуть зубы и не обращать на Линни внимания. А еще - думать, думать, думать. Искать убийцу Эла, разбираться с личностью нового Лорда, пытаться понять, что можно сделать с Министерством и авроратом. И пусть Кинтер бесится - так даже приятнее. Отчетливее понимание того, что все идет правильно.
* * *
Во вторник поведение Линни стало даже более кошмарным, чем накануне. Но Гарри, памятуя о своих вчерашних рассуждениях, старался не обращать на него внимания. Ну, нудит где-то над ухом чей-то противный голос, ну и Мерлин с ним. Главное - не вслушиваться в слова. Хотя реплики безногого аврора смущали посетителей, и гриффиндорцу приходилось прикладывать вдвое больше усилий для того, чтобы разговорить их, чтобы получить не возмущенные крики или заискивающее лепетание, а откровенный разговор. С одним волшебником Гарри общался больше часа и узнал много для себя нового. Неприятные то были новости, и если бы молодой человек до этого не слышал чего-то похожего от Майкла и Артура Уизли, ни за что не поверил бы в расписываемые ему ужасы. А так - выслушал, подробно записал все в блокнот и пообещал разобраться. Не посетителю пообещал, себе.
А пришедшие на прием маги, похоже, поняли, что Спаситель Магического Мира в отличие от коллеги и предшественников, хочет помочь, и больше уже не возмущались медлительностью его работы. Ну и пусть Победитель-Того-Кого-Называть-До-Сих-Пор-Страшно за день успевает принять всего семь-восемь человек, зато у них появилась надежда быть услышанными.
Гарри, сам того не понимая, в эти часы создавал новую легенду о старом Герое. И хорошо, что его напарником в этом задании был именно Линни - человек, не способный заметить ничего важного у себя перед носом.
В тот же день перед ужином к Гарри подошел Джиджи. Молодой зельевар казался смущенным и непривычно грустным. Видеть всегда веселого, полного энергии мага в таком настроении было странно, неправильно... Это смущало, почти как загорающий на общественном пляже инвалид. И когда Джиджи несвойственным ему тихим голосом сказал Гарри, что должен на несколько дней уехать и попросил делать ежедневный вечерний массаж Снейпу вместо него, гриффинодорец не смог отказаться. Хотя и подумал, что вот только общения со Снейпом ему после выматывающих рабочих дней и не хватало. Веселенький Гарри предстоял конец рабочей недели!
* * *
Среда поначалу ничем не отличалась от вторника. Все те же начавшие уже повторяться жалобы посетителей, все то же бурчание Линни. Разве что Гарри немножко успокоился и перестал совсем уж нервно реагировать на откровения незнакомых магов, проводя разговоры более осмысленно, ища что-нибудь, способное ему помочь хоть в одном из расследований. Но как назло, никто из приходивших к нему людей, ни о чем, кроме как о собственных проблемах, рассказать не мог. Так что к концу рабочего дня молодой человек решил, что ничего таким образом не добьется. Ну, или добьется когда-нибудь позже. Через день, неделю… хорошо бы не через месяц.
И когда на стул перед Гарри опустился последний посетитель, мысли аврора были уже далеки от несправедливо отобранной лицензии владельца кабачка из Норвича. Гриффиндорец думал о Снейпе и предстоящем ему массаже. Предупредил ли Джиджи Мастера Зелий о том, кто будет делать ему массаж? И… Гарри отчего-то очень хотелось, чтобы это известие не было для Снейпа неприятным. Мало ли, что он в воскресенье не смог по-настоящему расслабить бывшего профессора! Все еще впереди. Он еще докажет, что ни чем не хуже синеглазого красавчика… Поймав себя на последней мысли, Гарри хмыкнул. Уж слишком это было похоже на ревность. Ревновать ведь можно и друзей и старших товарищей, наставников, верно? А со Снейпом они через столько всего прошли вместе, что его возмущение от близости Джиджи к Мастеру Зелий было вполне естественным… Но все равно нелепым и смешным. Ревновать Снейпа… Ха! Аж три раза - ха! Сказать кому, так ведь в психи или геи запишут… Впрочем, почему «или»? Геи и есть психи. Явные кандидаты на попадание в Святого Мунго. Так. Стоп. Опять его куда-то не туда занесло. Он ведь еще в воскресенье решил, что раз не все авроры сволочи, то могут и среди геев попадаться приличные люди. Вот интересно, а Снейп… Мордре-е-ед! Вот только начать думать о занимающемся с кем-то сексом Снейпе ему и не хватало! И кто после этого должен лечиться в Святого Мунго?!
Гриффиндорец помотал головой, сбрасывая наваждение, и только тут заметил, что в кабинете установилась тишина. И сидевший перед ним посетитель, и закончивший уже прием Линни, молча таращили не гриффиндорца глаза, видимо, ожидая какой-то реакции. Хм… Интересно, какой и на что?
- Простите, я немножко отвлекся. О чем мы говорили?
