Флинт наградил Оливера Вуда дополнительной парой ушей…
Снейп пожал плечами.
— Ты пошла мне навстречу и перенесла отработку на следующую неделю. Поверь, я весьма благодарен и при случае верну долг. Но не сегодня.
Она страдальчески завела глаза под потолок.
— Ты невозможен. Альбус, сделай что-нибудь!
Дамблдор сочувственно развел руками.
— Прости, Минерва, ничем не могу помочь. Взыскание вполне заслуженно, Северус в своем праве.
Она шумно выдохнула.
— Хорошо, пусть так. Но какой резон наказывать мисс Грейнджер? Девочка ни в чем не виновата, тем не менее, ей придется до конца семестра проводить вечера в подземельях вместе с дуэлянтами.
Снейп невозмутимо протянул руку к своей чашке, сделал глоток.
— Мисс Грейнджер чересчур увлеклась благотворительностью. Если она собирается продолжать в том же духе, ей стоит усвоить, что добро не менее наказуемо, чем зло. — Он взглянул на часы. — Собственно, продолжать полемику нет смысла, через пятнадцать минут отработка подойдет к концу. Альбус, я еще нужен? Мне пора спускаться в лабораторию, проверить качество работы и вернуть мальчишкам палочки.
— Конечно, Северус, мы и так сегодня засиделись. Все свободны. Минерва, задержись.
Она понимающе кивнула. Снейп окинул их острым взглядом, стремительно поднялся и вышел. Вслед за ним в дверь принялся протискиваться Хагрид, остальные, как всегда, выстроились в очередь, тихонько переговариваясь и наблюдая, как Филиус левитирует к буфету чайные чашки. Альбус невольно вздохнул. Милая, привычная картина, до чего же больно сознавать, что старому мирному Хогвартсу совсем скоро придет конец…
— Еще чаю, Минерва?
— Помилуйте, Альбус, я хоть и волшебница, но не бездонная бочка.
— Но дорогая, сегодня ты так увлеклась пикировкой с Северусом, что почти не притронулась к своей чашке.
— Да? Странно, ощущение, будто выпила целое ведро. — Она подождала, пока за Помоной захлопнется дверь. — Я думала, вы позовете меня вчера.
— Было о чем подумать. — Альбус поставил перед ней флакончик с воспоминанием. — Скажи-ка, Минерва… ты встречалась с ним уже дважды. Не заметила ничего… необычного?
— Необычного? Святая Медана, да назовите мне там хоть что-то обычное!
— Разумеется, но… вот эти девочки-иллюзоры. На самом деле они — взрослые женщины, в истинной своей жизни замаскированные настолько плотно, что никому и в голову не придет… Минерва, у тебя не возникало вопроса, почему маг со столь невероятным потенциалом не проявил себя еще в Хогвартсе?
— Наверняка слизеринец.
— Возможно. И все же. Сомневаюсь, что наш Командор с младых ногтей готовил себя к роли руководителя тайной организации. Я не в состоянии вообразить себе причин, по которым одиннадцатилетний ребенок стал бы скрывать свои выдающиеся способности. Это не говоря уж о том, что стихийные выбросы подобного уровня не могут остаться незамеченными.
— Маглорожденный?
— Тем более, я помню, какой индекс чары Финире Эссентия показали в случае четырехлетнего Тома Риддла. С мальчиками всегда связаны определенные ожидания, и они стараются им соответствовать. Иное дело — девочки, особенно те, перед которыми семья и общество ставят единственную задачу — выгодно выйти замуж.
— О! — Минерва округлила глаза. — Вы считаете, Командор — женщина?
— Подозреваю, что так.
— Но… Мерлина ради, Альбус, только не говорите, что собираетесь проверять всех домохозяек Британии.
— В нашем случае круг поисков не так уж велик. Это должна быть чистокровная волшебница из семьи, где принято следовать традициям. Далее, учитывая осведомленность Командора в делах Тома, она, вне всяких сомнений, замужем за кем-то из Внутреннего круга, а возможно, и сама носит Метку. И последнее. Три года назад у нее появилась весомая причина создать Серую Лигу. Таковой причиной стало возрождение Тома и то, чем оно грозит ее сыну.
— Святая Медана…
— Как видишь, список подозреваемых весьма ограничен: Синтия Нотт, Мэри Треверс, Ганория Паркинсон, Линда Гойл… Впрочем, у меня есть конкретная кандидатка в Командоры. Скажи, Минерва, что ты думаешь о Нарциссе Малфой?
День для Форса Фортунаса закончился удачно: вернувшись из Малфой-мэнора, он успел перехватить Марту и теперь с умилением наблюдал, как синеглазая очаровашка уписывает большой шоколадный рожок.
— Еще хочешь?
Она смущенно потупилась, старательно вытерла салфеткой пальцы и подняла глаза — будто полыхнула застенчивой синевой. У Форса в сотый раз перехватило дыхание, губы сами собой расплылись в восхищенной улыбке.
— Какая ты…
— Толстая, да? Мама меня с семи лет по врачам таскала, и потом уже, в Хогвартсе, я сама в Мунго на заговоры ходила — все без толку. Только помани шоколадкой…
Форс испуганно замахал руками.
— Да я не это хотел… то есть… какая ты толстая? Не толстая! Ты… такая…
— Не надо!
Марта жалобно заморгала. Форсу страшно захотелось испарить к мантикорам столик и прижать синеокий подарок судьбы к своему мужественному плечу.
— Хочешь, я их всех на дуэль вызову?
— Кого?
— Ну… кто говорит — толстая.
— Зеркала?
— Ек- макарек, нашла, кого слушать!
— Они хоть не врут. — Марта горько вздохнула. — То, что у нас в дамской комнате, натуральные истерики устраивает: не хочу, говорит, тебя отражать, ты в меня не помещаешься, позови лучше Люси…
Форс тут же решил пробраться втихаря в дамскую комнату и разнести стервозную стекляшку Бомбардой.
— Это которая Люси? Та швабра из секретариата Визенгамота?
— У нее фигура модели!
— Да кому нужна такая модель? Ни пощупать, ни погладить, обнимешь — все руки о ребра отобьешь. Не-ет, женщина должна быть мягкой…
Марта порозовела и упрямо поджала губки.
— Люси красивая!
— Хо! Вывеску вон видишь? Тоже красивая, только плоская. Полюбовался — и мимо прошел.
— Мужчины от Люси без ума!
— Все?
— Все!
Форс расстроенно облизал ложку.
— Да что ж это за город… — он показал пареньку за стойкой два пальца, тот кивнул. — Вот у нас в Дублине…
— Нет зеркал?
Слава Мерлину, улыбается. Ямочки на щечках — пальцы чешутся потрогать.
— Марта, — он лег грудью на столик. — Ты — удивительная.
Она недоуменно распахнула глазищи — захлебнуться можно, ей-богу — оглядела себя с боков, откинувшись, посмотрела под стол.
— Удивительная… корова.
— В Индии коровы — священные животные, — блеснул эрудицией Форс, и тут же снова замахал руками, — прости, совсем одурел… ох, только не плачь! Марта…
Она торопливо поднялась, взяла сумочку.
— Спасибо, Форс, мне пора…
— Куда! — Он поймал ее за запястье. — Не уходи! Сейчас еще мороженого принесут, я его тоже люблю… Ну нравишься ты мне, понимаешь?
— Нравлюсь? Я?
— А что такого?
Она растерянно пожала плечами и села обратно. Форс не спешил отпускать ее руку, с удовольствием осязая под пальцами пухлую девичью плоть.
— Я думала, тебе в аптеку…
— Да гори она огнем, аптека!
— Мог бы так и сказать.
— Ну, сначала я даже не надеялся. Полон Аврорат мужиков, а такая девушка — и не занята.
Марта робко улыбнулась, и Форс мысленно пообещал себе к следующему свиданию скупить весь лондонский шоколад.
— Пойдем завтра после работы гулять?
— Пойдем… Ты в кино был?
— А?
Марта оживилась.
— Это такое магловское развлечение, тебе понравится. Я поищу, вдруг где-нибудь «Титаник» показывают… Ма-амочки мои, мы не лопнем?
Две подплывшие к столику порции мороженого были не просто большими — огромными. Форс ошеломленно оглянулся на стойку. Паренек-официант хитро ему подмигнул и растопырил два пальца буквой «V».
— Ох… В Дублине это означает «повторить».
— А в Лондоне — «удвоить». — Марта аккуратно слизнула верхушку. — Мммм, всю жизнь мечтала…
Форс перевел дыхание и взял ложку. Ладно, завтра поглядим на этого ее Титануса, а в воскресенье аппарируем в Дублин. Попробует мамин шоколадный пудинг — точно никуда не денется.
— Ты чего не ешь?
— Извини, задумался. — Он поспешно сунул ложку в рот. — Здорово, что ты сегодня задержалась.
— Это из-за Тима. — Марта понизила голос до шепота. — Они с Эджкомбом так орали, что шефу пришлось вмешаться и навесить обоим по выговору. А оформлять кому? Мне.
— Эджкомб тоже орал?
— Еще как! Тим умудрился перепутать приказы: вы сегодня не к Малфоям должны были идти, а к Дэвисам.
— Да ну?
— Скандал до небес, все Министерство сбежалось послушать. Ты ж знаешь Тима: он сначала вопит, а после думает. Эджкомб тоже не кудрявая овечка, дело едва до драки не дошло, но явился шеф, заткнул обоих Силенцио и повел к Тиму в кабинет разбираться. Там они открыли сейф и нашли приказы на Дэвисов. Видел бы ты лицо Тима…
— Ничего удивительного. У него там целая гора свитков, и все одинаковые.
Марта пожала плечами.
— Так он-то свои маркировки должен видеть. Вообще странно, Тим по жизни жуткий педант. Он по запаху чернил определяет, когда отчет написан, а тут собственные приказы…
Форс нахмурился. В голове возникла утренняя картинка: широкие рукава синей мантии мелькают над грудой свитков. «Держи, это твой»… Где-то в районе затылка засвербила игла нехорошей догадки.
— Марта, ты случайно не знаешь… такую…
Ек-макарек, имени-то спросить не удосужился!
— Кого?
— Ну… дылда. Шатенка. Худющая, лохматая, в очках,
