— Ну! — обратился Филипп к своим преследователям. — Кто первый? И решайте скорее, не то мои люди соберутся.
Предупреждение было не лишним: как только часовой на башне дал сигнал тревоги, весь замок наполнился разноголосым шумом, топотом ног, бряцанием стали о сталь — воины гарнизона и слуги спешно вооружались.
— Негодяй! — гневно выкрикнул старший из непрошеных гостей. — Развратник! Ты ответишь за все, похотливая скотина! Ты еще горько пожалеешь о том дне, когда впервые увидел Терезу.
— Сомневаюсь, — невозмутимо ответил Филипп. — Боюсь, это вам придется пожалеть о той минуте, когда в ваши глупые головы пришла мысль выслеживать меня. А с вами, Диего де Сан-Хуан, — обратился он непосредственно к старшему, — у меня особые счеты. Если вы полагаете, что я оставлю безнаказанными ваши гнусные оскорбления, то глубоко заблуждаетесь. Мы с вами еще поговорим об этом — но в другое время и в другом месте. А теперь убирайтесь вон, или я прикажу страже разоружить вас и выпороть плетьми.
— Мы еще посмотрим, кто кого выпорет, — огрызнулся Диего де Сан-Хуан. Ослепленный яростью, он не замечал, что соотношение сил складывается не в его пользу, и готов был ввязаться в неравный бой.
Но тут, в самый критический момент, раздался властный голос:
— Минуточку, господа! Что здесь происходит?
В свете факелов между противниками появился наш давешний знакомый, молодой вельможа. Гордо вскинув голову, он устремил на вторгшихся пронзительный взгляд.
— Черт тебя подери! — еще пуще разозлился Диего де Сан-Хуан.— А ты кто такой?
— Вы невежа, сударь. Я Альфонсо Кастильский. Советую принять это к сведению.
И взглядом, и осанкой, и голосом он разительно отличался от того дона Альфонсо, который несколько минут назад вел вежливую, неторопливую беседу с преподобным Антонио.
Ответом на это заявление было девять почти одновременных прыжков с лошадей. Все незваные гости разом обнажили головы.
— Ваше высочество, — растерянно пробормотал Диего де Сан-Хуан, наглая самоуверенность которого мигом улетучилась в присутствии старшего сына короля. — Ваше высочество, мы же не знали...
— Теперь знаете. Кто вы такие?
— Я Диего де Сан-Хуан, а это мои братья — Хуан Антонио де Сан-Хуан, Энрике де...
— Хватит, достаточно. А теперь отвечайте: по какому праву вы вторглись в чужой замок? Тем более в замок вашего сеньора.
— Мы требуем справедливости! — вскричал один из братьев де Сан-Хуан. — Этот негодяй обесчестил наш дом, опозорил нашу семью.
— Опозорил, говорите? И как же? — спросил наследник престола, догадываясь, впрочем, о подоплеке происходящего. — Изложите мне ваши претензии, а я уж постараюсь рассудить вас с доном Фелипе.
— Ваше высочество, — неуверенно заговорил Диего де Сан-Хуан. — Я уже давно подозревал, что этот... сеньор дон Фелипе соблазнил нашу сестру, а сегодня мы выследили его. Он был... был... — Старший брат запнулся.
— Где он был, по нему видно. — Тон кастильского принца оставался суровым, однако чувствовалось, что комизм ситуации начинает его забавлять. — И что же вы требуете?
— Наказать бесчестного развратника, вот что! — вмешался двенадцатилетний мальчишка, младший из братьев.
— Даже так? — Дон Альфонсо вопросительно поглядел на Филиппа.
«Ай, какой красавец! — подумал он. — Неудивительно, что женщины наперебой цепляются ему на шею».
Филипп с вызовом смотрел на него — смело и даже дерзко.
«Если мне удастся заманить его в Толедо, многие наши дамы по гроб жизни будут благодарны мне за эту услугу, — решил дон Альфонсо; очевидно, он неплохо знал столичных дам. — Гм... Зато от их мужей я благодарности не дождусь».
— Итак, вы утверждаете, — он опять повернулся к братьям, — что дон Фелипе обесчестил вашу сестру.
— Да! — ответил хор в девять глоток.
— И наш дом, — добавил Диего.
— О доме пока речь не идет. Разберемся сначала с сестрой. Она жаловалась вам на дона Фелипе?
Диего де Сан-Хуан изумленно вытаращил глаза.
— Что-что? — сиплым голосом переспросил он.
— Жаловалась ли она, повторяю, что дон Фелипе наглумился над ней?
Братья были ошарашены таким толкованием их обвинения.
— Нет, ваше высочество, не жаловалась, — первым опомнился Диего. — Боюсь, вы превратно поняли нас. Он не глумился над ней... То есть, на самом деле он наглумился, но он не...
— Так что же он сделал, в конце-то концов?
— Он... э-э... Сестра сама... э-э...
— Полно вам мычать! — прикрикнул дон Альфонсо, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. — Вы хотите сказать, что она по своей воле спала с ним?
— Ну...
— Так да или нет?
— Да, ваше высочество. Но...
— Тогда я ничего не понимаю, господа. — Дон Альфонсо скривил озадаченную гримасу. — Какие у вас могут быть претензии к дону Фелипе? Он вел себя как истинный кабальеро, в чью обязанность вменяется всячески угождать даме.
Диего громко застонал, сообразив наконец, что ни о каком правосудии речи быть не может. Королевская Фемида повернулась к нему спиной, а его семья стала объектом насмешек со стороны первого принца Кастилии.
— Но ведь он соблазнил ее! — воскликнул младший де Сан-Хуан, еще не понявший, что к чему. — Он обесчестил нашу сестру, наивную, неопытную, доверчивую...
— Ладно, — как от назойливой мухи, отмахнулся от него дон Альфонсо. — Я сам займусь этим соблазнителем, — он кивнул в сторону Филиппа. — А вы ступайте разбирайтесь с сестрой. Боюсь, ее ожидают весьма неприятные минуты.
— Но...
— Никаких «но»! Прошу освободить замок, господа. Я уже сказал вам, что сам разберусь с доном Фелипе. Вы чем-то недовольны?
Разумеется, братья были недовольны. Тем не менее возражать сыну своего короля они не осмеливались и лишь бросали на Филиппа злобные взгляды.
Когда они, подталкиваемые пиками хохочущих стражников, убрались восвояси, и ворота замка за ними захлопнулись, дон Альфонсо, весело посмеиваясь, подошел к Филиппу.
— Рад познакомиться с вами, дон Фелипе, — сказал он.
Филипп сдержанно поклонился:
— Я весь к вашим услугам, дон Альфонсо.
К ним приблизился падре Антонио. Лицо его выражало глубокое облегчение.
— Да благословит Бог ваше высочество, — сказал он. — Если бы не вы, эти дикари затеяли бы бойню. Само Провидение привело вас в наш дом.
— Ну, если вы считаете моего отца Провидением, то так оно и есть, — улыбнулся дон Альфонсо. — И между прочим. Как раз перед тем, как начался весь этот сыр-бор, нас пригласили к столу. Надеюсь, ужин еще не остыл.
Ужин прошел почти без разговоров. Лишь после того, как подали десерт, дон Альфонсо, потягивая небольшими глотками вино, хитровато прищурился и обратился к Филиппу:
— А вы весело проводите время, как я погляжу. И часто вы попадаете в такие истории?
— Да нет, — смущенно ответил Филипп. — Это впервые.
— И, небось, только потому, что остолопы, вроде братьев де Сан-Хуан, большая редкость в этих Богом забытых краях. Если я не ошибаюсь, скоро исполнится год, как вы перебрались сюда из Сантандера. Вам здесь еще не наскучило?
Филипп нахмурился и промолчал.
Тогда дон Альфонсо попытался подступиться к нему с другой стороны:
— И вообще, я не могу понять, как вам удается управлять графством из этой глуши.
— И все-таки удается, — немного оживился Филипп. — Притом весьма успешно. Сейчас дела в Кантабрии обстоят как никогда хорошо. Можете сами убедиться. — Он повернулся к падре, который молча слушал их разговор: — Дон Антонио, каков был общий доход графства за прошлый год? Хотя бы приблизительно. И в галльских скудо, пожалуйста.
— Тридцать три тысячи восемьсот пятьдесят один скудо и девять сольдо, — тот же час ответил преподобный отец. — Вчера я просматривал отчеты, поэтому помню точную цифру.
На лице дона Альфонсо появилось выражение искреннего удивления.
— Тридцать три тысячи скудо? Не может быть! Мои личные владения, а они почти вдвое больше Кантабрии, даже в лучшие годы не приносили столько прибыли.
— Тем не менее, таков мой доход за минувший год, — с самодовольной улыбкой констатировал Филипп и вновь обратился к падре: — Какая часть этой суммы была истрачена на содержание замков, войска, чиновников и слуг, снаряжение кораблей, расширение хозяйства — ну, и на все прочее?
— Ни единого динара, монсеньор.
— Как же так?
— Вы забыли, что еще с позапрошлого года в вашей казне оставалось не востребованными свыше пятнадцати тысяч скудо. Из них семь я ссудил под
