похищения Эвана Люциусом, и о последующем его освобождении Драко и Роном. Он должен был догадаться, что Мэттью почувствует себя брошенным. Ему следовало обращать внимание на обоих сыновей поровну!
Побегав по коридорам пару минут и поднявшись по нескольким лестницам, Гарри добрался до другой части замка. Он не был уверен, следует ли ему искать на гриффиндорской территории или же свернуть налево, к бывшим комнатам Ровенкло, поэтому Гарри остановился, раздумывая. На этот раз, прислушавшись, он смог различить тихие всхлипы явно очень растроеного Мэттью. Поблагодарив свою удачу, пока что не оставлявшую его, Гарри направился на звук.
Пройдя несколько поворотов и длинный коридор, Гарри увидел маленькую фигурку очень несчастного мальчика, сидящую на холодном полу, облакотившись о стену. Он уткнулся лбом в свои коленки, обхватив их руками. Гарри почувствовал себя уж совсем отвратительно, когда увидел, как вздрагивают худенькие плечи, потому что Мэттью продолжал всхлипывать от горя.
Гарри опустился по стене вниз и присел рядом с сыном. Он прикусил губу, обдумывая, как лучше выбраться из сложившейся ситуации. Темных Лордов, Пожирателей Смерти и даже кричащих фанатов он мог выдержать, но очень расстроенный и эмоциональный трехлетний ребенок - это уже совсем другое дело. Обычно, когда один из близнецов был расстроен, Гарри обращался за помощью к Николь, уверенный, что она лучше сможет справиться с ситуацией. Это была еще одна часть его жизни, где он чувствовал себя неспособным к принятию решений, и все благодаря чудесному воспитанию Дурслей. Решив сначала дать понять сыну, что тот полностью владеет его вниманием, Гарри протянул руку и начал осторожно поглаживать Мэттью по спине. С младенческого возраста обоим мальчикам нравилось, когда их успокаивающе поглаживали, и они быстрее засыпали; похоже, это действительно помогало им расслабиться. Но Гарри на этот раз не удалось так просто разрядить обстановку, и его беспокойство только усилилось, когда, спустя несколько минут, Мэттью так и не отреагировал на его прикосновения. Поняв, что, может быть, потребуются более решительные меры, Гарри притянул малыша к себе на руки, прижимая его к груди.
- Шшш, мой дорогой, все хорошо. Я обещаю, что теперь у нас все будет замечательно. Какая бы ни была у тебя беда, я помогу тебе, только перестань плакать, - Гарри наклонился, целуя Мэттью в лоб.
Еще через несколько минут разрывающие сердце всхлипы Мэттью стали стихать, сменившись сопением и редкой икотой.
- Ты мне расскажешь, что произошло? - спросил Гарри.
- Ты Эвана любишь больше, чем меня, - сказал Мэттью, его голос был хриплым от слез.
Гарри закрыл глаза. Он должен был ожидать этого, после всего того внимания, которым окружили Эвана после похищения. - Ты же знаешь, что это неправда, Мэттью. Я люблю тебя - вас обоих - и тебя, и твоего брата.
- Да, но его ты любишь больше.
- Нет, я люблю вас одинаково, - поправил Гарри. - Мы с твоим отцом любим вас обоих одинаково: мы любим вас так сильно, что просто невозможно любить кого-то больше.
- Ты любишь его сильнее, потому что обращаешь на него больше внимания, - уныло настаивал Мэттью.
Раздраженной собственной неспособностью обьяснить ребенку свои чувства, Гарри вздохнул, прижал Мэттью к себе плотнее. Если бы торговые компании нанимали детей продавать товар, весь мир был бы в долгах, потому что дети никогда не принимают «нет» за окончательный ответ. Они упрямы в своих убеждениях, и попытки изменить их часто обречены на провал. Если вдуматься, то телефонные магазины имеют практически детскую логику. Может быть, все-таки, некоторые компании нанимали детей? Усмехнувшись неожиданно возникшему в мыслях образу детей, сидящих на телефоне и требующих у взрослых по воскресеньям, в обед или в любое другое неудобное время, купить то, что им совершенно не нужно, и чего они не хотят, Гарри поблагодарил бога за то, что тот подарил миру детей, и поцеловал Мэттью в макушку.
- Прости, что меня так долго не было с тобой, Мэттью, но теперь я здесь и обещаю тебе, что никуда еще очень долго не уйду, хорошо?
Мэттью вдруг резко развернулся в руках Гарри, едва начав успокаиваться. - Но даже когда ты вернулся, все, что ты делал, это говорил с Эваном - ты не любишь меня!
Подняв Мэттью так, чтобы взглянуть ему в лицо, Гарри окинул сына серьезным, «сам напросился на неприятности», взглядом. - Так нечестно, Мэттью, и ты это знаешь.
Мэттью был еще слишком мал, чтобы объяснять ему причины своего поведения: он не сможет понять, почему папочка должен был говорить со всеми теми людьми тогда, когда больше всего хотел побыть с ним и его братом. Все, что Гарри мог сейчас сделать - это продолжить убеждать малыша, а потом стараться почаще проводить с ним время, пока сын снова не почувствует себя уверенно.
Решив сменить тактику, Гарри попросил Мэттью рассказать ему обо всем, чем он занимался, пока Гарри не было дома. Видимо, это сработало, и после нескольких слабых попыток отказаться, Мэттью вскоре разболтался обо всем, что происходило в его жизни за последнию неделю или около этого.
С пристальным вниманием Гарри слушал детальное описание того, чем они занимались. Он сморщился, когда Мэттью рассказал ему о том, как они нашли плачущего Драко посреди ночи, и рассмеялся, когда Мэттью подробно изложил, как однажды, разгуливая во время своего «тихого часа», они с Эваном застукали дядю Сирии и Николь, целующихся на диване. Фууу!
В конце концов, Гарри удалось уговорить успокоившегося Мэттью вернуться на празднование Рождества. Его обида стала поменьше, но Гарри понимал, что только долгое время постоянного внимания и проявления любви избавят сына от проблем.
Поднявшись, Гарри потянулся, разминая затекшую от долгого сиденья на холодном полу спину. Наклонившись, он взял Мэттью на руки и прижал его к своему сердцу, и они отправились в обратное путешествие на праздничний ужин. Он успел сделать всего несколько шагов, как чей-то голос заставил его развернуться.
- О, Гарри, дорогой, ты ли это?
Гарри замер, узнав знакомые итонации. Не уверенный, действительно ли это тот самый голос, он, прижимая Мэттью к себе, приблизился.
- Что ты так поздно здесь делаешь, Гарри, и кто этот мужчина с тобой? Не думаю, что встречала его раньше. Это родственник твоего отца? Он очень похож на тебя, дорогой.
Гарри заморгал, а Мэттью замер в его руках, поскольку вопросы сыпались быстрее, чем можно было успеть их обдумать. И тут Гарри неожиданно понял, что миссис Уизли обращалась совсем не к нему, а к маленькому Мэттью.
- Я так давно тебя не видела, мой дорогой. Кажется, мы не встречались с тех пор, как ты был еще младенцем, и Лили, благослови бог ее душу, навещала меня здесь, в «Норе». Я слышала, что ты теперь живешь со своими тетей и дядей. Как они относятся к тебе? Тебе бы не помешало побольше кушать - ты слишком худенький. Мне обязательно надо будет перемолвиться словечком с твоей тетей, когда я ее увижу.
Моли, похоже, даже не сделав передышки, чтобы вдохнуть воздуха, продолжила.
- Твоя мама была таким хорошим человеком. Мы подружились, когда работали вместе ради Великой цели. Она была мне почти как дочь, и я даже просила Альбуса позволить тебе жить с нами после гибели твоих родителей, но, к сожалению, он решил, что тебе будет безопаснее с твоими кровными родственниками. Но я уверена, что ты скоро навестишь нас. Мой сын Рон как раз твоего возраста, и могу поспорить, что вы станете лучшими друзьями.
Гарри медленно качал головой, опуская Мэттью на пол и пытаясь найти смысл в ее бормотании. Он помнил, что у нее помутился рассудок с тех пор, как стало известно о предательстве Перси, и ее семья буквально развалилась, но он и не подозревал, что дело так плохо. Он давно хотел навестить ее, но, когда в очередной раз собирался это сделать, что-нибудь всегда его отвлекало. Гарри несколько мгновений рассматривал женщину, которая всегда была добра к нему - он всегда думал о ней, как о своей бабушке.
Если судить по тому, что она говорила, Гарри не мог понять, помнит ли она их встречу на вокзале, когда он впервые ехал в Хогвадс, или же видит его только маленьким ребенком, таким, как был Мэттью сейчас.
