автомобиля.
Те ударялись о крышу автомобиля, скатывались на дорогу и взрывались, причинив больше вреда противнику.
Первый автомобиль прорвался, и выжившие напали на второй. Один из них, разбежавшись, вскочил на покатую крышу автомобиля. Он положил бомбу, спрыгнул и был застрелен. Бомба сорвала два верхних слоя, повредила третий. Некоторое время осажденные ничего не слышали, но остались целы и невредимы.
Но вот и город — покалеченный, обгоревший. Летучие сбросили много бомб. Отряд камикадзе влетел во дворец — окна так и не были зарешечены, хотя приказ отдавали две недели назад — и перебил многих, но до правителя и Великого Визиря не добрался.
Улисс узнал об этом у Шегнифа.
— Не убивайте этих двух преступников, ваше превосходительство, — сказал он. — Мы сможем вырвать из них тайну расположения их основного города.
— А потом что? — спросил Шегниф.
— Потом используем новый воздушный флот, во много раз лучше этого. Нападем и разрушим главный город дулуликов. А далее — Дерево.
— Разве тебя ничему не научило то, что случилось сегодня ночью? — удивился Шегниф.
— Враг уничтожил не так уж много, — ответил Улисс. — Но зато сослужил нам хорошую службу. Если бы дирижабли не погибли, я бы потратил много времени, убеждая вас построить новые, более совершенные. Я имею в виду громадные корабли, которые на моем родном языке называли жесткими дирижаблями. Можно назвать их директиблями или стираблями. Они потребуют во много раз больше материала и времени, но зато будут более приспособлены к бою.
Он боялся, что Визирь разъярится на его самонадеянность, но Шегниф остался спокойным.
— Ты прав: врага надо бить в самое сердце. Но я не понимаю, как мы победим Дерево, даже если уничтожим его глаза и уши, дулуликов. Видно, у тебя есть какое-то решение.
Улисс открыл свой план. Шегниф слушал, кивал огромной головой, щепая свои бивни и почесывая лоб раздвоенным кончиком хобота. Потом сказал:
— Что ж, принимаю твой план! Вигнумы и классимы отброшены назад, мы взяли множество пленных. И подобрали около двадцати раненых из летучих.
— Некоторые могут дать ценную информацию, — сказал Улисс. — Остальных используем для тренировки ястребов.
И вновь он был занят от рассвета и до заката. Однако нашел время разобраться в ссоре Зебы и Авины. Он не видел женщину после бегства из ангара, и она дала о себе знать только через несколько дней. Она сказала, что выскочила вслед за Улиссом, но потеряла сознание и очнулась среди груды трупов. Спасибо судьбе, что осталась жива!
Обе самки утверждали, что повздорили из-за его любви! — в ком он больше нуждается и кого предпочитает. Зеби набросилась на Авину, и той пришлось схватиться за нож.
Улисс решил отложить наказание на будущее. Он строго разграничил их права и обязанности и велел им не ссориться — иначе обе окажутся в немилости.
Зеби плакала, Авина причитала, но обеим пришлось смириться.
Уладив ссору, Улисс занялся делами. Он велел созвать всех дрессировщиков ястребов. Это были свободные люди, которые только тем и занимались, что обучали некоторые виды птиц для своих хозяев, которым нравилась птичья охота. Вместо того, чтобы натаскивать ястребов на уток, пингвинов и тому подобную дичь, им надлежало теперь обучить их нападать на летучих мышей. Пленных дулуликов, оклемавшихся от ран, хватало на это с лихвой.
Через пять месяцев Улисс, правитель и Великий Визирь увидели первые плоды обучения. Угрюмый летучий, который знал, что его ожидает, разбежался по полю, захлопал крыльями и оторвался от земли. Летя против ветра, он достиг сорокафутовой высоты и, решив, что попробует удрать домой, развернулся. Ему дали короткое копье с каменным наконечником, и он надеялся, что отобьется от двух ястребов.
Возможно, летучий не поверил нешгаям, когда те сказали, что он может донести весть о новом оружии своему народу. Если бы он убил двух ястребов, остальные его бы не тронули. Так что у него был шанс.
И он поступил, как ему приказали: развернулся над полем и набрал высоту. Когда же помчался назад, охотники сняли колпачки с двух ястребов и подбросили птиц в воздух. Какой-то момент те кружили на месте, а потом, хрипло крикнув, бросились на летучего. Они неслись вниз, словно оперенные стрелы молний, и ударили с такой силой, что было слышно даже на земле. Как раз за мгновение до этого летучий сложил крылья и повернулся к ним лицом. Первый ястреб ударил его в голову и тут же погиб от ножа, но когтей не выпустил. Второй напал через несколько секунд, впившись когтями в живот летучего. С истошным криком человечек полетел вниз и грохнулся о землю с такой силой, что сломал ноги и одно крыло. Ястреб же продолжал терзать его, не отпуская.
— Конечно, мы не сможем взять по охотнику на каждую птицу, — сказал Улисс. — Мы натаскаем их так, чтобы они работали сами. Пусть сидят в клетках, двери которых будут открываться особым механизмом. Оказавшись свободными, они вылетят и кинутся на ближайшего летучего. А уж драться они умеют.
— Будем надеяться, — согласился Шегниф. — Однако я не верю в эффективность ястребов. Ничто не помешает им броситься скопом на одного летучего, а враги в это время прорвутся.
— Мои дрессировщики работают над этим, — отозвался Улисс.
Несмотря на возражения, Шегниф, казалось, остался доволен.
Он раскланялся и потерся хоботом с правителем, который отправился во дворец в затейливо разукрашенном автомобиле. А потом пошел, болтая с Улиссом, и даже коснулся кончиком хобота его носа.
— Наше счастье, что Каменного Бога разбудил удар молнии, — сказал он. — Хотя, конечно, молнию послал Неш.
Он улыбнулся. Интересно, чего было больше в отношении Визиря к Богу: иронии или веры?
— Неш расколдовал тебя, чтобы ты служил его народу. Так сказали священники, а даже я, Великий Визирь, преклоняюсь перед мудростью святых отцов.
Слушай, тебе несказанно повезло: ты — единственный не-нешгай, которому дозволено прочесть Книгу Тизнака. Имей в виду: только несколько нешгаев удостоены такой чести.
Следующее утро подтвердило слова Шегнифа. К Улиссу явился священник, облаченный в колпак и мантию, такие же серые, как его кожа. В правой руке он держал жезл с вырезанным на конце X в разорванном круге. Его звали Зишбрум. Он был молод, приветлив и чрезмерно учтив. Но дал понять, что Улисса требуют — вот именно требуют! — а не просят, явиться в замок.
Улисса привезли в западную часть города и провели в квадратное с острой крышей каменное здание. Там его ожидал сюрприз: шестидесятифутовый куб, на котором не было ничего, кроме стоявшей в центре статуи Неша. Бог походил на самца нешгая, хотя бивни казались длиннее, а рыло толще.
По углам равностороннего треугольника, в центре которого возвышалась статуя, несли стражу три священника.
Здесь Улисса ждал Зишбрум.
Он нажал на крошечную каменную пластинку, и в тот же миг перед ним опустилась гранитная плита. Улиссу велели идти вперед по крутым гранитным ступенькам, освещенным холодным светом растений. Зишбрум шел за гостем. Гранитная плита скользнула обратно, и они оказались погребенными.
Значит, у них здесь еще один город — подземный.
Он занимал площадь в четыре квадратных мили и имел четыре этажа. Вряд ли его построили нешгаи. Похоже на какой-то древний музей.
— Кто построил этот город? — спросил Улисс.
— Мы не знаем, — ответил священник. — Очевидно, в нем жил народ, который пошел от собак или подобных животных, но не думаю, что это их город. Скорее, они нашли его и поселились, а потом исчезли. Может быть, их уничтожили или они ушли по каким-то причинам. Существует народ, живущий с Деревом и отдаленно напоминающий этих древних людей.
В любом случае, мы, нешгаи, были маленьким и примитивным племенем, бежавшим от Дерева в эти
