Его потрясло не то, чем они занимались. Вольфа поразила конструкция их тел. Выше талии мужчина и женщина выглядели такими же людьми, как и он, но там, где должны были начинаться ноги, их тела переходили в рыбьи хвосты.
Не в силах сдержать любопытство, он спрятал рог в пучках пушистой травы и пополз вдоль края джунглей. Оказавшись напротив странной пары, он остановился и продолжил наблюдение. К тому времени мужчина и женщина уже лежали бок о бок и тихо разговаривали. Вольфу удалось рассмотреть их более обстоятельно. Прежде всего он убедился, что у них нет оружия. Скорость передвижения этих существ по суше исключала возможность агрессивного нападения, поэтому он смело направился к ним. Они выглядели вполне дружелюбно.
В двадцати ярдах от них он остановился и еще раз присмотрелся к ним. Роберт мог бы назвать их водяными людьми, но ни в коем случае не полурыбами. Плавники на концах длинных хвостов располагались в горизонтальной плоскости, а не вертикально, как у рыб. Чешуя на хвостах отсутствовала, гибридные тела сверху донизу покрывала гладкая коричневая кожа.
Он тактично покашлял — они приподняли головы. Мужчина вскрикнул, женщина пронзительно завизжала. А потом их движения были так быстры, что он, не разбирая подробностей, лишь смутно уловил, как они в мгновение ока поднялись на кончики хвостов, взвились в воздух и скрылись среди волн. В воде мелькнула темная голова, в свете луны блеснул вскинутый кверху хвост.
Прибой грохотал, разбиваясь о белый песок. Сияла огромная зеленая луна. Ветерок, прилетевший с моря, потрепал вспотевшее лицо Роберта и помчался дальше в джунгли. Из темноты за его спиной донеслось несколько таинственных криков, а со стороны пляжа раздавались звуки шумного веселья.
Он погрузился в размышления. Речь двух представителей водяного народа показалась ему чем-то очень знакомой, впрочем, это же касалось и языка, на котором говорили женщина и зебрилла (его собственное определение для гориллы в полоску). Он не понимал отдельных слов, однако звуки и их ассоциативные связи пробуждали в его памяти какое-то смутное знание. Но о чем? Вне всяких сомнений, он никогда не слышал диалекта, на котором говорили местные жители. Возможно, он напоминает один из существующих языков Земли, который Вольф мог слышать в записях или фильмах?
Чья-то рука сжала его плечо. Вольфа приподняли в воздух и повернули. Распяленный нос и впавшие глаза зебриллы приблизились к его лицу; в ноздри ударил запах винного перегара. Зебрилла что-то сказал, из кустов вышла женщина и медленно приблизилась к ним. В любое другое время у него перехватило бы дыхание при виде такого великолепного тела и прекрасного лица. К сожалению, он и сейчас дышал с трудом, но совсем по другой причине. К тому же гигантская обезьяна в любой момент могла швырнуть его в море с легкостью и быстротой, перед которыми поблекло бы даже внезапное исчезновение водяных людей. Или пальцы огромной руки могли сомкнуться. раздавив плоть и раздробив кости.
Женщина что-то сказала, и зебрилла ответил. Неожиданно для себя Вольф понял несколько слов. Их язык имел родственные связи с микенским диалектом, на котором говорила догомеровская Греция.
Ему хотелось объяснить свои добрые намерения, но слова не шли с языка. Во-первых, он был ошеломлен и не мог собраться с мыслями. Во-вторых, его знание греческого языка той эпохи ограничивалось отсутствием первоисточников и почти во всем основывалось на творчестве слепого певца азолической Ионии[1].
Ему все же удалось выдавить из себя несколько неуместных фраз, но его интересовало не столько значение слов, сколько стремление выразить свою безобидность. Выслушав его, зебрилла хмыкнул, сказал что-то девушке и опустил Вольфа на песок. Тот облегченно вздохнул, но боль в плече заставила его поморщиться. Огромная лапа монстра обладала невероятной силой, хотя вполне напоминала человеческую руку, только огромную и волосатую.
Женщина дернула Вольфа за рубашку. На ее лице появилось легкое отвращение — позже он понял, что именно ей в нем не понравилось. Она никогда еще не видела толстого старого мужчины. Более того, ее озадачила одежда. Женщина продолжала стягивать с него рубашку. Испугавшись, что она прикажет зебрилле раздеть его, он снял рубашку добровольно. Женщина с любопытством осмотрела ее, понюхала, сказала «Уй!» и сделала рукой неопределенный жест.
Вольф предпочел бы не понять ее, еще меньше он горел желанием подчиняться, но сопротивление было бесполезно. Его отказ мог рассердить женщину и тем самым вызвать гнев зебриллы, поэтому он сбросил одежду и стал ждать дальнейших указаний. Женщина пронзительно захохотала, зебрилла закашлялся и заколотил себя по бедру огромной рукой. Звуки его шлепков напоминали удары топора по дереву. Он и женщина обнялись и, надрываясь от смеха, пьяной походкой побрели по пляжу.
Взбешенный и униженный, Вольф начал натягивать брюки, благодаря судьбу за то, что остался цел. Подобрав нижнее белье, носки и ботинки. он устало поплелся по песку обратно в джунгли. Вытащив рог из тайника, он сел на землю и долго думал о том, что ему делать дальше. В конце концов его сморил сон.
Он проснулся утром, голодный, томимый жаждой, с затекшими мышцами.
Пляж бурлил своей жизнью. К виденной им ночью парочке водяных прибавилось несколько больших тюленей с ярко-оранжевыми шкурами: шлепая ластами, они гонялись взад и вперед за шарами из янтаря, которые подбрасывали водяные люди. Человек с коротким козлиным хвостом, мохнатыми ногами и бараньими рогами гнался по пляжу за женщиной, которая во многом походила на спутницу зебриллы. Ее отличали лишь желтые волосы. Она бежала до тех пор, пока рогатый мужчина не прыгнул на нее и, смеясь, не повалил на песок. Их дальнейшие забавы убедили Вольфа в том, что эти создания подобно Адаму и Еве, еще не познали значения греха и запретов морали.
Картина выглядела более чем интересно, но вид завтракавшей русалки пробудил у Вольфа другие, более насущные желания. В одной руке она держала большой овальный желтый плод, а в другой — полусферу, похожую на половинку кокосового ореха. Всего лишь в нескольких шагах от Вольфа у костра на песке сидела женщина той же породы, что и мужчина с бараньими рогами. Она жарила рыбу, насаженную на кончик палки, и от аппетитного запаха рот Вольфа наполнился слюной, а в животе громко заурчало.
Но больше всего ему хотелось пить. И поскольку единственным водоемом в поле зрения был океан, он вышел на пляж и зашагал к прибою.
Его встретили так, как он и ожидал — с удивлением, настороженностью и даже с долей опасения. Все прервали свои занятия, какими бы увлекательными они ни казались, и, выпучив глаза и разинув рты, уставились на него. Как только Вольф приближался к кому-нибудь из присутствующих, тот поспешно отступал. Некоторые из мужских особей не желали уступать дорогу, но, судя по их виду, они бы удрали прочь при одном его резком слове. Но он не испытывал желания бросать им вызов, так как даже самый слабый из них мог без труда одолеть его измученное тело.
Он вошел в прибой по пояс и попробовал воду на вкус. Вольф надеялся, что она будет пригодна для питья: он видел, как другие пили ее прямо из океана. Вода оказалась чистой и свежей, хотя и обладала резким, абсолютно незнакомым привкусом. Напившись вдоволь, Роберт почувствовал себя так, словно ему перелили молодую кровь. Он вышел из океана и направился через пляж в сторону джунглей. Прибрежные жители вернулись к еде и развлечениям. Несмотря на то что они провожали его дерзкими прямыми взглядами, никто не сказал ему ни слова. Сначала он улыбался им, но, заметив, что это вызывает у обитателей пляжа испуг, отказался от попыток понравиться. Поиски в джунглях увенчались успехом, он нашел плоды и орехи, которыми лакомилась русалка. Желтый плод напоминал по вкусу персиковый торт, а мякоть внутри псевдококосового ореха походила на нежное мясо, смешанное с мелкими кусочками грецкого ореха.
После еды он мог бы считать себя наверху блаженства, если бы не одно невыполнимое желание — ему не хватало его трубки. Казалось, в этом раю есть все, кроме табака.
Следующие несколько дней он провел в джунглях, лишь изредка подходя к океану и прибрежной полосе. К тому времени обитатели пляжа привыкли к нему и даже посмеивались, когда он по утрам выходил из леса. Однажды несколько мужчин и женщин набросились на Вольфа и, дико хохоча, сорвали с него одежду. Он кинулся в погоню за женщиной, убежавшей с его брюками, но она умчалась в джунгли и вскоре вернулась с пустыми руками. Роберт уже мог изъясняться на вполне понятном для них языке, хотя поначалу с трудом произносил целые фразы. После долгих лет преподавательской работы и самообразования он
