Бембо, едва завидев доктора на пороге, бросился к нему.
— Ради Бога, что с маркизом?
— Маркиз вне опасности, синьор.
— Вне опасности? — с радостью воскликнул Бембо.
— Извините, меня, доктор, что я плохо думал о вас, вы искусный доктор и благородный человек. Ради Бога извините меня и будьте уверены в моей вечной вам преданности.
Доктор раскланялся и холодно пожал руку Бембо.
— Я мог бы сделать и больше, — двусмысленно заметил он, — но обстоятельства были таковы.
— Можно мне видеть маркиза? — спросил Бембо.
— Нет еще. Но маркиз просил меня передать вам, чтобы к четырем часам была приготовлена карета, вы отправитесь вместе с ним.
— Маркиз выезжает! — вспыхнул от радости Бембо.
— О, доктор! Я удивляюсь и поклоняюсь вашему искусству: вы совершили чудо!
— Право напрасно, — ответил Муре, качая головой.
— Всем на свете управляет случай, и только глупцы не умеют им пользоваться.
Глава седьмая
ЛИЦЕМЕРНЫЙ ДРУГ
После разговора с Бембо Муре возвратился к маркизу. Рио-Санто уже засыпал, но проснулся от его шагов.
— Вот уже седьмой деньг как я ничего не делаю, — заговорил он. — Нет ли чего нового на свете, доктор?
— Ваше продолжительное уединение вызвало всеобщее удивление и ропот некоторых членов нашей семьи. Я прошу вас думать обо мне, что вам угодно, милорд, но верьте моему глубокому убеждению: безрассудны те, кто думает о возможности борьбы с вами.
— Вы рассудительный человек, доктор, — ответил Рио-Санто.
— Кто Богу не грешен, милорд? О себе скажу, что я безрассуден вдвойне: во-первых, хотел убить вас…
— И, во-вторых, не убили, — добавил Рио-Санто.
— Да, во-вторых, что не убил вас, милорд, — спокойно ответил доктор.
— Что же делать, доктор, — небрежно продолжал Рио-Санто, — придется подождать другого случая. Но мне некогда заниматься и думать о вас и… я по-прежнему буду полагаться на вас.
— Это доверие, милорд… начал было Муре, которому пришла вдруг охота изобразить из себя кающегося грешника.
— Нет, это не доверие, — прервал его Рио-Санто. — При малейшем подозрении я уничтожу вас — берегитесь, доктор.
— Милорд! — вскричал Муре, не покидая своей роли. — Одно доброе слово в настоящую минуту и я — до гроба ваш вернейший и преданнейший раб.
Рио-Санто презрительно улыбнулся.
Поняв, что он не сможет обмануть маркиза, доктор Муре сбросил маску. Спокойная улыбка заиграла у него на губах и без всякого притворства он холодно сказал:
— Хорошо, милорд, я буду остерегаться, я ваше покорное орудие и вместе с тем ваш враг.
— Довольно! — повелительно прервал Рио-Санто. — Не будем терять время, потолкуем о деле… Впрочем еще одно слово. Быть может, случай когда-нибудь предаст меня беззащитного в ваши руки. Тогда имейте в виду следующее: если бы вы сегодня убили меня, то уже вечером валялись на соломе в Ньюгейтской тюрьме. Вы отлично знаете, что я никогда не лгу. И помните: между вами и эшафотом только одно — моя воля.
— Милорд! — ответил Муре, стараясь казаться спокойным. Между мною и эшафотом лежит целая пропасть, заставить перешагнуть которую бессильно все ваше могущество.
— У лорда Шерифа, — сказал маркиз, — находится запечатанный пакет, в котором содержится ваш приговор. Не удивляйтесь, доктор: все «ночные лорды» находятся в моей власти.
— Что ж в пакете?
— Неопровержимые доказательства самых серьезных ваших преступлений.
— Почему же лорд Шериф до сих пор не распечатал пакет?
— Этого я не желаю говорить. Притом, я хотел бы только предостеречь вас.
— Но…
— Довольно. Потолкуем о деле. Что мисс Тревор?
Доктор Муре долго не мог собраться с мыслями, чтобы ответить на последний вопрос. Все что говорил маркиз, казалось крайне невероятным, но доктор невольно верил его словам. Он чувствовал себя обезоруженным убийцей, змеей без жала.
— Я вас спрашиваю, доктор, что мисс Тревор? — повторил вопрос маркиз.
Не могу вам сказать ничего утешительного, милорд. Вчера мною было начато лечение, которое, без сомнения должно было спасти ее, но вчера же с ней случился ужасный переворот. И прежде чем мне можно будет переменить лечение, необходимо сделать опыты над другою. Мисс Мери сейчас в опасности как нельзя более.
— Мне необходимо видеть ее, — проговорил маркиз.
— Нет, милорд. Для нее всего необходимей покой. Вчерашний день крайне подорвал ее слабый организм.
— Что же именно случилось?
— Очень многое, милорд. И, право, я сожалею, что не мне пришлось приложить корпию к ранам Персеваля.
— А! Итак, Персеваль…
— Здоровехонек, милорд. Если бы не ваше великодушие, милорд, то он давно бы отправился к праотцам. Ей Богу, милорд, великодушие прекрасная вещь, но…
— Пожалуйста, поскорее к делу.
— Виноват, милорд, я и забыл, что вам необходим отдых. Вот положение дела: болезнь мисс Тревор переменила свое направление. Первые опыты над другою теперь совершенно напрасны.
— Над другою? Что это значит? — повторил Рио-Санто.
— Я говорю о прелестной девушке, милорд?
В голосе Муре послышался дикий энтузиазм и восхищение.
— Какая сила! — восклицал он. — Сколько прелести, грации и нежности в ее формах, в которых соединилось все прекрасное на свете. Может ли быть что выше удовольствия вонзить скальпель в нежное эластичное тело, разорвать все до последних суставов, изучить все таинственные нити, связывавшие это прекрасное существо. Простите меня милорд, я увлекся и забыл, что вы не доктор. Я говорю о той молодой девушке, над которой я произвожу опыты и которую же мы намерены умертвить ради спасения мисс Мери.
Муре с особенным ударением произнес слово «мы», радуясь возможности сделать маркиза участником своей жестокости.
— Она молода и прекрасна? — грустно спросил Рио-Санто.
— Да, милорд.
— Вы дали обещание щадить ее.
— Да, милорд. Но я не предвидел дурного оборота болезни мисс Тревор. Притом я заплатил за эту девушку сто фунтов, так должна же она пригодиться на что-нибудь серьезное. Наконец, говоря откровенно, я-таки порядком уже и попортил ее.
Рио-Санто с отвращением отвернулся.
