– Достаточно, чтобы продолжать спектакль?
– Я буду осторожен. После того, что случилось, публика не ждет от меня резких движений.
Она нанесла более темный грим ему на щеки, придав ему вид худощавого молодого человека, каким был Петруччо, нищий охотник за богатым приданым Катарины.
– С тобой что-то неладно. Ты сам не свой после Вайоминга.
– Мне уже лучше. Я поправлюсь; это лишь вопрос времени.
С особой осторожностью она нарисовала ему черные брови.
– С глазами шутки плохи, Шриви.
Даже это легкое прикосновение заставило его поморщиться. Ушиб, полученный в Вайоминге, все еще беспокоил, и голова болела как прежде. И даже, пожалуй, больше, после того, как Миранда попала ему в голову лютней. Шрив выругался.
– Прости, – пробормотала Ада.
– Я не тебя ругаю, – поспешил заверить ее он. – Я просто подумал о собственной неуклюжести.
– Но ты не сказал ей, что все произошло по твоей вине?
– Нет.
Она сняла полотенце с его шеи.
– Я найду ее и успокою. А то она проливает из-за этого горючие слезы.
Он протянул к ней руку. Ада посмотрела на него, потом взяла его за руку и крепко пожала.
– Ах, мой мальчик, это все твоя гордость. Хуже, чем у любого ирландца. Скажи ей сам. А еще лучше, если ты сядешь с ней рядышком сегодня вечером и все расскажешь.
Шрив тяжело вздохнул.
– Ей не надо об этом знать. Она будет во всем винить себя, будет плакать и расстраиваться. Нет. Ей только станет хуже.
– Ты хочешь, чтобы она стала твоей женой. Она достаточно сильная женщина, чтобы осознать последствия своего поступка. Мы все совершаем ошибки, Шриви. И мужчины и женщины. И живем с этим до конца своих дней. Она уже не маленькая девочка, так что перестань обращаться с ней как с ребенком. – Ада замолчала, и Шрив почувствовал, как ее губы коснулись его лба.
Несколько минут спустя он один сидел посреди сцены. По другую сторону занавеса волновалась публика. Подошедшие вскоре актеры с любопытством поглядывали на него. Он приложил руки ко лбу, стараясь вспомнить не реплики, а все мизансцены. Он ни в коем случае не должен оказаться не в то время не в том месте.
Сцена третья
Взвейся ввысь, язык огня![13]
Френк де ла Барка сошел по сходням на Портовую набережную Нового Орлеана. Июльская жара и сильная влажность сразу же напомнили ему парную баню. Среди многочисленных запахов порта преобладал запах гнилой рыбы. Москиты пищали прямо у самого уха. Закурив сигару, он выпустил кольцо дыма в назойливых насекомых.
Когда он был занят выполнением ответственного задания, его пронзительные черные глаза отмечали любую мелочь и каждого встреченного им человека – лодочников, пассажиров, докеров, хозяев, случайных прохожих и портовых сутенеров. К одному из них он и направился.
Парень настороженно подобрался, когда де ла Барка приблизился к нему с пугающей целеустремленностью. Хотя его круглое смуглое лицо не выражало совершенно никаких чувств, разворот его широких плеч и медвежья походка могли сказать о многом.
Несчастная жертва попыталась было проскользнуть вдоль стены магазина, но де ла Барка решительно преградил дорогу.
– Стой, где стоишь!
– Что вы сказали? Я ничего не сделал.
Де ла Барка достал из кармана монету. Серебряный доллар сверкнул в его руке. Он поднес его к глазам парня.
Тот сразу же успокоился, но его взгляд остался настороженным.
– Что вам нужно?
– Мне нужна гостиница. – Де ла Барка многозначительно посмотрел на парня.
Однако сутенер неправильно понял его.
– Вам нет надобности ходить в гостиницу. Я доставлю вам сюда все, что пожелаете.
Де ла Барка раздраженно покачал головой.
– Нет. Слушай, мне не нужны твои девки. Мне нужно место, где я могу спокойно заниматься своим делом и никто не станет задавать мне лишних вопросов.
Парень прислонился к кирпичной стене магазина. В его глазах появилось понимающее выражение, толстые губы скривились в усмешке.
– Каким же делом вы хотите заниматься?
– Таким, которое может потребовать помощи сообразительного человека.
– Понятно. – Белые зубы сверкнули в улыбке. – А оплата будет приличной?
Де ла Барка сунул в карман руку с долларом и вынул уже два. Они звякнули, когда он подкинул их вместе.
– Сообразительный человек может неплохо заработать.
– Я самый сообразительный, какого вы можете здесь найти.
– Я так и думал. – Де ла Барка протянул руку. Одна монета выпала из его пальцев.
