вероятные предположения на основании того, по какой редакции приводится большее количество текстов. Приняв в основу своих исследований этот принцип, Роопс, вопреки Гарвею, утверждает, что Ириней при цитации Ветхого Завета, по всей вероятности, пользовался переводом LXX. [48] Что же касается новозаветных цитат, то тот же ученый насчитывает до 76-и только из кн. Деяний, по которым видно, что у Иринея был под руками греческий кодекс, лежащий в основе нынешнего Безы.[49]
Таким образом, мнение Гарвея, что св. Ириней сириец по происхождению, не имеет под собой достаточных оснований.
Этим объясняется то, что, несмотря на ученую известность автора, большинство исследователей не согласилось с его теорией и отвергло ее (некоторые даже без подробной критики), как явно несостоятельную, считая св. отца несомненно греком.[50]
Такое вполне естественное предположение имеет за собой довольно веские основания. Некоторые из них уже были раскрыты нами при критике гипотезы Гарвея. Сюда относится, например, греческий язык автора книг «Против ересей» и «Доказательство апостольской проповеди». Правда, Т. Цан[51] и некоторые другие исследователи умаляют почти до нуля силу этого аргумента и справедливо замечают, что во времена св. Иринея греческий язык был общим литературным языком пеех национальностей, живших в Европе и Малой Азии. Но как мы мидели, св. отец признает его не просто языком своих сочинений, а, противопоставляя еврейскому и себя евреям и их ученым, дает понять, что это его природный язык, язык его национальности. А в таком слу-ню значение данного аргумента немаловажно.
Как мы уже опять видели из статьи Роопса, Ириней цитирует Ветхий Завет большей частью по переводу LXX, Новый же — по кодексу, родственному Безы.[52] А это также предполагает само собой, что он читал с детства Св. Писание на греческом языке.
Св. отец, как мы увидам ниже, хорошо знал греческую философию и поэзию, знаком был и учился у Поликарпа, Папия и др. «пресвитеров» — непосредственно и по сочинениям. Словом, все образование его было исключительно греческим.[53]
Все эти данные при несостоятельности двух первых предположений и отсутствии других заставляют и нас признать наиболее верным мнение большинства исследователей, что св. Ириней был греком по пюей национальности.
В связи с вопросом о национальности св. отца стоит также вопрос о его месте рождения. Прямых исторических свидетельств, дававших бы возможность решить его в ту или иную сторону, и здесь нет. Приходится поэтому обращаться к косвенным основаниям. А в этом отношении прежде всего имеет значение указание св. Иринея на место жительства его в ранние годы. Таким, по его признанию, была Нижняя Л.чия. «Я видел тебя, — пишет он Флорину,[54] — будучи еще мальчиком ????? 8X1 ??), в Нижней Азии (?? ?? ???? ???$) у Поликарпа».
С другой стороны, уже здесь подчеркивается св. отцом связь ранних лет его жизни с Поликарпом (???? ?????????). О знакомстве своем с епископом Смирнским в это время весьма определенно говорит он и в Contra haereses (III, 3, 4): «Поликарп... которого и мы видели в первом нашем возрасте... (?? ??? ????? ????????? ?? ?? ????? ???? ??????)».[55] Подтверждает его также Евсевий в «Церковной истории», называя Иринея «слушателем» (????????) Поликарпа,[56] и сам св. отец, когда ссылается на Поликарпа, желая подкрепить те или иные свои взгляды.[57]
Но Поликарп был епископом Смирны и всю жизнь свою провел здесь. Значит, и Ириней в свои ранние годы жил именно в Смирне или в ее окрестностях.[58] А в таком случае нужно признать вполне вероятным предположение, что этот город или окрестности его были и местом рождения будущего епископа Лионского.
В Смирне же и в настоящее время большая часть жителей состоит из греков. А в древности это был чисто греческий город, претендовавший даже на признание его отечеством греческого поэта Гомера.[59]
Таким образом, мы получаем[60] новое подтверждение нашему выводу о греческой национальности св. Иринея.
2. Время рождения св. Иринея
Никакому другому вопросу, касающемуся биографии или литературной деятельности Иринея, не уделялось и не уделяется столь много внимания различными авторами, как времени рождения св. отца; но и ни в каком другом пункте нет такого разнообразия мнений, как именно в этом. Дата рождения Иринея колеблется между 80 и 150 гг. христианской эры. Парадин и Северций полагали ее около 80 г. по P. X.;[61] Додвель — около 97 г.;[62] Грабе — в 108 г.;[63] Галлуа — между 112 и 117 гг.; [64] Тильмон,[65] Люмпер,[66] Ляйтфут[67] — около 120 г.; Фаррар — между 120 и 125гг.;[68]Леймбах — в 126 г.;[69] Гарвей[70] и Липсий[71] — около 130 г.; Массюет[72] и в согласии с ним Дейлингий,[73] Дю-Пэн,[74] Клинг, [75] Бёрингер,[76] Мёлер,[77] Штирен[78] и др. — около 140 г.; Циглер [79] — в 147 г.; Бивн — около 150 г.[80]
Особенно горячий спор по этому поводу возгорелся между двумя первоклассными учеными Запада — Теодором Цаном и Адольфом Гарнаком. Первый из них полагает время рождения св. Иринея приблизительно около 115 г.;[81] второй же — около 142 или между 135 и 142 и никак не ранее 130 г.[82] Спор этих корифеев не мог, конечно, пройти бесследно; и все исследователи, писавшие после них, так или иначе приняли участие в этой борьбе мнений. Некоторые, как Барденгевер,[83] Эргард,[84] Кин,[85] примыкают больше к Гарнаку. Большинство же, однако, не присоединилось ни к тому, ни к другому, а занимает сред нюю позицию; хотя и здесь нет согласия. Так, Дюфурк полагает дату рождения около 125 г.;[86] Мануччи — между 125 и 135 гт.;[87] Роопс — около 126 г.;[88] Корссен — не позже 130 г.;[89] Витен также около 130 г.[90]
В русской литературе этот вопрос совершенно не исследован. Немногочисленные авторы или совсем молчат о дате (Иванцов-Платонов, архиеп. Филарет и др.), или устанавливают ее догматически, не приводя никаких оснований. Но и при таком положении полного согласия среди писателей тоже нет. Так, еп. Евгений, автор[91] статьи об Иринее в «Прибавлениях к Творениям св. Отцев»,[92] полагает время рождения его около 130 г.; с ним согласен и прот. Преображенский;[93] а неизвестный автор в «Воскресном Чтении» относит дату к 120 г.[94]
Такое разнообразие мнений зависит от того, что ни один из первоисточников для биографии св. Иринея: ни Евсевий, ни Иероним, ни творения самого св. отца и других древних учителей Церкви — не определяют не только точно, но даже приблизительно года его рождения. Поэтому исследователям приходится основываться на данных, имеющих лишь косвенное отношение к рассматриваемому вопросу. Здесь, однако, весьма замечательно то, что при всем разнообразии суждений основания, на которых исследователи построяют свои гипотезы, в существе своем — конечно, с некоторыми вариациями — те же почти у всех авторов.
I.
