Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

Спасителя). Это семя сначала было бесформенным, безввдным, несовершенным. Отсюда, по мнению св. отца, можно сделать вывод, что, очевидно, и ангелы, по образцу которых произошло семя, также бесформенны, безвидны, несовершенны. Однако гностики не осмеливаются утверждать подобного. Не мог и Демиург не знать, что семя вложено в него Матерью. Такое предположение ставит его гораздо ниже тварей, им же созданных, ибо они сохраняют способность познания, отсутствовавшего якобы у творца. Далее, семя, по воззрению гностиков, будучи облечено в материю, возросло, получило форму и приготовилось к принятию совершенного разума. Когда было оно в плероме, около источника бытия и света, то оказывалось несовершенным, а когда попало в противоположную ей по сущности материю, которую и еретики представляли в виде мрака, то неожиданно получило форму и достигло совершенства. Это тоже нелепо, по мысли Иринея (Гл. 19, 1-7).

Дальше св. отец не идет в разборе частностей учения валентиниан о плероме. По его словам, и сказанного уже достаточно для доказательства несостоятельности, непрочности и нелепости их учения. Кто хочет знать, солена ли морская вода, тому нет надобности выпивать все море (Гл. 19, 8).

Ириней переходит к разбору и доказывает несостоятельность (Гл. 20-28) тех ссылок на Св. Писание, какие делали валентиниане в подтверждение лжеучения о плероме. Еретики применяли к своим вымыслам притчи, подсчитывали числа, слоги и буквы в словах. Так, истина страданий двенадцатого зона, по их мнению, доказывается отпадением двенадцатого апостола, Иуды, и страданиями Христа в двенадцатом месяце. Однако св. отец вполне основательно указывает, что здееь нельзя провести строгой аналогии. Иуда окончательно отпал, без возвращения, от лика апостолов. Между тем двенадцатый зон был восстановлен и призван обратно в плерому. Почему, затем, Иуда — предатель Господа, должен изображать страдания зона? Ведь сам он (Иуда) не страдал. Да и в количественном отношении нет сходства. Иуда был двенадцатым апостолом, а зон, претерпевший страдание, тридцатым по счету в плероме. Страдания Спасителя также не имеют ничего общего со страданиями зона. Последний подвергся разложению и уничтожению. Христос же Своей силой укрепил тленного человека и возвратил ему нетление (Гл. 20).

Неудачна также ссылка еретиков на двенадцать апостолов как на образ бытия двунадесятицы эонов. Странно, прежде всего, по мысли Иринея, что число апостолов применяется гностиками к низшей группе эонов. Почему, затем, не принимают еретики во внимание 70 апостолов? Наконец, почему забывают Павла? В образе какого зона дан нам этот апостол? — спрашивает св. отец (Гл. 21).

В подтверждение своего учения валентиниане ссылались еще на то, что Христос, будучи 30-и лет, крестился, а потом в двенадцатом месяце пострадал; поэтому, заключали они, должно быть 30 эонов плеромы и двунадесятица; поэтому-то и двенадцатый эон пострадал. В противоположность еретикам, Ириней доказывает, что Христос крестился, когда Ему не исполнилось еще 30 лет, как говорит евангелист Лука (3,23); что проповедовал Он не один год, а три, по крайней мере, как видно из того, что Он провел три Пасхи в Иерусалиме; что пострадал Спаситель не в двенадцатом месяце, а в первом, как то можно узнать из указаний закона Моисеева. Точно также не тридцати лет был Христос во время страданий, а 44—45, т. е. уже в зрелом возрасте, как и свойственно учителю народа (Гл. 22).[1510]

Нельзя, вопреки валентинианам, видеть и в евангельской жене, страдавшей кровотечением 12 лет, образ двенадцатого страждущего эона. Здесь также нет полной аналогии. Жена на двенадцатом году исцелилась от страданий, поэтому скорее в предшествовавших летах ее жизни можно видеть образ страданий эона. Но тогда этот тип (жена) должен быть отнесен уже не к двенадцатому, страдавшему зону, а выше его лежащим, не подвергавшимся, по взгляду гностиков, страданиям. Почему, затем, берется ими только этот пример? Почему еретики пренебрегли рассказом Евангелия о женщине, страдавшей 18 лет (Лк. 13,16), или о расслабленном, лежавшем 38 лет? Объяснение может быть только одно: эти примеры не подходят к их теории (Гл. 23). Нелепы и несостоятельны также доказательства, заимствуемые валентинианами из числа букв и слогов. Особенно любили они ссылаться на еврейское имя Спасителя — Иисус, которое, по их счету, состоит из шести букв и выражает «полноту восьмериц», так как общая сумма его букв, принимаемых за цифры, равна 888. Св. Ириней предлагает вопрос: почему гностики берут лишь еврейское имя, а игнорируют греческое наименование того же Спасителя? Между тем слово Есотгр (= евр. Иисус, русск. Спаситель) содержит лишь 5 букв, общая же сумма его равна 1408.[1511] Впрочем, и еврейское имя Спасителя, по свидетельству еврейских ученых, содержит лишь 2,5 буквы, а не 6, как думают еретики.

В Св. Писании можно найти массу повторяющихся чисел, которые совершенно не подходят к толкованиям и системам гностиков. Таково, например, 5. Слово Есоттр состоит из 5 букв, также Паттр, ’Ауюгг| и т. п. Спаситель благословил 5 хлебов и насытил 5 тысяч человек; 5 дев названы Им мудрыми и 5 неразумными; 5 мужей было с Господом во время Преображения и т. д. (Гл. 24).

Почему еретики берут только подходящие им числа и не обращают внимания на другие? Ничем иным, кроме произвола, объяснить этого нельзя. Такое обращение со Св. Писанием, однако, заслуживает всяческого порицания. При подобном способе можно извлечь доказательства каких угодно нелепых положений. Причина поведения валентиниан лежит в их гордом представлении о себе, как много знающих людях. На них оправдываются слова апостола: «Знание надмевает, любовь назидает» (/ Кор. 8, 1). Они возомнили себя совершеннее Бога-Творца, оттого и впали в заблуждение. Не все может постигнуть человек. Очень многое навсегда останется для него скрытым в здешней земной жизни. Поэтому во избежание опасностей лучше довольствоваться тем, что ясно, точно и определенно раскрыто в Св. Писании, и не дерзать проникнуть своим собственным умом в тайны, открытые лишь одному Богу. Таковы, например, вопросы, что делал Бог до создания мира или как Сын Божий рожден от Отца (Гл. 25-26,28). Что касается, в частности, Писаний, то толковать их надо с большой осторожностью, тоже не полагаясь только на свой ум. Нельзя основываться в своем учении на притчах или вообще местах, допускающих двоякое понимание. Необходимо исходить из ясных, точных, прямых слов Христа, пророков и апостолов и уже с их точки зрения объяснять темное, иносказательное (Гл. 27).

Покончив с разбором учения валентиниан о плероме, св. Ириней переходит к опровержению их воззрений на историю кэномы, в частности, антропологии их в связи с эсхатологией. Еретики различали, как известно, три типа людей: материальных, душевных и духовных. Духовные это — гностики. Они выше всех по своей субстанции, выше даже Демиурга, ибо он имеет лишь душевную природу. Конец мировой жизни будет состоять в том, что подобное возвратится к подобному: материальные люди, соединившись с материей, подвергнутся уничтожению в огне; души праведных перейдут вместе с Демиургом в «среднее место»; а пневматики—в плерому, вознесутся выше седьмого неба.

Ириней усматривает, прежде всего, противоречие в эсхатологических взглядах валентиниан. Души праведных, по их учению, переходят в «среднее место». Причиной такого переселения, очевидно, является именно их праведность. Они получают «среднее место» как награду за свою жизнь. Души нечестивых погибают в огне. Опять возмездие за жизнь. Между тем духовные люди переселяются в плерому безразлично, праведны они или нечестивы; принимается во внимание лишь одна их субстанция, духовная природа, которая должна соединиться с подобным себе. По мысли св. отца, должно быть принято что-либо одно: или праведность спасает человека, или природа. Оба же положения несовместимы. Если спасает природа, тогда все души, добрые и злые, должны спастись; нет нужды в праведности и вере. Если же спасает праведность, то почему у гностиков-не участвуют в спасении тела людей, когда они участвовали в праведности?

Выход из этого противоречия один: лучше всего принять церковное учение о воскресении душ вместе с телами и воздаянии каждому по заслугам его (Гл. 29).

Еще нелепее учение еретиков, что они, как духовные, должны занять место выше душевного Демиурга. Демиург и в их представлении является Творцом. Неужели же Творец может оказаться ниже твари? И что сотворили сами гностики, чтобы возноситься выше Демиурга? Какие небеса утвердили? Какую землю основали? Какие светила создали? Какие реки заставили течь? Разве могут они равняться с Творцом неба, земли и всего, что на них; с Творцом ангелов, архангелов, всех духовных сил?