А сейчас мороженое.
- Какое мороженое ты больше любишь?
- Шоколадное, профессор.
- Ясно. Пошли.
- Куда мы?
- Ты что, слепой? Нет? Тогда разуй глаза!
Раздражение от собственного глупого поведения скрашивается его радостной улыбкой.
- Двойное шоколадное мороженое, большую пепси-колу и двойной эспрессо без сахара.
И почему у парня такой вид, словно я осчастливил его на всю оставшуюся жизнь? А забавно смотреть на него. Он так старается есть помедленнее, но у него плохо получается.
- Шоколадку будешь? - в этом кафе к кофе полагаются маленькие плиточки черного шоколада. Я не люблю, а этот сладкоежка пусть порадуется. Чувствую себя полным идиотом, доставая платок и вытирая через стол перепачканную мороженым физиономию. А этому хоть бы что, только радостно кивает. А потом этот стервец делает попытку припрятать лакомство. Это уже не хаханьки.
- Нет уж! Или ешь тут, или оставь. И обертку с собой брать не разрешаю. Тебя тут вообще нет. И меня тоже.
Мерлин, какой тяжелый вздох. Ладно. В конце концов, насколько я знаю Слагхорна, он парня до самого отбоя не хватится. А сейчас от силы четыре часа.
- Наелся?
Кивок.
- Точно ничего больше не хочешь?
Мотает головой. У него сейчас снова щенячьи глаза. Не понимаю все-таки, что он во мне нашел? Ни в одном студенте не вызывал даже проблеска симпатии за все время работы в школе, а вот, поди ж ты.
- Тогда пошли.
Поднялся молча. Также молча уцепился за мою руку, на сей раз, между прочим, по собственному промыслу. Похоже, решил показательно не спрашивать куда идем. Сколько я помню, в Борнмуте почти весь год работает Парк Аттракционов. Могу я сделать мальчишке приятное? В конце концов, он меня практически с того света вытащил.
Когда он увидел карусели, то на его мордочке появилось откровенно удивленное выражение.
- Мы что, будем кататься на каруселях?
- Не «мы», а вы, Мелори. Я что похож на сумасшедшего?
Совсем обалдел парень. Чтобы я катался на карусели? Вот еще! В парке почти никого нет, все-таки конец октября. Водные горки уже закрыты. Со дня на день все карусели отключат на зиму. Но сегодня немногочисленные родители привели своих чад поразвлечься. Ну и я туда же. Старый дурак. Мальчишка оглянулся на меня испрашивая разрешения, а получив кивок устремился к автодрому. Я подошел не торопясь:
- Сколько тебе билетов купить?
- А разве не…
- Ты когда последний раз уши мыл?
- Вчера вечером, а что?
- А я уж грешным делом подумал, что там все грязью заросло. Ты хорошо меня слышишь?
- Да, сэр.
- Тогда отвечай на поставленный вопрос. Коротко, ясно и без выкрутасов.
Молчит. Смотрит на меня круглыми серыми глазами и прикидывает, не пошлю ли я его подальше, если он скажет что-нибудь вроде «десять». Потом оглядывается на автодром, где не ездит ни одна машина и говорит:
- Два.
Я покупаю. Он садится в дурацкую ярко-красную машинку (совершенно гриффиндорский цвет, ужас просто) и принимается рулить по пустому пространству. Стоять и смотреть на это, опершись локтями на барьер трогательно и немного грустно. Что это со мной? Я кажется окончательно впадаю в сентиментальность. Однако недолго его одиночество продлилось. Не прошло и минуты, как явились папаша с сыном. Мальчишке лет восемь, а папаше слегка за тридцать. Отпрыск немедленно загружается в машинку ядовито салатовой окраски и принимается неумело гоняться за Мелори, пытаясь таранить его. Папаша пристраивается рядом со мной. Некоторое время мы пялимся каждый на своего мальчишку. Потом я скашиваю глаза на него. Он в это время делает то же самое в мою сторону. Обнаружив внимание соседа мы оба как по команде отвернулись, два идиота, но тут же снова переглянулись. Держу пари, мужику тоже захотелось покататься, но он не решается сделать это у меня на глазах. Но самое ужасное, мне тоже хочется. Я ни разу в жизни не катался на аттракционах. Я могу сделать каменное лицо и все, в том числе этот мужик, будут думать, что машинки мне до матовой лампочки. Но себе-то чего врать. Я вдруг отчаянно позавидовал Мелори, что у него есть возможность покататься на машинках. Возможность, которой я лишен. Я снова переглядываюсь с соседом. Он вдруг ухмыльнулся и мотнул головой в сторону кассы. Если бы он этого не сделал, я вряд ли пошел бы на это. Но тут…В конце концов, не я это предложил. Плевать на все. Киваю. Мы оба идем к кассе и через минуту я уже чувствуя себя полным кретином усаживаюсь в машинку самого приемлемого темно-синего цвета. Единственное, что её портит - молния сбоку. Она мне Поттера напоминает. Вечный мой метафорический больной зуб. Черт, как тут можно сидеть? У меня ноги не помещаются! Колени приходится пристроить по сторонам от руля. Так, здесь какие-то педали. Что с ними делать?
- Покажем соплякам, как ездят настоящие Шумахеры? - весело спрашивает сосед, с таким же трудом запихивая себя в желтую машинку. Ага, с педалями все ясно. Одна разгоняет эту колымагу, другая тормозит. Похоже, я сейчас позорно продую даже этому мелкому восьмилетку. Что с меня взять? Я первый раз на такой штуке езжу. Но вообще, ничего сложного. Идиотскую позу, тесноту и неловкость ситуации искупает разве что восторженное выражение лица Мелори. Он ничего не говорит, но не надо быть легилиментом чтоб понять… Не знаю, зачем все это. У меня снова такое чувство, что скоро конец. Конец страшный и неотвратимый, и пока он не настал надо играть в нормальную жизнь. Цепляться за то, что у меня как будто бы есть. Я как будто бы нормальный человек. У меня как будто бы есть сын. Он меня как будто бы любит…
- А ваш сын неплохо водит, мистер! Вы его, наверное, часто сюда водите.
Я переглядываюсь с Диком. У мальчишки опять шевельнулись губы, а я снова не стал вдаваться. Когда-то я сам не хотел, чтоб кто-то вникал в такое мое шевеление губами. Так или иначе, но он, кажется, ощущает примерно то же, что и я. Что скоро все закончится и надо взять как можно больше. Так оно, в сущности, и есть. Скоро я аппарирую его к воротам школы и снова ударюсь в бега. Нет. К воротам нельзя. Там открытая местность, меня могут заметить. Лучше в Запретный лес и проводить его до опушки. Авось на Хагрида не нарвемся. Я и не заметил, что время катания вышло. Мерлин, какое это оказывается наслаждение просто распрямить ноги.
- Ну? Куда дальше?
Он опять таращит на меня глаза, но скоро на физиономии появляется хитрое выражение. Через пару шагов становится ясно почему. На кассе Русских горок висит объявление, гласящее, что дети до тринадцати лет катаются только в сопровождении взрослых. А он же еще и тощенький заморыш к тому же. Ему и его двенадцати ни за что не дашь. Нет, не зря он все-таки в Слизерине. Ладно, черт с ней, с моей репутацией. Если вдуматься, то Дик все равно знает обо мне больше, чем весь Хогвартс вместе взятый. Хуже уже не будет.
Ну, что тут скажешь, это страшно. А меня еще и злит. Мне в жизни страха вполне достаточно, чтоб его еще и добавлять. Стиснул зубы и молчу, а Мелори сидит прямо передо мной и орет как блажной. Не понятно, правда, чего в этом вопле больше: ужаса или восторга. А лица я не вижу. Все, слава Мерлину, тормозим.
- Мелори! Больше чтоб этого не было!
- А страшно было, правда, сэр?
- Да.
- Вам не понравилось?
