исходя из нормального чувства нормальной ответственности еда в доме должна теперь быть всегда.
Я наконец спросил её о том, что меня интересовало с первой встречи.
- Скажите, а вы совсем не удивились, когда увидели меня в прошлый раз?
- Почему же, я была очень даже удивлена, можешь мне поверить.
- Тогда почему…, - я остановился, не зная как бы потатичнее сформулировать вопрос.
- Почему я не роняла из рук предметы, не визжала и не пыталась спастись от тебя на люстре?
- Ну, в общем, да.
- Прежде всего потому, что я точно знаю - чудеса бывают, я человек, которому пришлось ругаться и договариваться с собственным домовым. Потому что при всем моем деятельном характере, у меня викторианский взгляд на жизнь, который сейчас совершенно не котируется. Потому что у меня не слишком презентабельная для этой эпохи внешность и фигура, но при этом довольно высокая планка отбора. Мне не нужно никого меньше принца, потому что я чувствую себя принцессой. Потому что ты был моим шансом на чудо, Дик. Если нет простого женского счастья, так пусть хоть чудо будет. А ты оказался тем самым чудом…И я ужасно боялась, что мое удивление заставит тебя исчезнуть, испариться в воздухе. Стоит подумать, что так не бывает - и все.
Честно говоря, услышав о принце, я немного приуныл. Это были типичные романтические глупости. Мой отец никоим образом не тянет на идеал на белом коне в сверкающих доспехах. Образно говоря, дойдет снова до войны, он тут же наденет масхалат и заляжет в окоп поглубже. Вести в бой полки совершенно не его стезя. В общем, совсем не принц.
- Чего это у тебя так вытянулось лицо, Дик? - усмехнулась она. - Решил, что я романтическая идеалистка? И что все всему не соответствует? Что ж, это правда. Я романтическая идеалистка. Но скажу тебе по секрету, это правильно. И это был твой единственный шанс. Все те, кто попадался тебе в поисках крепко стояли на земле, потому они тебе и не подошли. Они не хотели променять здесь и сейчас на непонятно что. И только я оказалась той женщиной, которая не воспринимает твоего отца иначе чем как реального человека и мужчину своей мечты. Романтическая идеалистка. Хочешь, скажу тебе страшную тайну?
Её голос снизился до шепота и она наклонилась ко мне. Я машинально кивнул.
- Любой мужчина может стать принцем. Я видела кучу разных принцев, от балетных, до настоящих.
- Даже до настоящих?
- Ну! Я работала в музее пару лет назад и к нам приезжал принц не то Монако, не то Люксембурга. Что тебе сказать: старый, лысый и очкастый тип. Только и всего. У меня с детства осталось только одно убеждение касательно внешности принцев. Они не должны быть кудрявыми. Это у меня осталось с посещения балета «Золушка», когда я была вдвое младше тебя. Я была ужасно разочарована, когда обнаружила кудрявого словно баран солиста. Ну, еще принц, мой принц по крайней мере, не должен быть толстым. Но этим, пожалуй требования к его внешности исчерпываются. А уж что касается профессора Снейпа…Он самый что ни на есть настоящий принц. На нем это практически написано. Ты-то должен знать, что он принц-полукровка.
Она улыбнулась и потянула меня за нос.
- Принц - это не обязательно статный красавец на белом коне. Это просто тот, кто мне нужен. И для кого я захочу стать принцессой.
- А разве вы и так не принцесса?
- Как тебе сказать…Да, я принцесса. Я себе нравлюсь какая есть и не буду оставлять ползарплаты в салонах красоты и фитнес-клубах, пытаясь загнать себя в идеал. Нет никакого идеала. Есть стандарт глянцевых журналов и стадо, которое слепо ему следует. Ты даже не представляешь в какое бешенство я прихожу, когда мне приходится с ним сталкиваться. Люди сходятся, женятся, живут вместе, плодят детей. При этом муж тайком от жены пасется в Интернете на порносайтах и разглядывая стандартных глянцевых красоток думает, что вот был бы он Ален Делон, так тоже имел бы такую, а не свою растрепанную курицу. Но идти куда-то и тратить силы на то, чтоб накачать фигуру это не по нем.
А жена тем временем разглядывает «Космополитен» и думает, что вот ей бы грудь как у Памелы Андерсон и денег на косметолога побольше. И любой из этих лощеных мужиков с часами от Картье и в костюме от Кардена будет её. Повздыхает-повздыхает, пожалуется подружкам, что её козел мусор не выносит и все опять по-старому. Это обычно и называется стоять обеими ногами на земле. Девиз средней российской женщины: «Пусть плохонький, да свой!» Ненавижу!
Она здорово завелась. Было очень полезно узнать, какая она в раздражении. Между тем, а, ладно, напишу «мама», выдохнула, провела рукой по лицу и улыбнулась.
- Фиговая из меня мать. Разве можно о таком с ребенком разговаривать?
Я пожал плечами.
- Ну, не младенец же я все-таки. Я правильно понял, что вы не считаете внешность основным моментом?
- Нет, Дик. Не так. Внешность очень важна. Я знаю пропасть мужчин, которые очень даже хорошие мужчины, и которым я даже, наверное нравилась. Но вот они мне - нет, причем именно внешне. Просто совсем не обязательно соответствовать стандарту, чтобы быть для кого-то самым красивым, понимаешь? Твоего отца навряд ли можно назвать красавцем, но для меня он самый красивый мужчина в мире. Если мне предложат выбор, я выберу его, как бы совершенны во всех отношениях ни были другие. Я романтичная идеалистка. В этом все дело. Просто это не синоним глупости.
С каждым её словом я успокаивался. Да, похоже есть разный идеализм. И тот, что царит здесь мне однозначно подходит, потому что каким-то непостижимым образом он уживается с прагматизмом.
- К делу, Дик. Как мы будем его приручать?
- Первым делом дадим ему почитать книгу. Но не просто так. У героев должны быть лица и голос.
Я рассказал о том, как папе придется прочитать стихи. Её позабавило то, что задумала мадам МакГонагалл.
- Но на твоем месте я бы что-нибудь выучила. Что-то не кажется мне, что Северус не отомстит за свои муки.
- Вот и мне так кажется. Но я не знаю ни одного стихотворения про папу.
- Думаешь надо именно про папу?
- Не думаю. Просто хочу.
- Сейчас посмотрим. Где-то у меня что-то такое было.
Она вытащила из среднего книжного шкафа небольшую коричневую книгу с золотым тиснением и уселась с ней на разложенное узкое кресло-кровать. Я плюнул на все и сел рядом. Книга оказалась исписанной вручную и не до конца.
- Так. Ага, вот. Читай.
«Я когда-нибудь стану героем, как ты. Пусть не сразу, но все-таки я научусь. Ты велел не бояться ночной темноты. Это глупо - бояться. И я не боюсь…» Я читал. Да, оно было красивое. Да, оно выражало нужные мысли, но все же на поверку оно было скорее о старшем брате. Я не успел покачать головой, как её округлая рука обняла меня за плечи и на секунду прижала к себе. Мне стало на миг тепло и спокойно, я ощутил себя маленьким. И вдруг откуда-то из очень глубокой трещины в памяти пришло другое воспоминание: надо мной склонилась статная женщина в длинном топазово-желтом блестящем платье, поверх которого накинут черный плащ. Темно-русые волосы упали мне на грудь, а холодные губы коснулись моего лба. Я помню, я тогда испугался и заревел. Это была моя мать? Я знаю, чего испугался. Сейчас ко мне на миг вернулись те ощущения, но я стал старше и понимаю. Тот поцелуй был только ритуалом, представительница знатной волшебной семьи исполняла свои обязанности перед обществом. Отдавала дань традициям, которые предписывали по отношению к ребенку сдержанность, но непременную ежедневную порцию хорошо просчитанной ласки. Я испугался того, что я один с чужим человеком. Секунда закончилась. Рядом со мной снова сидела мягкая округлая рыжая женщина. Сейчас она была в натянутом на футболку пончо и бархатных обрезанных до колен штанах. И в тапочках на босу ногу. Но ей-Богу, она больше похожа на добрую фею, чем та ухоженная красавица с топазами в волосах.
- Не подходит, да? Ну, здесь больше точно ничего нет. Можем в интернете поискать.
Было интересно наблюдать за ней. И мы очень быстро нашли то, что искали. Немного по-детски, но это ничего. Главное настроение подходящее. А теперь к делу.
