Теории личности и личностный рост

и боль.

Кроме того, я теперь понимаю, что никогда особенно не уважала себя. А теперь, когда я действительно учусь нравиться себе, я наконец примиряюсь с собой. Спасибо вам, что вы приняли в этом участие».

Связь с теорией

Подводя итог некоторым ключевым отрывкам письма Сьюзан, можно выделить очевидную связь ее утверждений и положений теории.

«Я теряла меня. Мне был нужен кто-то, кто помог бы мне найти меня». Когда она оглядывается назад, она осознает, что она ощущала смутное несоответствие своей жизни и тем человеком, который она считала, была она сама. Этот тип смутной обеспокоенности несоответствием может стать подлинным источником для человека, осознающего это чувство и обращающегося к нему. Сьюзан также дает ключ к разгадке некоторых причин потери контакта с ее собственными переживаниями.

«Моя внутренняя реакция означала для меня то, что я хотела заниматься работой определенного вида, а моя семья показывала мне, что они не вкладывали в это понятие тот же смысл». Это, конечно, ведет нас к тому, как формировалась ее ложная концепция себя самой. Без сомнения, этот процесс начался еще в детстве, иначе она бы не восприняла оценку семьи во взрослом возрасте. Ребенок переживает что-то внутри своего организма — ощущения страха, гнева, зависти, любви или, как в данном случае, ощущение выбора, — все это только для того, чтобы родители сказали, что ребенок переживает совсем другое. Отсюда берет начало конструкт: «Родители мудрее, чем я, и знают меня лучше, чем я знаю себя самого». Также из этого возникает растущее недоверие к своему собственному опыту и несоответствие между «я» и переживаниями. В данном случае Сьюзан не доверяет своему внутреннему чувству, что она знает, какую работу ей хочется делать и воспринимает мнение семьи как правильное и нормальное…

«Все шло гладко…» Это замечательное откровенное утверждение. Она стала очень удобным человеком для тех, кому она пытается понравиться. Эта фальшивая концепция своего «я», которую они неумно развили, и есть то, что они хотят…

«Я оставила меня позади и пыталась быть такой, какой меня хотел видеть мой друг». Снова она отрицает для своего понимания (бессознательно) переживания своего собственного организма и просто пытается быть желанной для своего возлюбленного. Происходит тот же самый процесс…

«Наконец что-то во мне восстало, и я попыталась найти себя снова. Но я не могла без помощи». Почему она наконец восстала против того, как она отказывалась от себя самой? Этот мятеж показывает силу тенденции к актуализации. Подавленная и искажаемая так долго, она снова утвердилась… Ей повезло, что она нашла консультанта, который, очевидно, создал настоящие личностные взаимоотношения, выполнив все условия терапии.

«Теперь я обнаруживаю, что мои переживания — некоторые из них плохие, по мнению общества, родителей и друга — были конструктивными в той мере, в какой это касалось меня». Теперь она уже считает своим правом оценивать свои переживания. «Локус оценки» теперь находится внутри нее, а не в других. Именно посредством исследования собственных переживаний она определяет смысл очевидности, сформировавшейся в ее сознании. Когда она говорит: «Некоторые части меня по меркам общества — плохие, но я считаю, что они полезны для меня», — она, вероятно, имеет в виду некоторые свои чувства — ее мятеж против родителей, против своего друга, ее сексуальные чувства, ее гнев и горечь или другие аспекты ее самой. По крайней мере, когда она доверяет своей собственной оценке своего опыта, она обнаруживает, что он имеет ценность и значение для нее самой.

«Важный поворотный момент был тогда, когда я испугалась и расстроилась от неизвестных мне чувств». Когда аспекты опыта отрицались для сознания, они, вероятно, в терапевтическом климате приблизились к осознанию и вызвали сильную тревогу и испуг…

«Я плакала, по крайней мере, с час». Еще не зная, что именно она испытывает, она как-то подготавливает себя к контакту с этими чувствами и смыслами, настолько чужими для ее концепции «я».

«Когда отрицаемые переживания прорвались сквозь преграду, оказалось, что это были гнев и боль, которые я совершенно не осознавала». Индивидуумы способны совершенно отрицать переживания, сильно угрожающие их концепции «я». Однако в безопасных и неугрожающих отношениях их можно высвободить. Тут в первый раз в своей жизни Сьюзан испытывает все сдерживаемые чувства боли и гнева, кипевшие за фасадом ее ложного «я». Переживать что-то полностью не подразумевает интеллектуальный процесс; фактически, Сьюзан даже не может точно вспомнить, что она говорила, но она на самом деле чувствовала непосредственно эмоции, которые годами отрицало ее сознание.

«Я думала, я схожу с ума, что мной завладела какая-то другая личность». Почувствовав, что «я человек, полный боли, гнева и сопротивления», хотя прежде она считала, что «я — человек, который всегда нравится другим, а я даже не знала своих истинных чувств». Это очень радикальное изменение в ее концепции «я». Маленькое чудо заключается в том, что она чувствовала, что это была чужая личность, кто-то пугающий, которого она никогда не знала.

«Только постепенно я стала понимать, что эта чужая личность и была настоящая „я“». Она обнаружила, что послушное, податливое «я», с которым она жила, «я», которое устраивало других и направлялось их оценкой, отношением и ожиданиями — что, это больше не было ее «я».

Это новое «я» — болезненное, злое, понимающее свою пользу даже при неодобрении окружающих, это переживания разного рода, от бредовых галлюцинаторных мыслей до чувства любви… Ее «я» стало гораздо явственнее проявляться в организмических процессах. Ее концепция самой себя уходит вглубь спонтанно ощущаемых смыслов ее переживаний. Она становится более конгруэнтной, более интегрированной личностью.

«Мне нравится мое „я“, мне нравится дружить со своими мыслями и чувствами». Тут видно зарождающееся самоуважение, принятие самой себя, уверенность в себе, которой она была так долго лишена. Она даже чувствует некоторую привязанность к себе самой. Теперь, когда она больше принимает себя, она будет в состоянии свободнее отдаться другим и будет проявлять к другим людям более искренний интерес.

«Я начала приоткрываться и любить». Она увидит, что чем больше она выражает свою любовь, тем она больше может выражать свой гнев и боль, свои пристрастия и неприязнь, свои «дикие» мысли и чувства, которые впоследствии могут, вполне вероятно, оказаться творческими импульсами. Она находится в процессе изменения из человека с фальшивым фасадом, ложной концепцией «я» в более здоровую личность, соответствующую своим переживаниям, «я», которое может измениться вместе с изменениями своих переживаний.

«Я наконец нашла мир внутри себя». Она обнаружила мирную гармонию в том, чтобы быть целостной и конгруэнтной личностью — но она ошибется, если будет думать, что эта реакция постоянна. Напротив, если она действительно открыта для своих переживаний, она найдет другие скрытые аспекты в себе, осознание которых она отрицала, и каждое открытие даст ей нелегкие и тревожные моменты или дни, пока они не впишутся в новую измененную картину ее личности.

Итоги главы

— Философские взгляды Роджерса всегда оставались гуманными и оптимистичными, поскольку его интересы вытекали из индивидуальной психотерапии и групповой терапии, работы в социальных, образовательных и правительственных учреждениях.

— В клиент-центрированной терапии главной направляющей силой должен быть клиент, а не терапевт. Роджерс двигался от клиент-центрированного подхода к подходу, центрированному на человеке.