психологию: хан расценил это как слабость Великого княжества. Значит, с него можно взять еще больше, если как следует напугать. И татары, как уже говорилось выше, вторглись в молдавские земли (Валахию), рассчитывая этим актом устрашения произвести впечатление на Литву. Впечатление получилось не очень: польско-литовские войска под командованием Константина Острожского 28 апреля 1512 года разбили крымцев. Теперь уже Менгли-Гирей стал искать союза с Вильно.
Для этого нужно было понравиться королю Сигизмунду I, а сделать это было просто — совершить несколько нападений на русские земли. 8 мая 1512 года от новгород-северского князя Василия Шемячича поступило известие о выступлении татар из Крыма под командованием сыновей Менгли-Гирея, Ахмата и Бурнаша, на Новгород-Северскую и Стародубскую земли. Новость для Василия III была неприятной. Ему надлежало выступить в роли защитника этих земель, недавно присоединенных к Русскому государству. Иначе он мог бы их лишиться — обиженное монаршим пренебрежением население подалось бы опять в Великое княжество Литовское.
Василий III без колебаний скомандовал полку под началом М. Д. Щенятева занять оборону на реке Брыни северо-восточнее Брянска. Сюда на подмогу должны были подойти силы князей Василия Шемячича и Василия Стародубского. Но опыта у московских воевод было еще маловато, они не учли стремительного продвижения татар — уже 15 мая запылали русские деревни под Белевом и Одоевом. Одна часть татар отделилась и пошла вглубь России в направлении на Коломну. До Коломны она не добралась, но разорила окрестности Алексина и Воротынска.
Русское войско, не сумевшее оборонить свою землю, вышло из-под Брянска на берега реки Угры. Наверное, воины испытывали особые чувства: в 1480 году здесь, на Угре, был остановлен хан Ахмат и свергнуто татарское иго. И вот все сначала? Опять Угра, опять татары, опять угроза разорения, рабства, унижений? Видя, что отряд М. Д. Щенятева не справился, Василий III послал на берега Оки с войсками своих братьев — к Тарусе Андрея Ивановича, к Серпухову Юрия Ивановича. Позже полки также были посланы на реку Упу — перекрыть направление на Тулу и на реку Осетр в район Зарайска — закрыть путь на Рязань. Татары не стали пробовать на прочность свежеиспеченную русскую оборону. С добычей и полоном они ушли в степь.
В июне 1512 года татарский отряд под командованием Ахмат-Гирея прошел рейдом по окрестностям Брянска, Путивля, Стародуба. Здесь ему не повезло: северские города имели больше опыта в отражении нападений крымцев, набравшись его еще в годы пребывания в составе Великого княжества Литовского. Ахмат был разбит, набег отражен. В качестве трофея к Василию III отправили 70 пленных татар, из которых через два года в тюрьме умерли 57. Выдачи остальных безуспешно добивалась крымская дипломатия, что указывает на высокопоставленный статус попавших в плен (свободы для рядовых пленных Крым не требовал никогда).
В июле 1512 года старший сын Менгли-Гирея Мухаммед-Гирей пытался совершить набег на Рязань. Но здесь сработали предпринятые меры: узнав, что русские полки в полной боевой готовности стоят на Осетре, татары развернулись и пошли прочь. Воевода М. И. Булгаков их преследовал за Дон до реки Чернавы (в современной Липецкой области). Война с татарами завершилась в октябре 1512 года набегом Бурнаш-Гирея на Рязань. Крымцы взяли и сожгли внешнюю линию рязанских укреплений — острог — и штурмовали сам город. Гарнизон выстоял. В Москве набеги 1512 года расценили как совершенные по «наводке» Сигизмунда I. Русские дипломаты ставили их королю в вину, обосновывая легитимность нападения Василия III на Смоленск.
Историк В. П. Загоровский отметил, что события 1512 года наметили тенденцию всей дальнейшей крымской политики Василия III[194]. А именно — Русь на юге села в глухую оборону. Василий III фактически отказался от претензий на бывшие древнерусские земли вокруг запустевших городищ, стоявших на месте уничтоженных татарами древнерусских городов — Курска, Ельца (центров погибших одноименных княжений). За собирание русских земель он воевал с Литвой, но не с Крымом. Кроме того, Россия пока самоустранялась от борьбы за Поле — огромную ничейную территорию от окрестностей Тулы на севере до Крымского ханства на юге (в литературе иногда неправильно и эмоционально называемую
Василий III еще ни о чем таком не помышлял. В этом, наверное, была некоторая особенность войн, которые вела Россия в XVI веке: пытались захватить земли с уже готовой инфраструктурой: городами, городской округой, населением. Государство не интересовали пустые, ничейные земли, которые пришлось бы долго и трудно осваивать. Гораздо легче было взять уже готовое. Поэтому вектор завоеваний и был направлен на северо-запад — на Псков, на запад — в Литву и на восток — в Казанское ханство. А вот целинный юг никого не интересовал, несмотря на все его черноземы и идеальные условия для сельского хозяйства. Да и колонизацией пустынного Русского Севера занимались монастыри, но не государство.
В 1513 и 1514 годах Василий III приказывал войскам в сезон татарских набегов на всякий случай выходить к Туле и на реку Угру. Но эти годы прошли без татарских нападений.
Окончательно русско-крымские отношения испортились даже не из-за интриг Сигизмунда I или татарских набегов, а из-за амбиций Менгли-Гирея. Выше рассказывалось о его ярлыке 1507 года королю Сигизмунду на ряд русских городов. Этот эпизод с высоты наших дней вызывает лишь удивленную улыбку, настолько абсурдной выглядит постановка вопроса Менгли-Гиреем. Она абсолютно не соответствовала реалиям и раскладу сил в Восточной Европе начала XVI века. Но здесь очень рельефно высвечивается оптика взгляда из Крыма на эту самую Восточную Европу: хан хотел видеть ее вассальной, подвластной. И если там кто-то чем-то и владеет, то это происходит только с разрешения «великого хана Великой Орды». Если кто-то с кем-то воюет — то не сам по себе, а потому, что крымский правитель разрешил ему немножко повоевать с соседями.
Данное объяснение необходимо, потому что из него ясно, почему нападение Василия III на Смоленск вызвало страшное негодование в Крыму. Менгли-Гирей был возмущен, как Москва посмела это сделать без разрешения! Ведь Смоленск — это никакое не владение Великого княжества Литовского, это милостивое пожалование крымских ханов Ягеллонам. Неужели Василий III настолько обнаглел, что собирается поставить это под сомнение? Только хану решать, кому, что и на каких условиях принадлежит в Восточной Европе! Когда Василий III в 1514 году взял Смоленск, Менгли-Гирей обвинил его в нарушении присяги, данной крымскому хану, и объявил о разрыве дипломатических отношений и расторжении существующих договоров[195]. Кроме того, он заявил, что 35 русских городов издревле принадлежали Крымскому ханству. Он их сейчас назад не требует, но настаивает на возвращении восьми городов, которые он якобы пожаловал Ивану III: Брянск, Рыльск, Путивль, Стародуб, Почап, Новый Городок, Карачев, Радогощ.
Василий III был несколько озадачен. Почему после взятия Смоленска на него смертельно обиделся король Сигизмунд I, было понятно и простительно. А вот воспроизвести логику крымского хана не очень получалось. Русские князья и в XIV–XV веках не очень-то спрашивались у татар, воевать им с Литвой или нет. В любом случае даже запрет крымского хана не остановил бы Василия III в его стремлении овладеть городом. Ведь не остановила же его Священная Римская империя…
На всякий случай Василий III решил в течение года не посылать в Крым послов, надеясь на то, что со временем все образуется. Оказалось, зря. Менгли-Гирей взялся за дело всерьез. Никому не позволено считать слова великого хана пустым звуком, простым сотрясанием воздуха. И в марте 1515 года состоялся новый поход крымских войск против Российского государства. Крымскую армию поддержали выступившие совместно с ней отряды Великого княжества Литовского под командованием Андрея Немировича и Остафия Дашковича. Целью похода было разорение Северской земли. Был захвачен большой полон, но городские крепости выстояли.
