обусловлена не только поиском символа, но и поиском архетипа.
Жемчуг зовется Слезами бога.
В Тоба дождь.
Вегетарианцам не следует носить жемчуг.
Когда в 55 году до нашей эры Юлий Цезарь стоял на побережье Франции, глядя, как его корабли выстраиваются в ряд, чтобы отправиться на завоевание Британии, он, пожалуй, испытывал смешанные чувства. Всего двадцать с небольшим миль отделяли римлян от поля следующей битвы, однако Цезаря наверняка заставили призадуматься немногочисленные донесения шпионов, где говорилось о свирепости островных племен, об их привычке биться, раскрасив тело синей краской, а также о друидах, которые подчинили себе весь остров, буквально прижав его к ногтю, перепачканному пыльцой омелы. Но тут бравый, хоть уже и слегка лысеющий консул вспомнил, какие богатства приобретет в случае победы. Речь шла не просто об очередных землях и рабах, нет, было и еще кое-что, что подвигло Цезаря на преодоление Ла-Манша, — жемчуг!
Цезарь уже составил проект закона, который разрешал носить жемчуг исключительно римским аристократам, а уж в пурпурную тогу и вовсе дозволялось облачаться только ему самому. Теперь Цезарь хотел убедиться, что поток жемчуга не иссякнет и ему будет принадлежать самый красивый речной жемчуг во всей Европе: чтобы носить самому, делать подношения в храмах или дарить приглянувшимся красоткам. Жемчуг ассоциировался у римлян с Венерой, богиней любви, и, как Цезарь уже успел удостовериться, такой подарок действовал на женщин безотказно. В Риме считалось, что жемчужины — лучшие друзья девушек, поэтому он дарил этот камень всем своим фавориткам. Две тысячи лет назад мало кто мог себе позволить даже одну жемчужину, а уж целая нитка красноречиво говорила о просто невообразимом богатстве владельца.
С тех пор жемчуг сильно упал в цене, поэтому, полагаю, все читатели моей книги вполне могут себе позволить купить жемчужные бусы, если захотят. Конечно, бывают исключения. В 2004 году на аукционе «Кристис» был установлен мировой рекорд: там продали жемчужное ожерелье за три миллиона сто тысяч долларов. Но вообще-то жемчуг можно приобрести по дешевке, и даже хорошие образцы сейчас стоят не такие уж астрономические суммы.
Тем не менее жемчугу каким-то образом удалось сохранить вокруг себя ореол мифов. До сих пор считается, что его впору носить особам королевских кровей, женам футболистов и голливудским звездам. Кроме того, подавляющее число людей наивно полагает, что каждая жемчужина — это причуда природы, и лишь немногие в курсе, что почти все жемчужины, которые появляются сейчас на рынке, — это результат запланированного сексуального насилия над беззащитными существами, так что наши с вами бусы воплощают страдание.
Обилием жемчуга на современном рынке мы обязаны человеку, который, как и Цезарь, был буквально одержим им, хотя на этом сходство с Цезарем и заканчивается, во всем остальном он был его полной противоположностью. Звали этого человека Кокити Микимото; он мечтал сделать жемчуг общедоступным, сохранив при этом тайну, которая превращает его в столь желанную драгоценность. В отличие от Цезаря, японец никогда не был полководцем, зато обладал отличной деловой хваткой и, родившись в простой семье, стал самым настоящим Жемчужным королем.
Британские жемчужины Цезаря
Сегодня, когда самый качественный в мире жемчуг привозят с побережья Тихого океана, из Китая, США и Австралии, сама мысль о том, что некогда на Британских островах тоже существовала развитая индустрия по выращиванию жемчуга, кажется удивительной. Тем не менее многие века розовый жемчуг из Шотландии, черный из Камбрии и белый из Ирландии экспортировали по всей Европе — вполне достаточная причина, чтобы привлечь войска завоевателей.
Натуральный речной жемчуг, о котором мечтал Цезарь, существует и сейчас, но в наши дни его так просто не выловишь. В отличие от морского жемчуга, который получают из устриц, речной производится пресноводными мидиями. Хотя по всему миру их в огромных количествах выращивают на фермах, однако естественная популяция пресноводных мидий находится на грани вымирания, поэтому с 1998 года ловля жемчуга в реках Великобритании запрещена законом. Мидии-жемчужницы размножаются каждое лето, устраивая своего рода оргии. Самцы выделяют в воду сперму, которую самки втягивают в себя вместе с водой. Сегодня из-за активности ловцов жемчуга, строительства электростанций и загрязнения воды в большинстве шотландских рек почти не осталось мидий, чтобы обеспечить нормальное размножение. Раньше мидии водились почти во всех реках на севере и северо-западе Шотландии, а теперь, по оценкам экологов, сохранилось менее пятидесяти колоний, и все они в опасности.
Отставных ловцов жемчуга еще меньше, чем жемчужин, и найти их значительно сложнее. В немногочисленных лавках, где скупали натуральный жемчуг, редко записывали имена тех, кто его нашел. Да и не было у этих людей постоянных адресов: многие из них стали вести оседлый образ жизни только пару десятков лет назад, раньше они путешествовали по всей Шотландии и вплоть до 1960-х ночевали чуть ли не круглый год в кибитках, зарабатывая деньги изготовлением оловянных соусников, гаданием и ловлей жемчуга, и не слишком-то охотно общались с посторонними.
Мне повезло. В подвале у букиниста в Бакстоне мне попалась книга Тимоти Нита «Летние прогулки». Это своего рода история таких вот кочующих по Шотландии людей, и среди бесед с жестянщиками и торговцами лошадьми попалась также и пара интервью с ловцами жемчуга. Я написала автору, спросив, остались ли у него координаты героев, и ответ пришел незамедлительно. Тимоти настоятельно советовал мне поторопиться. Кочевая жизнь сопряжена с трудностями, так что старые ловцы жемчуга теперь много времени проводят по больницам. Я воспользовалась советом и договорилась о встрече с семидесятиоднолетним гаэльским сказителем Алеком Джоном Уилкинсоном, его сыном Ангусом и семидесятидвухлетним свояком Эдди Дэвисом.
Почти всегда, как в пословице про сапожника без сапог, люди, которые ищут самоцветы, сами бедны, и шотландские ловцы жемчуга не исключение. Алек встретил меня у дверей дома, но извиняющимся тоном сказал, что не может пригласить войти, поскольку его супруга больна.
— Мэри тоже занималась ловлей жемчуга, но уже не помнит ничего.
Он сел в мою машину и показал, куда ехать. Мы петляли по дороге через сосновые рощи вдоль реки, пока не выехали к деревеньке. Я воображала, что ловцы жемчуга живут в собственных домах, но ошибалась. На отшибе находился микрорайон, застроенный муниципальными домиками, и там по соседству обитали сын Алека Ангус и его свояк Эдди. Ангус вырос уже здесь, а вот Эдди вплоть до конца 1990-х вел кочевую жизнь.
— Когда приходит весна и начинают петь птицы, его снова тянет в дорогу, — сказал Алек.
При свете солнца дом Эдди показался мне вполне милым местечком, но потом я узнала, что в этом микрорайоне нынче на пятьдесят домов было зафиксировано четыре случая самоубийства. Недавно сосед Эдди повесился на дубе, а другой сосед утопился в реке.
