разной этажности. Странный пейзаж объяснялся тем, что некоторые старатели копали очень глубоко, а другие едва притрагивались к своим участкам. Для того чтобы спустить людей вниз и поднять породу наверх, использовалась система барабанов и проводов, по которой путешествовали бочонки, словно вагончики фуникулера. Современник писал, что ему увиденное напомнило «полет птиц, то спускающихся в пучину, то вылетающих из нее».
Именно из этой «пучины» и вышли два величайших бизнесмена XIX века. Барни Барнато родился в еврейской семье в Восточном Лондоне и приехал в Кимберли в 1873 году в возрасте двадцати одного года. Денег у юноши почти не было, а в чемодане лежали сорок пачек поддельных гаванских сигар. Сесиль Родс был на год младше, но происходил из совсем другого окружения. Он родился в семье приходского священника в графстве Хартфоршир, и в семнадцать лет родители послали юношу поправить здоровье в Южную Африку, где уже жил его брат Герберт. Семья свято верила, что их милый Герберт выращивает себе потихоньку хлопок и приютит младшего брата. Когда Сесиль в 1871 году приехал в Южную Африку, он увидел, что хлопок давно забыт, а его брат целиком находится во власти алмазной лихорадки. А всего через год, получив несколько призов за отличный хлопок, чтобы порадовать маму с папой, Сесиль присоединился к брату. Он приобрел участок и с радостью обнаружил, что сухой воздух вельда идет ему на пользу. Позднее Сесиль закончил Оксфорд и снова вернулся в Африку, чтобы скупать участки и сдавать помповые насосы в аренду старателям, чьи участки затопило, а сам почитывал классику в тени деревьев, пока за него работали другие. Он основал компанию, которую назвал «Де Бирс». Название это весьма ироничное. Братья Де Бирс первоначально владели землей, на которой позднее открылись самые знаменитые шахты, но они продали ее слишком рано и упустили выгоду. Возможно, название это служило своего рода напоминанием: ни в коем случае не следует уподобляться братьям Де Бирс.
Итак, к тому моменту, как Родсу исполнилось двадцать восемь, у него уже были ученая степень и небольшое состояние. А еще он нажил себе заклятого врага: его лютой ненавистью ненавидел Барни Барнато, который все так же продавал фальшивые сигары, устраивал кулачные бои, а заодно и занимался контрабандой алмазов. Он прикупил себе несколько участков и открыл конкурирующую компанию «Барнато майнинг», которая впоследствии слилась с могущественной «Кимберли сентрал». Оба молодых соперника в бизнесе были безжалостны, но у Родса, пожалуй, имелось некое преимущество. В 1884 году он начал переговоры с местными властями, чтобы ему разрешили использовать труд заключенных. Первые эксперименты с двумя сотнями человек прошли на ура, так что компания «Де Бирс» предложила построить специальную зону для четырехсот человек, «дабы взять заключенных под свой контроль и облегчить задачу местных властей». По данным кембриджского антрополога Роберта Туррелла, компания получила неограниченную власть над этими людьми. По вечерам заключенные расходились по камерам абсолютно обнаженные, а когда их срок близился к концу, несчастных и вовсе сажали в одиночку и держали там некоторое время, чтобы они не могли проглотить какой-нибудь камень, а потом продать его. Если уж права человека всячески попирались, то что говорить о безопасности. Шахты в Кимберли переплюнули все остальные шахты Южной Африки по количеству несчастных случаев. Каждый год от шести до одиннадцати человек из каждых ста умирали от болезней, гибли при обвалах или в драках за алмазы, а однажды в шахте вспыхнул пожар, в котором заживо сгорели двести два человека. По свидетельству очевидца, последнее, что услышали спасатели, были псалмы, которые стали петь рабочие под землей, когда поняли, что они в ловушке и настал их смертный час.
Много лет Родс и Барнато соревновались в погоне за богатством и властью. В 1887 году между двумя компаниями развернулась полномасштабная война, и два года спустя Родс, потихоньку выкупивший акции более мелких компаний, прибрал к рукам почти все шахты Кимберли. Барнато удовлетворился тем, что отошел в сторону, получив кучу денег и солидный пакет акций «Де Бирс». Впервые со времен правителей Голконды почти вся мировая добыча алмазов сосредоточилась в руках одного человека. Это стало началом алмазного картеля.
Цены на алмазы зашатались еще в 1873 году, когда рынок осознал, сколько камней добывают на африканской земле. Первые самоцветы были чуть коричневатыми, поэтому «капские алмазы» заслужили дурную репутацию и камни повыше качеством продавали под видом бразильских. Рынок пережил еще два обвала — в 1877 (после того как Россия объявила войну Турции, которая являлась одним из основных рынков сбыта) и в 1882 году. К 1889 году Родс понял, что если фактически алмазы перестали быть редкими, то нужно создать и всячески поддерживать иллюзию, что они все еще таковыми остаются.
Для начала он урезал добычу с трех до двух миллионов карат в год, и цены начали стабилизироваться. По мере того как открывали новые месторождения, Родс старался получить контроль и над ними. Однако после его смерти в 1902 году были открыты еще три больших месторождения, включая очень доходный рудник «Премьер» в окрестностях Йоханнесбурга, обнаруженный бывшим каменщиком Томасом Куллинаном. Когда баронет Альфред Бейт, один из владельцев «Де Бирс», увидел новый рудник, то потерял сознание, поскольку площадь «Премьера» превышала размеры любой шахты Кимберли в три раза. Его реакция была вполне оправданна: у «Де Бирс» начались проблемы и к 1908 году цены на акции поползли вниз. «Но до какого уровня продолжится падение?» — вопрошал парижский банкир Обер в отчете, подготовленном для потенциальных инвесторов. Он напомнил клиентам, что бриллианты не являются товарами широкого потребления, как медь, сахар или хлопок. Их стоимость — всего лишь условность. «Алмазы покупают именно потому, что это предметы роскоши, которые не всем по карману. Если алмазы потеряют в цене процентов двадцать пять, то богатые люди не станут их приобретать, переключившись на другие драгоценности и предметы роскоши». Еще одно месторождение, предупредил он, и может начаться паника.
Но худшее было впереди. В тот момент, когда Обер делал свой мрачный прогноз, в немецкой колонии Германская Юго-Западная Африка, на территории современной Намибии, открыли очередное крупное месторождение алмазов. Миллионы лет алмазы высвобождались из кимберлитовых трубок и медленно продвигались с потоками воды к морю. В Намибии они проделали почти весь этот путь, и как только жители стали присматриваться повнимательнее, алмазы начали находить в пустыне и на пляжах, в результате в 1908 году правительство Германии объявило о создании охранной зоны, которая протянулась вдоль всего побережья на триста шестьдесят километров. Туда и сейчас просто так не попадешь, требуется специальное разрешение, а также справка из полиции об отсутствии судимостей.
Колониальное правительство задействовало тысячи африканских рабочих, чтобы они ползали по пляжам с ситом и просеивали белый песок в поисках алмазов. При этом их заставляли вставлять в рот кляп, чтобы исключить проглатывание камней, а все находки в обязательном порядке сдавать охранникам. За любую попытку кражи строго наказывали. Впоследствии в океане на расстоянии двухсот метров от берега построили плотины со стенами толщиной в двадцать метров, чтобы сдерживать натиск волн, и теперь уже на новых пляжах продолжали просеивать песок. Африканцы прочесывали побережье сначала при немцах, потом во время Первой мировой войны под присмотром местных властей и, наконец, под контролем «Де Бирс», поскольку компания стала частью консорциума, сложившегося вокруг новых приисков после победы союзников в 1919 году. Это странное побережье — отличная метафора для «Де Бирс», поскольку концерн заработал целое состояние, выстраивая баррикады против океана алмазов, грозившего смыть рынок.
Алмаз «Куллинан»
В 1908 году и в Южной Африке, и в Париже поняли, что пора возводить новые баррикады, что и было частично сделано. За три года до этого на шахте «Премьер» нашли огромный камень. Он весил три тысячи сто шесть карат и превосходил по размерам все ранее известные. Алмаз этот стал национальным достоянием, но однако трансваальское правительство все-таки распрощалось с ним. Дело в том, что после Бурской войны колония лишилась права самоуправления, став так называемой «коронной колонией», к 1907 году ей вернули это право, но властям нужно было наладить отношения с Британской империей. Поэтому в 1908 году премьер-министр Луи Бота преподнес алмаз королю Эдуарду VII. Король долго сомневался, принимать ли подарок, но в конце концов согласился. Когда презент доставили в Виндзорский замок, монарх расстроился, поскольку камень показался ему весьма заурядным: «Я бы пнул его, попадись он мне на дороге». В итоге алмаз, получивший название «Куллинан», отправили в Амстердам, чтобы
