В груди возникло стеснение.
— По вашим золотым глазам, Грегори, я вижу, что вы догадались о том кто я?
Она меня знает, и моя маскировка ее не сбила с толка. Но кто она?
Незнакомца улыбается и произносит:
— Я — Мария — сестра Адель, Бернадетты и Ричарда.
— Мария, но мы раньше не встречались! Как вы узнали меня?
Баронесса смеясь, протягивает руку к низкому столику слева и прикладывает к лицу черную полумаску.
Я откинулся на спинку кресла, с трудом сдержавшись от того, чтобы разинуть рот как сельский простак. Девушка в полумаске, маскарад в Корнхолле, бешеная ночь с двумя любовницами…
— Это вы были тогда на маскараде в Корнхолле?!
— Там мы тебя подловили, красавчик!
— Я помнил о той ночи всегда, баронесса! Вы меня ловко провели! Но кто был с вами? Кто вторая дама?
— Мы были вдвоем — я и Адель, мой король…
Сестра весьма серьезно восприняла вашу угрозу по поводу развода из?за бездетности брака! Она решила провести с вами ночь, да так чтобы вы об этом не узнали, а потом родить от вас дитя — вот тогда развод бы ей не грозил. Маскарад пришелся кстати. Можно надеть маску и остаться неузнанной. Она простушка — моя Адель. Она от вас не понесла. Ей это и раньше не удалось, когда она принимала вас как своего мужа. Увы, все досталось мне — беременность, роды, вскармливание младенца… Она хотела, но не получила, а я не хотела, зато обрела! Жизнь порой преподносит удивительные сюрпризы, Грегори!
— У вас есть ребенок от меня?!
— Есть, прелестный мальчик.
«Четвертый бастард за три года, Грегори! Ты весьма плодовит!»
— С этой новостью мне предстоит освоиться… Теперь я понимаю, что наша встреча на ночной улице не случайна. Как вы узнали, что я в Гвинденхолле?
Мария улыбнулась.
— Это не мой секрет, Грегори.
Она отпила еще глоток вина.
— Вы и правда часто вспоминали ночь на маскараде?
— Я помню каждую деталь! Каждый поцелуй!
— Но Адель вы не узнали! Не узнать собственную жену! Однако… Вы до сих пор злы на нее?
— Нет, Мария, я уже забыл обо всем плохом. Я по ней скучаю, следует признать…
— У вас нет недостатка в женщинах, и если Адель вернется — вашей свободной жизни придет конец. Она ревнива и скора на руку.
— Я знаю… Где наш малыш? Я смогу его увидеть?
— Он в надежном месте и далеко отсюда. Сможете ли его увидеть — зависит от вас.
— Я готов сделать все что угодно.
— Молодые мужчины легкомысленно относятся к детям. Вы разбрасываете свое семя не думая о последствиях!
— К чему нравоучения, Мария, я не намного младше вас!
— Женщина старше и мудрее мужчины даже если они ровесники, Грегори.
— Адель говорила о том, что вы более десяти лет назад пропали в Хагерти, но потом она говорила, что вы в руках церкви, и она шпионила за моей семьей только ради вашего спасения. Она лгала? Где вы были все эти годы?
— Она не лгала. В разное время она говорила вам только часть правды. Она говорила то, о чем знала или догадывалась. Знала она не многое. Монастырь святой Жильберты между Гарвестом и столицей был моим домом или, если точнее, тюрьмой последние годы. Наш покойный отец был игроком, азартным игроком.
— Барон умер?
— Да… Так вот, отец проиграл меня в карты епископу Хагерти, а тот подарил меня как собачку архиепископу Михаилу. За год я прошла через целую школу похоти и извращений… Год, целый год я была любимой игрушкой архиепископа, а затем как и многие до того и после была отправлена в монастырь Святой Жильберты. Там и до сих пор живет много бывших наложниц архиепископа, гори он в аду! Меня насильно постригли в монахини. Молитва, пост, работа на виноградниках и в винных подвалах. Почти девять лет я занималась виноделием и чисткой бочек… Представьте себе, десятки девушек, растленных сановником церкви и сходящих с ума от одиночества и осознания собственной ненужности. Самоубийства там не редкость… Мысль о смерти преследовала меня постоянно. Если бы не тяжелый труд, я давно бы уже свела счеты с жизнью.
Адель приехала за мной с письмом от секретаря архиепископа, аббата Марка. Она ведь пытками заставила его написать это письмо, а потом убила… Она рассказала после об этом… Архиепископа мы убивали уже вдвоем, как и герцогиню Бронкасл.
— О, боже…
— Вот этой рукой я насыпала яд в вино короля Руперта. После ночи любви этот мерзкий мучитель размяк… Ночь любви с ним мне дорого обошлась. Шрамы от плетки на спине и заду так и не сошли… Я знаю, вы можете лечить раны и убирать шрамы — поможете мне?
Мария ослабила шнуровку корсажа и стянула платье к талии, обнажив нежные белые плечи и тяжелые груди с коричневыми ореолами вокруг сосков. Она обеими руками подняла волосы к затылку и повернулась ко мне вполоборота.
— Вот здесь — на спине…
Она обнажилась передо мной так быстро и спокойно, словно я был врачом.
Глава 12
Я встал и подошел к своей нежданной свояченеце. Шрамы багровыми рубцами лежали на белой гибкой спине безобразными гусеницами. Я увидел на золотой цепочке знакомый крест–талисман. Он уютно покоился в ложбине между роскошных грудей. Кто дал ей этот крест? Могу ли я ей теперь верить?
Мария повернула голову в мою сторону и усмехнулась. Руки ее скользнули вниз к шее и цепочка распалась. Крест лег на стол.
— Кто дал вам этот талисман?
— Тот, кого вы ищите — Франсуа Перье.
Она многое знала и о многом догадывалась. Он должна стать моей союзницей или умереть.
— Мысль о моем убийстве вам еще не пришла в голову, Грегори?
Я подавился проклятьем и положил ладони на спину этой проницательной женщины. От ее волос легонько пахло какими?то терпкими травами или цветами. Она шепнула:
— У вас приятные теплые руки…
Спустя несколько минут шрамы растаяли бесследно. Мне осталась испарина на лбу и легкая дрожь пальцев. Мария повела плечами.
— У вас получилось, я ощущаю исчезновение того легкого, но неприятного зуда, что последние дни не проходил ни на минуту. Благодарю.
— Зудели шрамы, это естественно при заживлении. Шрамов на спине больше нет.
Придерживая платье на груди, Мария встала и повернулась ко мне.
— Вы на самом деле убили короля Руперта, архиепископа и герцогиню?
— Вы мне не верите, Грегори?
— Я знаю, что Адель отлично владеет оружием, но вы….Зачем вы сделали это?
— Уничтожать своих врагов — это так естественно, Грегори! Я вас напугала? Вызвала отвращение?
